Шон Хатсон - Отбросы

— Ты по-прежнему хочешь сделать это? — спросил Энди Паркер. Он лежал, вытянувшись под простынями, и наблюдал за ней. Сделав последнюю затяжку, он загасил окурок в пепельнице на ночном столике.

— Кажется, я уже просила тебя не курить здесь, — заметила Джудит, продолжая энергично вытирать волосы полотенцем.

— Не уходи от ответа.

Она немного помолчала, потом взглянула на него.

— Да, я по-прежнему хочу это сделать.

Паркер выдержал взгляд, неодобрительно покачал головой.

— Послушай, Энди, — раздраженно снова заговорила Джудит. — Мы постоянно возвращаемся к тому, что уже решено. Мне надоела эта тема.

— А мне иногда кажется, что ты еще недостаточно серьезно подумала, — сказал он.

— Господи! — она отшвырнула полотенце. — Я только и делаю, что думаю об этом, с тех пор как обнаружила, что беременна. — Какое-то время в комнате стояла тишина. Джудит опять взяла полотенце и продолжала водить им по уже подсохшим волосам. Когда она заговорила снова, тон ее казался подавленным.

— Послушай, я могу предположить, как ты себя чувствуешь, но попытайся понять и мое состояние. Заиметь ребенка именно сейчас не совсем... — Она подыскивала подходящее слово.

— Удобно? — подсказал Паркер.

Она кивнула.

— Не понимаю, что тебя тревожит, Джудит? Если это вопрос денег, так я зарабатываю более чем достаточно. Мы ведь не нуждаемся, Джудит.

— Деньги здесь ни при чем, и ты прекрасно это знаешь, — решительно заявила женщина, складывая полотенце.

Она встала и направилась в угол комнаты, к корзине для белья. Он наблюдал, как, обнаженная, она бросила полотенце в грязное белье, затем наклонилась и взяла лежавший рядом носовой платок. Джудит была аккуратисткой — все должно иметь свое место. За шесть прожитых вместе лет Паркер успел изучить ее привычки. Ей было двадцать пять, на восемь лет меньше, чем ему, и они вот уже шесть лет жили вместе, четыре из которых провели в этом доме неподалеку от центра Игзэма. Вопрос о женитьбе никогда между ними не возникал. Существовал просто молчаливый уговор о том, что они, вероятнее всего, проживут всю жизнь вместе, не отягчая себя матримониальными соображениями. Это, безусловно, подходило обоим. Однако когда заходила речь о детях, их мнения расходились. Паркер страстно хотел, просто горел желанием стать отцом. Все остальное он уже имел. Преуспевающий владелец престижного игзэмского ресторана, прошедший огонь, воду и медные трубы и всегда бравший от жизни все, теперь жаждал закрепить свой успех, их связь и собственное, впервые обретенное стремление окружить себя уютным семейным теплом.

Но, как оказалось, Джудит имела иное мнение. Она работала художником-дизайнером в одной из крупных городских фирм и очень серьезно относилась к своей работе. Вот-вот ожидая повышения, возможность возглавить собственный отдел, она не радовалась предполагаемому появлению ребенка, который мог послужить помехой ее карьере.

Джудит уселась перед трюмо, взяла щетку и принялась тщательно расчесывать волосы. Посматривая в зеркало на Паркера, она одновременно энергичными движениями укладывала свои роскошные волосы. Потом отложив щетку и взбив прическу руками, она двинулась к кровати и легла рядом с Паркером.

— Неужели это чертово повышение так важно для тебя? — требовательно спросил он, едва скрывая раздражение.

— Для меня — да. Я хочу иметь этот отдел.

— Ты можешь вернуться туда, как только родишь ребенка, — заметил он.

Она положила руку ему на грудь, накручивая на палец жесткие волосы, и провела своим длинным ногтем по линиям мускулов от шеи до пупка. Мышцы его живота слегка напряглись от ее прикосновений, когда она выводила пальцем узоры, спускаясь все ниже, пока не добралась до лобка. Головка его члена дернулась, и Джудит захватила ее всеми пальцами, почувствовав, как она твердеет. Свободной рукой коснулась лица Паркера, удивляясь его очевидному нежеланию откликнуться на ее ласки.

— А как ты относишься к моральному аспекту этого дела? — неожиданно спросил он.

Джудит выглядела озадаченной.

— У тебя срок перевалил уже за четыре месяца.

Она тут же отпустила его пенис и откинулась на спину. Тяжело вздохнув, оперлась о локоть и уставилась на него.

— Не отстаешь, да? — В ее голосе зазвучали жесткие нотки. — Оставь это, Энди. Раз и навсегда оставь.

— Джудит, это же человеческая жизнь, — настаивал он.

— Ради Бога, прекрати разговоры об этом проклятом ребенке. — Она села и посмотрела на него сверху. — В последний раз предупреждаю: я делаю аборт. И брось молоть эту свою философскую чепуху о человеческой жизни. Ты и так уже слишком далеко зашел, пытаясь вынудить меня сделать то, чего я делать не хочу. А кроме того, мои чувства тебя не касаются. И что бы ты ни говорил, что бы ты ни делал, свое решение я не изменю. — Ее лицо вспыхнуло от гнева, голос зазвенел: — Мне не нужен этот ребенок. Я не хочу этого ребенка.

У нее вдруг перехватило дыхание, страшная боль пронзила живот.

— О Господи! — выдохнула она и снова откинулась на спину.

Паркер отбросил простыни и увидел, что она прижимает руки к своему выпуклому животу. Тут Джудит снова вздрогнула. Было такое ощущение, будто кто-то раз за разом вонзает ей раскаленный нож чуть пониже пупка. Она глубоко вздохнула, и ее вновь захлестнула волна боли. Однажды, когда Джудит была совсем маленькой, ее искусал домашний кот, и вот теперь эта боль под пупком почему-то напомнила ей те давние детские страдания.

Джудит отвела руки от живота, и они с Паркером увидели одновременно, как под мышечной стенкой что-то шевельнулось, сначала выше пупка, затем в стороне от него. Какое-то время волнообразные движения продолжались, потом наконец прекратились. Боль стихла так же внезапно, как и началась.

Казалось, Джудит пролежала неподвижно целую вечность. А вдруг этот кошмар снова повторится?! Лоб взмок от пота, дыхание стало частым и прерывистым. Она попробовала коснуться живота — чувство дискомфорта исчезло.

— Что, черт возьми, случилось? — обеспокоенно спросил Паркер.

Побледневшая Джудит слабо улыбнулась.

— Не знаю. Наверное, мышечный спазм, — как можно спокойнее произнесла она, потом опять посмотрела на живот и вспомнила о своих только что пережитых ощущениях при виде непонятных движений внутри живота.

Она вздрогнула и повернулась лицом к Паркеру, который обнял ее и прижал к себе.

Они долго не могли заснуть в ту ночь.

Рэндол вышел из машины и двинулся по тротуару к кинотеатру. Несколько красных букв еще сохранились на куполе здания, остальные давно сдул ветер. Он посмотрел наверх и прочитал:

— П... Л... С

— Помню, когда «Палас» был лучшим кинотеатром в Игзэме, — сказал ему констебль Хиггинс, изучая фасад здания.