Макс Петров - Мы - будем жить!

– Тётка была – цедит командир, меняя опустевший рожок.

Никаких иных половых признаков тело не имеет – всё сплавилось в чудовищном метаморфозе, только бесполезные для мертвяков волосы не принимали участия, и болтаются теперь как издевательский памятник той, которая когда-то жила в этом теле. Я тоже высовываю ствол в бойницу, но не стреляю – толстый кожух мешает довернуть на цель. А тут и первая встряска, хруст и звон стекла, ещё встряска, потерявшие резкость от слишком малой дистанции очертания «псишки» на экране – держится ещё, молодец, и даже вилы ухитрилась под себя засунуть и к броне прижать… Применимо ли понятие героизма к умалишённым? – всовывает сознание каверзный, но неуместный вопрос. Неуместный, но не риторический. Псишка она или не псишка, а не забилась под стеллаж, за вилы схватилась. И, видимо, успешно их применяла, раз живая нас дождалась… Двигатель снова взрыкивает – мы в промежуточном тамбуре, длинном узком помещении с несколькими дверями в длинных стенах. На пути рамка, когда-то контролировавшая чтоб покупатели чего под одеждой не унесли, но бронемашина её не замечает, даже хруста не слышно. А морф где?

– Где мутант? – перевожу на «общепринятый» язык.

– Не наблюдаю – отзывается стрелок.

– Не вижу тоже – третий боец.

Куда же он делся? Другие двери закрыты, только наш пролом клубится свежим выхлопом – газовал мехвод от души.

– Нет – и хрен с ним, давай вторую дырку делай и пошли отсюда.

Ещё удар в стекло. Не пропороть бы колёса осколками – это не бутылки давить, тут стекло толстенное, если в остатках рамки будет торчать клином… Но пока обходится, под колёсами только хрустит, шипения не слышно. Так же задом выкатываемся на площадку перед выходом. Если бы площадка была пустая – всё, считай оторвались. Но на ней полно машин, свободен только проезд по разметке. Мехвод переводит дух – любой танкист боится тесных коридоров. Катимся уже передом, едва не задевая припаркованные машины. Намётанным мародёрским глазом отмечаю среди толпы низких «пузотёрок [8] пузотёрка – автомобиль с маленьким дорожным просветом. » разной степени навороченности два «патрика [9] «Патрик» – УАЗ «Patriot». », «крузер», здоровенный «ниссан титан» – можно при удаче прихватизировать, в хозяйстве пригодятся. Чинить их, кроме «патрика», конечно, который в душе так и остался «козлом», нечем, но они и без ремонта отбегают несколько лет… Мои меркантильные размышления прерывает возглас наводчика:

– Вот она, скотина!

Я морфа не вижу, могу только догадываться – привыкшая заходить сверху тварь выбралась через верхние окна и теперь готовится к прыжку с навеса над погрузочными местами. Водитель крутит баранку как штурвал – двумя руками за сторону, аж спина ходуном ходит, одновременно газуя и даже успевая дёргать ручку. БРДМ задом выносит чей-то неуместно припаркованный не то опель, не то форд, некогда смотреть. Не грузовик – и ладно, главное – отпихивается с дороги нечувствительно. Пулемётчик делает несколько выстрелов, задрав стволы как можно выше, но судя по его лицу, не прицельно. Как всё же мало видно из бронекоробки, а ещё дозорная машина называется… Смотрю на экраны – но та крыша в слепой зоне и у камер. Рассчитывали на круговой обзор, не сферический – мертвяки не летают… Зато скачут некоторые ну очень ловко… И не только мертвяки – в помутнённом сознании нашей «пассажирки» укрытие в щели между машинами более привлекательно, чем место на броне – вижу как она уже соскочила и ловкими, совсем не припадочными движениями влезает в щель поуже. Ну и морф, конечно, тут как тут – прыгает на соседнюю машину, и пока он (она? оно?) ловит новую точку опоры на прогнувшейся крыше, «псишка», которой сидеть бы тихо, а то и под машину заползти, вскидывает вилы и на всю длину рукояти с неженской силой бъёт тварь под челюсть, Был бы живой – хана ему, но морф только косой своей кровавой трясёт. Где же у него мозги? Между зубьев проскользнули что ли? Или не достают зубья через разросшуюся челюсть? Башня с сидящим под ней на специальном стульчике наводчиком тяжело ворочается над головой, морф тянет когтистые грабки за добычей, но торчащие прямо в горле вилы удерживают его. Догадается выдернуть? Догадался, но поздно – КПВТ снова тяжело кувалдит, кажется, прямо по затылку, и здоровенные его пули (в СССР всё что меньше 20 мм – пуля, хотя на вид – настоящий снаряд, стальной, точёный, с медным пояском для нарезов) выбивают из туши морфа целые факелы кровавых брызг. Тварь сносит с машины и она (оно?) комом валится в следующую щель. Вроде не шевелится, хотя кто их, мертвяков, разберёт…

– Пулемёты на правый борт – командует Новиков. И верно, по пробитому нами пути уже ломанулись зомби, хватает тут непуганых… Но пока далеко, им ещё пару минут чапать – отвыкли мы уже от «исходных» малоподвижных беспокойников.

– Втащим её?

– Только без вил. А то хрен его знает, что ей примерещится.

– Понятное дело.

Но, завидев двуногих, сумасшедшая подхватила вилы и заняла оборонительную позицию. Теперь, по крайней мере, у неё было куда бежать, а морфов в толпе мертвяков больше не мелькало – то ли не было их больше в ангаре (что вряд ли), то ли хватило соображалки не отсвечивать.

– Сидоров, что со связью? – спрашивает командир. В ангаре связи не было – это вам не мобильный… Зато работает без помощи со стороны.

– Есть связь!

Командир кратко докладывает – были, видели, уничтожено до десятка зомби, два мутанта покалечили, обездвижены, обнаружена дикая женщина с вилами. «Какая нафиг дикая» – хочу возразить, но сам понимаю – ведёт себя она именно как дикая, а не умалишённая. Хотя совершенно очевидно, что не из сельвы какой-нибудь или джунглей, а из этого самого ангара, в униформе бело-синей и даже обломок бэйджика болтается – но поведение… Видимо, что-то очень причудливо закоротило в её голове.

Приказ вполне ожидаемый – раз на контакт не идёт то и сама дура, оставлять её нафиг и возвращаться на базу, напоследок объехав по периметру и отсняв камерами наружную обстановку. Желающих возразить не находится – экипаж на службе, да и мне подходить к существу, не различающему живых от неупокоенных и при этом так управляющемуся с вилами – ну совершенно не хочется. Как-нибудь сама обустроится, а мне думать – как этот ангар выпотрошить, «чтобы всё было и ничего за это не было».

Круговой рейд со сносом двух символических заборов ничего интересного не показал – картина со всех сторон примерно одинаковая. Снаружи штук восемь мертвяков, стоят по теннистым уголкам, неподвижные – стрельба в основном ангаре их не привлекла. Подъезд для машин с большим колёсами хороший, места свободного много, заставлена только стоянка для посетителей, но туда особо и незачем, если только за машинами, а это уже отдельная операция. Сетчатый забор должен сдержать обычных мертвяков, а на случай необычных – поверх него нацелить три-четыре пулемёта, укрыться тварям негде, высунутся – схлопочут, не обязательно даже наповал их бить, лишь бы не прыгали…