Владимир Аджалов - О Главном. IT-роман

– Неужели для вас, персов, в кресте распятия тоже было что-то священное?

– Да, было. Слышал ли ты что-нибудь вообще о нашей религии, религии персов, достопочтенный Мажордом?

– Нет, уважаемый. Разве персы не были язычниками?

– Не были. Наша древняя религия – это не языческое многобожие. Но она при этом очень отличается и от религии евреев, и от христианства, и от ислама.

В нашей религии есть не один великий Бог, а два главных начала – Добро и Зло, то есть два главных божества. В борьбе между ними и происходит появление и развитие этого мира. И по мнению лучших умов нашей религии, в городе Иерусалиме эти два божества очередной раз столкнулись.

– Кажется, понимаю. Крестный подвиг Христа для вас тоже важное событие?

– Именно так, Мажордом. И предметы, которые побывали там, между Добром и Злом, имеют для нас священную силу.

– Ты сказал не предмет, а предметы? Что еще, кроме креста распятия, было, по-твоему, на этой страшной границе между Добром и Злом?

– Копье, Мажордом. Пронзивший сердце Иисуса из Назарета наконечник копья, по заключению нашего высшего религиозного совета, обладает огромной и нам непонятной силой. Наши жрецы что-то увидели в будущем и предсказывали, что этот наконечник нужно добыть и хранить ради блага существующей династии. Они пытались посмотреть еще дальше, в далекое будущее, но небеса не позволили заглянуть вдаль.

Крест распятия, конечно, тоже особо почитаемый для нас объект. Он тоже был на самой грани борьбы между Добром и Злом. И мой прадед захватил тогда в Иерусалиме обе эти реликвии.

Но мы недолго хранили у себя эти святыни. Как только в Константинополе узнали о случившемся, император византийский Ираклий поднял весь свой народ, дабы возвратить крест. К этому времени мой прадед скончался, а его сын, стало быть, мой дед, Сироес, решил договориться мирно. Крест вернулся в Иерусалим, а наконечник остался у нас.

– И потом пришли мусульмане?

– Да. Когда они стремительно, как грозовая туча, налетели на нашу землю, дед решил спасти хотя бы одного своего сына. Одного, кто бы мог восстановить династию. Он выбрал моего отца и отдал ему великую реликвию. Держа ее у сердца, наследному принцу удалось в ту страшную ночь спастись из дворца. Вот вкратце и вся история.

– Итак, ты предлагаешь мне наконечник того самого копья.

– Да, Мажордом.

– Я уже понимаю, что, или, точнее, кого ты хочешь за это получить. Такую цену ты можешь заплатить только за продолжение династии или ее почетное завершение. Среди погибших или плененных мавров есть твой сын? Единственный сын?

– Мой единственный внук, Мажордом. Мы с тех самых пор скрывались в доме одной купеческой семьи, они наши дальние родственники. Я родился уже в той семье, и отец рассказал мне правду тогда, когда я собрался жениться. Так же сделал и я, объяснив моему сыну его миссию, когда он стал взрослым. К несчастью, мой сын однажды попал в какую-то облаву. В тюрьме сразу выяснилось, что он не мусульманин. Он был необрезан.

– И что, нельзя было откупиться?

– Нет, Мажордом. Если бы он был иудей или христианин, все бы решалось просто, в таком случае просто платится выкуп, и потом налог постоянный. Но для персов, которых мусульмане считают язычниками, предлагалось только два варианта – или ислам, или меч. Мой сын выбрал меч.

Глаза почтенного гостя увлажнились, голос сел, руки сильно задрожали, и сейчас стало видно, насколько же он в самом деле стар.

– Твой сын был мужественный человек, достойный великой династии, – искренне сказал Мартелль.

– Спасибо, Мажордом, – произнес старик, справляясь со своим состоянием, – и извини мою слабость. Но я готов продолжить свой рассказ. Наученные горьким опытом, мы обрезали внука в младенчестве. Собирались готовить его к роли наследника персидского престола позднее, чтобы он себя тоже не выдал по неопытности или по горячности. Да, видно, слишком сильно я спрятал от него правду.

– Он ушел из дома?

– Ты видишь очень глубоко, Мажордом. Так случилось, что у парня была сердечная неприятность. Он поссорился со своей возлюбленной и в одночасье завербовался в армию. В ту армию, которую считал своей. Я иду по его следу уже пятнадцать лет. Мой внук стал заметным командиром, несмотря на молодость, и поэтому шел вместе с самыми передовыми отрядами. Из-за этого мне никак не удавалось приблизиться к нему.

Сначала они прошли из Арабии в пески черных людей, потом вдоль Срединного моря. А потом была тайная переправа огромной армии через море, и началось движение на север. Я последовал за ними, сначала через пролив, потом сквозь весь этот огромный полуостров. Они почти нигде не встречали серьезной преграды. До того времени, пока не появилось твое войско. И вчера их отряд впервые был разбит. Погибли почти все. Но мой внук уцелел и был пленен.

– Как ты можешь так точно утверждать, что он у меня в плену, а не убит? Даже наших погибших еще не всех разобрали и похоронили.

– Твои люди не безгрешны, Мажордом. Я достоверно знаю, где моего внука сейчас содержат. Отдай его мне, прошу тебя, а я тебе отдам нашу великую реликвию. Хотя я и понимаю, что отдаю с ней и надежду на возрождение великой Персии.

– Я глубоко тронут твоим рассказом, уважаемый гость. Я готов принять твое предложение. Надеюсь, я тебя не обижу, если спрошу: можешь ли ты чем-то доказать, что твой рассказ не просто красивая восточная сказка и что наконечник копья, о котором ты говоришь, подлинный?

– Мажордом, твой вопрос закономерен, не несет для меня никакой обиды. Вот документ, подтверждающий, что я говорю правду. – И старик достал из кармана и протянул Мажордому какой-то древнего вида свиток с висящими на нем тремя сургучными печатями.

– Спасибо. Если ты не против, мои грамотеи разберут, что это за документ, пока мы вкусим сладости, и ты мне еще расскажешь про Персию и ее религию. Только скажи еще моему советнику, где и как найти твоего внука.

Примерно через четверть часа советник Мажордома осторожно потревожил их беседу, почтительно неся свиток перед собой двумя руками.

– Говори, – кивнул ему Мажордом.

– Мажордом, мы подтверждаем, что это, насколько нам дано понять, один из двух экземпляров мирного договора, заключенного между Византией и Персией. Мы не можем отвечать за подлинность печати персидской стороны, но нам хорошо знакома печать византийского императора, да и слышали мы о таком договоре и его условиях раньше. Все совпадает.

– Ты нашел его внука?

– Да, его нашли, немного умыли, накормили, переодели и привели к твоей палатке.

Мартелль встал с трона. Гость его также поднялся, не столь легко, но с не меньшим достоинством.

– Я принимаю твои условия. Когда ты можешь принести нам великую реликвию?