Вольфганг Хольбайн - Колдун из Салема

— Сопротивляться бессмысленно, Крэйвен, — сказал мужчина. — Вы не должны были приходить сюда. Вам все равно не удастся одолеть великого колдуна. Это никому не под силу. Ваше появление здесь лишь ускорит события. Теперь, чтобы открыть ворота, у него в распоряжении будет жизненная сила уже не одного, а двух человек.

Ворота?

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что нахожусь лицом к лицу с одним из ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ…

— Нет, — пробормотал я. — Этого…

Мужчина засмеялся:

— Да, Крэйвен. Вы сами и станете тем, что поможет ускорить крах вашего смехотворного мира. Впрочем, если бы вы и не пришли сюда, это ничего не изменило бы. Вы просто ускорите ход событий.

Чудовище придвинулось ближе. Его извивающиеся щупальца раздвинулись в стороны, словно готовились сжать меня в последней, смертельной хватке…

Позади чудовища что-то зашевелилось. Это был Кэрредайн. Он с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Его взгляд был все еще замутнен. Он, похоже, никак не мог прийти в себя. Он удивленно посмотрел сначала на меня, потом на чудовище и затем — на только что разговаривавшего со мной мужчину.

— Чарльз? — пробормотал он. — Ты?..

— Чарльз? Так это вы Чарльз? Человек, имя которого выкрикивала Дженни? — воскликнул я.

По лицу Чарльза пробежала тень сомнения. В его глазах появилось странное выражение одновременно и растерянности, и ужаса. Но все это длилось лишь секунду. Затем его взор снова затуманился.

— Дженни… — пробормотал Кэрредайн. — Где… она? — его голос вдруг начал дрожать. — Что ты с ней сделал?

— Закройте рот, Кэрредайн, — сердито сказал Чарльз. — Вы…

Кэрредайн, вскрикнув, бросился к Чарльзу, схватил его за плечи и попытался встряхнуть его, но Чарльз сильно толкнул его в грудь, отчего Кэрредайн отлетел назад. Споткнувшись, Кэрредайн потерял равновесие и с криком повалился на поблескивающий кокон из паутины.

В коконе, разорванном при падении Кэрредайна, стало видно абсолютно неподвижное, все опутанное белой блестящей паутиной тело. Тело молоденькой девушки…

Кэрредайн завопил нечеловеческим голосом. Похоже, что состояние гипноза, в котором он до этого находился, окончательно развеялось. Его пальцы вцепились в белый кокон, опутывающий тело девушки, и стали разрывать податливую паутину.

— Кэрредайн! — воскликнул Чарльз срывающимся голосом. — Прекратите!

Кэрредайн не обратил на эти слова ни малейшего внимания. Словно буйнопомешанный, он неистово хватал и разрывал паутину, за секунды уничтожая то, над чем пауки трудились, наверное, многие часы.

— Прекратите! — завопил Чарльз. — Остолоп! Вы же сведете на нет все наши усилия!

Он бросился к кокону, нырнул за завесу из паутины и попытался вытащить оттуда Кэрредайна.

Кэрредайн резко обернулся. Его и без того изуродованное лицо исказилось от боли и ужаса. Молниеносным и сильным движением он схватил Чарльза за горло и стал душить его. Чарльз, охнув, отчаянно рванулся назад, вцепился руками в запястья Кэрредайна, пытаясь ослабить его хватку на своем горле, а затем стал бить Кэрредайна кулаками по лицу. Я увидел, как под ударами содрогалось тело Кэрредайна. Его брови и губы стали кровоточить, кровь потекла по лицу, превращая его в ужасную маску.

Однако страх и отчаяние лишь придали Кэрредайну новых — почти нечеловеческих — сил. Его руки еще сильнее сдавили горло Чарльза. Удары Чарльза становились все слабее.

Из пасти ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА вырвалось тихое, почти жалобное шипение. Его щупальца встрепенулись. Взгляд его единственного пламенно-красного глаза нерешительно блуждал между мной и сцепившимися друг с другом Чарльзом и Кэрредайном. Я почувствовал, что магически установленная энергетическая связь между ним и лежащей в коконе беспомощной девушкой стала слабее и вот-вот могла разорваться полностью. Кроме того, я осознал, что чудовище на какой-то момент отвлеклось от меня и пребывало в растерянности.

Я решительным движением поднял свою рапиру, схватил ее обеими руками и изо всей силы ткнул ею в тело чудовища. Чудовище резко встрепенулось. Его щупальца ударили меня по лицу.

Боль от этого удара была просто неописуемой. Мой череп словно пронзили раскаленным добела кинжалом. Я закричал, но тем не менее изо всех сил рванулся вперед, к чудовищу, и вонзил ему в глаз клинок рапиры по самую рукоятку!

Чудовище взвыло — пронзительно, как смертельно раненный зверь. Его щупальца забились в безумном гневе, но их удары уже не были целенаправленными, они были всего лишь инстинктивной реакцией на причиненную ему боль. Тело чудовища судорожно задергалось, а огненно-красный глаз словно потух. На месте глаза теперь красовалась рваная рана, из которой сочилась густая темная жидкость.

Но я этого уже практически не видел. Я — уже второй раз за сегодняшний день — потерял сознание.

Очнувшись, я сразу понял, что не один. Мое лицо щекотали солнечные лучи, рядом кто-то разговаривал. Голоса звучали приглушенно, и я не понимал ни слова. Попытавшись приподнять веки, я тут же испуганно сощурился, почувствовав, как солнечный свет, словно острыми иголками, впился в мои глаза. В голове у меня ощущалась глухая пульсирующая боль.

— Он приходит в себя.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы припомнить этот голос. Еще больше времени у меня ушло на то, чтобы осознать, что я нахожусь уже не в том подземном помещении, вернее сказать, пещере, где я потерял сознание. Теперь я лежал на чем-то мягком и прохладном, чувствуя на лице приятное дуновение ветерка.

Я снова попытался открыть глаза, и на этот раз мне удалось это сделать.

Я лежал на кровати в маленькой, уютно обставленной комнате. Окно было раскрыто настежь, и в комнату проникал свет утреннего солнца и пение птиц.

Говард сидел рядом со мной на краю кровати.

— Ну? — тихо спросил он. — Снова среди живых?

— Среди… — я попытался было приподняться, но Говард удержал меня.

— Что… что произошло? — спросил я, запинаясь.

С лица Говарда мгновенно исчезла улыбка.

— Я хотел бы узнать это от тебя, — сказал он. — Ты что, ничего не помнишь?

Я напряг свою память, но мысли у меня в голове перепутались.

— Пещера, — пробормотал я. — Где…

— Пещера? — Говард нахмурился. — Какая пещера? Мы нашли тебя здесь, — он указал жестом на комнату, в которой мы находились. — Ты кричал и бился в конвульсиях, как сумасшедший. Что, черт возьми, произошло?

Я ответил не сразу. Боль в моей голове постепенно ослабевала, становясь скорее раздражающей, чем мучительной, и, по мере того как стихала боль, ко мне возвращалась память.

К кровати подошел Рольф и молча протянул мне стакан. Я заметил, как дрогнул его взгляд, когда он посмотрел на мое лицо, но не придал этому никакого значения.