Шон Хатсон - Тени зла

Блейк взял с подноса еще один бокал с шампанским. Не то чтобы он любил этот напиток, но все лучше, чем стоять, засунув руки в карманы, как телохранитель Матиаса.

— Они тебя явно знают, — сказал он медиуму, когда от того отошел последний поклонник.

Блейк осушил бокал и поставил его на ближайший стол. Много бы он дал за кружку пива. Даже банка легкого теплого пива была бы ему приятнее шампанского.

— Я раньше не встречал никого из этих людей, Дэвид, — сказал Матиас, отпив шампанского.

— Значит, они видели тебя по телевизору, — уверил его Блейк.

— Люди всегда восхищаются тем, чего не понимают. — Голубые глаза сверкнули. — А меня они не поймут никогда.

— Ты этого хочешь? — спросил Блейк.

— Именно этого я хочу.

Они холодно посмотрели друг на друга, скрестив взгляды, как шпаги.

— Джонатан!

Повернувшись, они увидели, что к ним подошла Тони Ландерс. Она широко улыбалась, и ее зубы свидетельствовали о мастерстве ее дантиста.

— Я так рада, что вы пришли, — сказала она, целуя медиума в щеку.

— Ты прекрасно выглядишь, Тони, — заметил Матиас. — Мы давненько с тобой не виделись.

Она повернулась и с улыбкой взглянула на Блейка, который улыбнулся ей в ответ, когда Матиас представил его.

— Поздравляю с получением «Эми», мисс Ландерс. — Он указал на статуэтку на каминной доске.

— Спасибо. Пожалуйста, зовите меня Тони. — Она говорила так ласково и приветливо, что Блейк сразу почувствовал себя непринужденно. Она действительно была очень хороша, и в ней поразительно сочеталась детская наивность с неразвитой сексуальностью.

— Чем вы занимаетесь, Дэвид? — спросила она.

— Я писатель.

— Какие книги вы пишете?

— Документальные. О паранормальных и оккультных явлениях и о другом в этом же роде.

— Неудивительно, что Джонатан пришел с вами, — сказала она, взяв медиума за руку. — Вы и о нем пишете?

— Пытаюсь.

Тони хихикнула и взяла бокал, все еще стоявший на каминной доске. Над камином висела цветная фотография, восемь на десять, в позолоченной рамке. На ней был мальчик, как показалось Блейку, не старше восьми лет. Мальчик улыбался, светлые волосы были зачесаны за уши, слегка торчащие, а нос и лицо неравномерно усеяны веснушками; даже за стеклом рамки глаза его светились веселым озорством.

— Это мой сын Рик, — сказала она. — Он сегодня ночует у приятеля.

Блейк бросил быстрый взгляд на руку и не увидел обручального кольца. Ему хотелось знать, кто отец ребенка.

— У вас есть семья, Дэвид? — спросила она. '200

— Я за собой-то с трудом присматриваю, не говоря уже о других, — улыбнулся Блейк.

— Рик для меня — все. Если бы у вас был ребенок, вы бы меня поняли, — сказала она совсем другим голосом.

Она с нежностью посмотрела на фотографию своего сына. Она не хотела ребенка, и роды были трудными. Она и сейчас время от времени встречала отца Рика, одного из руководителей рекламного отдела «Твентис сентшери фокс». Он по-прежнему жил в доме, который они вместе приобрели девять лет назад. Это он захотел, чтобы они жили вместе. Он был почти на десять лет старше Тони, и она слушалась его во всем. Она боготворила его когда-то, и он ее обожал. Молоденькая, но уже известная актриса, она сыграла за шесть месяцев после приезда в Лос-Анджелес из Вирджинии две главные роли. Ее гонорар уже составлял полмиллиона за фильм, и, казалось, все идет хорошо, но она забеременела. Сначала он обвинил ее в измене, но, успокоившись, принял быстрое и, как потом она поняла, твердое решение: делай аборт или уходи из дома.

«Ребенок, — сказал он ей, — разрушит твою карьеру». Кроме того, он еще не был готов стать отцом. Впервые за все время их связи Тони положилась на свою интуицию. Аборта не будет, решила она, и если дело кончится разрывом, то так тому и быть. Она переехала к подруге и продолжала работать, а когда беременность стала заметна, начала озвучивать рекламные передачи по телевизору.

Разрыв с ним и тяжелые роды (кесарево сечение после шестнадцати часов мучений) довели ее до нервного расстройства. Три месяца она билась в тисках столь глубокой послеродовой депрессии, что близкие серьезно беспокоились о ее психическом здоровье. Мало-помалу она стала выздоравливать и решила, что будет жить для ребенка. Ей было очень трудно, но она выстояла. Через пять месяцев, чтобы выручить старого приятеля, она пошла работать в сценарный отдел Эм-джи-эм. Месяц изнурительных физических упражнений и диета вернули ей прежнюю стройность, а еще два месяца спустя ей предложили главную роль в сериале Эй-би-си, хорошо принятом публикой. Это был небольшой шаг обратно в кино и вот теперь — на сцену.

— Как Рик? — спросил Матиас, тоже внимательно смотревший на фотографию.

— Хорошо. — Она засияла. Одно только упоминание имени мальчика оживило ее. — Джонатан мне очень помог, когда я вновь начала работать после рождения Рика, — объяснила она Блейку.

Писатель кивнул.

— Ну и какая роль ждет вас теперь? — спросил он.

Улыбка сошла с ее лица:

— Знаете, у меня есть проблемы.

— Извините, — сказал Блейк.

— Что вы! Просто мне нужно принять решение, а это нелегко.

— Какое решение? — спросил Матиас.

Она допила шампанское и поставила бокал на каминную доску рядом со статуэткой.

— Мне предложили роль в новом фильме «Звездные войны», но это значит, что меня не будет дома три-четыре месяца. Наверно, придется отказаться. Я не хочу оставлять Рика на такой долгий срок.

— Но раньше ты выезжала на съемки и оставляла его, — сказал Матиас.

Тони покачала головой:

— Только на несколько дней. Теперь же, как я сказала, речь идет о месяцах.

— Что же вы намерены делать? — спросил Блейк.

— Видимо, придется отказаться от этой роли. — Она вздохнула: — Боже, мой представитель будет недоволен. Он с таким трудом выбил для меня эту роль.

— Но ваш сын будет не один. За ним будут присматривать, так ведь? — сказал писатель.

Тони повернулась к Матиасу:

— Джонатан, с ним будет все в порядке? Вы можете мне сказать? Вы можете... узнать?

Матиас вздохнул.

— Надеюсь, ты пригласила меня не для того, чтобы я показывал здесь ярмарочные фокусы, — заметил он.

— Пожалуйста, Джонатан! — она говорила умоляюще.

— Что ты хочешь знать? — спросил он тихо.

— Я хочу знать, все ли будет в порядке с Риком, если я уеду на несколько месяцев.

Матиас кивнул. Он сел в кресло у камина, а Тони повернулась и быстро пошла к двери в другом конце гостиной. Блейк с интересом наблюдал за происходящим. Он догадывался, что собирается делать Матиас; так оно и оказалось, когда Тони вернулась с картами. Судя по размеру, это были необычные карты; когда она положила их на кофейный столик перед Матиасом, Блейк увидел, что карты гадальные.