Владимир Аджалов - О Главном. IT-роман

– Он говорит, что, когда его вчера позвали, он тоже сначала подумал так. Он не знал, кто его зовет, и решил, что, наверное, он встретит того, кому должен открыться. Дело в том, что у Симхи нет сыновей, только дочери. Женился он поздно, и больше у него детей не будет. А внуки еще только в планах. Здоровье у него так себе, поэтому он думает, что до взрослого внука не доживет. Так что некому Симхе передавать секрет. Вот он и думал, что время пришло. А получается, ему пришло время умирать.

– Он понимает, что к нему больше никто никогда не придет? Или он расскажет об этой пещере нам, или унесет эту тайну с собой. Он это понимает?

– Он это понимает.

– Тогда вот что я ему предлагаю, прежде чем он окончательно решится умереть. Пусть он хотя бы расскажет нам, кого он ждал. Может быть, это все же я? Ну а если я не смогу ему это доказать – он мне не покажет пещеру и, значит, на то Божья воля.

Переводчик опять долго говорил с Симхой, тот о чем-то переспрашивал, вздыхал. Наконец по тону его ответа Елена поняла – он согласен. Слабым голосом он что-то стал быстро говорить переводчику. Тот перевел:

– Он говорит, что откровение передавали в их роде из уст в уста, от отца к сыну, так что не все в нем понятно. Может быть, он неточно помнит, а может быть, ему передали что-то не совсем точно. Но ни о какой женщине точно вообще не было намека. Примерно сказано было так, что факел должен быть, когда придут искать пещеру. Вроде как спрашивать о пещере должен будет муж радостный и с факелом.

Елена и архиепископ Макарий обрадованно переглянулись.

– Достаньте его из колодца и поставьте перед нами, – распорядилась Елена. Когда Симха на подкашивающихся ногах, поддерживаемый с боков двумя легионерами предстал перед августой и патриархом, она приказала переводчику:

– Спроси у него, знает ли он лично кого-нибудь из своего племени, кто хорошо понимает греческий язык? Но только такой человек нужен, чтобы этот Симха ему полностью доверял.

Толмач перевел. Симха в ответ задал какой-то вопрос.

– Что он говорит? – поинтересовалась Елена.

– Он спрашивает, не будет ли плохо потом этому человеку, если Симха все равно не покажет пещеру?

– Переведи, что этот человек, если все честно будет переводить, сделает богоугодное дело и при этом получит большую награду. Это не зависит от того, будет Симха показывать после этого пещеру или не будет.

– Он говорит, что тогда искать далеко не нужно. Его дочь младшая работает в доме у архиепископа, за столом прислуживает. Она свободно владеет греческим. Симха говорит, что сейчас видит ее. Вон она, бледненькая, там, вдалеке стоит, за смоковницей, сюда смотрит. Плачет, наверное.

– Пусть она подойдет сюда.

Бледная заплаканная девушка увидела обращенный к ней жест архиепископа и быстро подошла ближе.

Елена внимательно посмотрела на девушку. Та потупилась.

– Ты будешь переводить отцу кое-что с греческого. Поняла?

– Поняла.

– Ты знаешь мое имя?

– Да.

– Переведи ему, что значит по-гречески мое имя.

– Папа, ты знаешь, ее зовут Елена, это имя по-гречески значит «факел».

– Теперь переведи ему, что значит имя того, у кого ты служишь.

– Папа, ты знаешь, что моего хозяина зовут Макарий. Это имя по-гречески значит «радостный».

Симха слушал дочь с широко открытыми глазами. К этому времени он уже мог стоять самостоятельно, и легионеры перестали его поддерживать. Но теперь его опять зашатало. Он уже успел попрощаться с жизнью и был готов встретить мучительную смерть. Оказалось, что он чуть не совершил огромную ошибку. Все только из-за того, что не смог узнать предначертанную свыше встречу.

По указанию Елены Симху подвели к столу, усадили и дали утолить голод и жажду. Через несколько минут он сам встал из-за стола и дал понять, что готов отправляться к месту расположения пещеры.

Симху усадили на передние носилки. Он объяснил носильщикам через дочь, куда нужно идти, и процессия быстро двинулась в сторону того самого храма Венеры. Сопровождавшие августу легионеры разделились, половина сопровождала основную группу, вторая пошла в опережение, чтобы оцепить место предстоящих раскопок.

Бригада строителей с мотыгами и кирками, что разрушала храм, легко открыла указанный иудеем вход в засыпанную пещеру. К тому времени у подножия холма, за узкой полоской оцепления, собралось много людей, просто прохожих и тех, кто старался следовать всюду за Еленой, боясь пропустить что-нибудь важное.

По команде Елены легионеры зажгли факелы и направились в глубь пещеры. В считаные минуты они извлекли на белый свет реликвии, о которых последователи христианства могли только мечтать. Главное, что сразу сняло все сомнения, – это разломанная вдоль табличка – титулус. Надпись «Иисус Назорей, Царь Иудейский» была всем христианам известна, ее продиктовал тогда сам прокуратор Пилат. Знал прокуратор, что заденет этим первосвященников, назвав Его не преступником, но царем. Знал, но сделал.

Еще на полотнище, расстеленном на земле перед Еленой и Макарием, оказались три потемневших от времени креста, копье, несколько ржавых гвоздей, засохший терновый венец. Из пещеры извлекли даже остатки губки, с помощью которой, возможно, Его напоили уксусом.

– Как мы узнаем, какой крест истинный? – тихо спросила Елена Макария.

В этот момент от толпы собравшихся отделилась небольшая процессия. Несколько человек, судя по всему родственников, несли на носилках неподвижную женщину.

Макарий узнал ее, это была его прихожанка, пораженная смертельным недугом. Она пыталась увидеть святыни, и родственники рискнули поднести ее поближе. Но пройти еще ближе им не позволяли легионеры. Патриарх указал Елене на носилки взглядом. Та внимательно посмотрела на неподвижную больную, повернулась к Макарию и повелительно кивнула.

Процессию пропустили ближе, заставили поставить носилки на землю и вернуться за оцепление. Когда к болящей поднесли второй по счету крест и стали его осторожно опускать к ней, женщина вдруг радостно вскрикнула и прижалась к кресту давно не подчинявшимся ей телом.

Толпа заволновалась, загудела. Легионеры, заходившие в пещеру, быстро присоединились к основному оцеплению. Затем, по громко отданной команде, солдаты оцепления выставили копья перед собой и, мерно продвигаясь коротким шагом, легко оттеснили толпу на безопасное расстояние.

Крест поднесли к Елене. Слезы тихо катились из-под ее полузакрытых глаз. Она медленно провела рукой по верхней части центрального столба, где сохранились царапины от шипов тернового венца. Потом августа благоговейно прикоснулась к правой перекладине креста губами, в месте, где когда-то была рука Спасителя.

Кто-то из легионеров в этот момент оступился, тяжелый крест качнулся. Его подхватили все, включая Елену. Когда крест выровняли и приподняли, в руках августы неожиданным образом остался лежать большой обломок, отпавший от перекладины. Гвоздь тогда прошел здесь вдоль волокон, глубоко расколов дерево, а дальше годы сделали свое дело. Часть Святого Креста сама собой осталась в руках Елены.