Кай Мейер - Богиня пустыни

Он встал и взял гобой, который был прислонен к креслу. Сендрин увидела, что он сделал несколько шагов по направлению к двери, и, передумав, догнала его и тронула за руку.

— Подождите. Я все равно еще не устала. — Она вернулась к креслу, опустилась в него и указала на то, в котором сидел он, когда она вошла. — Присаживайтесь.

— Вы уверены? — спросил он.

Его голос звучал почти робко. Она размышляла, какое из двух его обличий было маской: эта нерешительность или хладнокровное спокойствие, демонстрируемое им прежде.

— Ну, садитесь же. Ваше счастье, что я так любопытна.

Он вернулся, несколько секунд помедлил, затем присел. Гобой он осторожно положил на круглый столик между ними. Огонь камина отражался на темной полированной поверхности красного дерева.

— Итак? — спросила Сендрин, постепенно возвращаясь к заученной строгой манере поведения, которая была характерна для любой гувернантки.

Адриан был моложе ее на три года, ему было девятнадцать лет, и хотя он, конечно, не мог быть ее учеником, она попыталась представить себе это. Она часто так поступала, когда люди вселяли в нее неуверенность.

— Я хотел бы рассказать вам одну историю, — проговорил он.

— Это, должно быть, довольно важная история, если вы вспомнили о ней в столь позднее время.

Он покачал головой.

— Все совсем не так, — он улыбнулся, заметив непонимание в ее глазах. — Вы меня не так поняли. Мне всего лишь очень хотелось рассказать вам об этом, ничего больше. С таким же успехом мы могли бы поговорить об этом завтра или через месяц.

— Я слушаю.

— Моя мать рассказывала вам, кому принадлежал этот дом, прежде чем здесь поселились мои родители?

— Вы имеете в виду этого английского лорда?

— Лорда Лютера Селкирка, совершенно верно. Он жил здесь со своей женой и тремя дочерьми. Вопреки неблагоприятным обстоятельствам он возвел этот дом из ничего. Тогда британцы еще имели на юге Африки неограниченную власть. Правда, здесь был целый ряд немецких миссий, но, так же как и английские, голландские и даже одна финская, они располагались наверху, в Овамболенде.

— В семидесятые годы прошлого столетия британцы сгруппировались в районе Вэлвис Бэя, — прервала его Сендрин и зевнула. — Я знаю историю Юго-Запада. Через пять лет коммерсант из Бремена приобрел у племени нама землю, сначала несколько гектаров, затем еще и еще. Немецкая империя была вынуждена взять эти области под свою защиту если не хотела лишиться их в пользу англичан, и таким образом официально началось немецкое заселение этой страны. Если это все, что вы хотите мне рассказать, то должна вас разочаровать — об этом я уже прочитала в книгах.

— Речь идет не об этом, — возразил он, покачав головой. — Все это только основные моменты произошедших событий. До 1878 года, перед объявлением Вэлвис Бэя британской базой, эта страна принадлежала людям, которые жили здесь тысячелетиями. Первыми европейцами, попавшими сюда, были миссионеры, но никто не просил их приходить на эти земли, и меньше всего племя гереро, на территории которых поселились первые колонизаторы. Уже с середины прошлого столетия гереро сравняли с землей одну из первых миссионерских станций, это произошло как раз там, где позднее возникнет Виндхук. Распрощались с жизнью также первые английские поселенцы, по крайней мере, все те, кому не удалось спастись, бежав через Калахари на восток, в Бечуаналенд. Но я сомневаюсь, что хоть кому-нибудь это удалось. Ни один европеец не выживет в Калахари больше одного-двух дней. Даже гереро не заходят туда. Калахари — это земля бушменов, территория племени сан.

— Я думала, что саны мирные.

— О да, это правда. Не они убивают незваных гостей, это делает Калахари. Едва ли есть в мире более безжалостная пустыня. Огромные солевые моря до самого горизонта, бесконечные волны дюн и ни одной капли воды. Это неподходящее место для нас, европейцев. — Он тряхнул головой. — Однако я, собственно, хотел рассказать кое о чем другом.

— Я так и подумала.

— Как уже было сказано, когда Селкирк и его семья поселились здесь, еще не было ни немецкого, ни британского управления. Он построил это поместье посреди пустыни, не имея иных защитных подразделений, кроме тех, которые организовал и вооружил сам. Еще не было железнодорожного сообщения с побережьем, только караваны верблюдов шли по просторам Намиба. Несмотря на это, ему удалось возвести здание, используя и труд туземцев, с которыми он расплачивался спиртом и блестящими безделушками. В основном на него работали саны, так как гереро не были друзьями белых. Разумеется, следует отдать должное Селкирку, потому что он приобрел эту долину у вождей гереро законным путем, он заплатил им за это не водкой, а стадами крупного рогатого скота, то есть это был совершенно законный, легитимный бизнес.

— Он случайно не был вашим дедушкой или кем-то в этом роде? — с сарказмом спросила Сендрин.

Слабая улыбка тронула его губы, и он ответил:

— Я не знал Селкирка. Но я не верю, что он был плохим человеком.

— Но гереро убили его.

— Они этого не делали, — твердо ответил Адриан. — Именно об этом я и хотел поговорить с вами.

— Однако ваша мама говорила…

— Я знаю, что она говорит. Она не хочет верить в то, что произошло на самом деле.

— Что произошло?

— Вы и вправду любопытны, — он ухмыльнулся. — В этой местности постоянно бывали восстания, и даже на сегодня возникновение следующего мятежа только вопрос времени. Когда-нибудь снова начнется борьба, вероятно, уже скоро.

— Вы говорите так, чтобы испугать меня?

— Это может что-нибудь изменить? Вы просто должны понимать, в какой местности поселился Селкирк. В те времена, когда снова вспыхнули восстания под предводительством гереро, самые мужественные из них прибыли в эту долину, чтобы прогнать отсюда Селкирка и его людей. И они наверняка убили бы его, если бы имели такую возможность.

— Он защищался?

— В этом не было необходимости. Туземцы ринулись из этой долины, едва приблизившись к ней. Нечто испугало их так сильно, что они спасались бегством.

— Вы хотите меня заинтриговать, не так ли?

Он покачал головой.

— Это был вихрь, — сказал он сухо, — вихрь, который бушевал в долине, как гигантский водоворот с воронкой где-то в облаках, а внизу, у его подножья, точно в центре бури, находился этот дом.

— Это, пожалуй, необычно, но что…

— Это не была обычная буря. По крайней мере, так утверждают туземцы.

— Я не разбираюсь в обычаях гереро и санов, или как там они еще называются, — проговорила Сендрин с сомнением, — но разве не говорят эти люди обо всем, чему не могут дать объяснения, что это загадочное явление послано им богами?

— Не стоит недооценивать этих людей. Они знают эту страну лучше, чем кто бы то ни было, им знакомы ее коварство и опасности. Вихри здесь бывают, хотя и редко, и по крайней мере некоторые из мятежников должны были хотя бы раз пережить нечто подобное. Но этот вихрь был совсем другим. Существуют целые легенды, повествующие именно об этой буре.