Кеннет Харви - Город, который забыл, как дышать

Томми бросился в кухню и набрал 911. Он объяснил, что Райна сама себя калечит и, похоже, ей трудно дышать. Дежурная велела никуда не уходить и обещала, что скорая помощь сейчас приедет. В район перевели несколько дополнительных машин: свои не справлялись. Прошло немало времени, врачи все не ехали. Томми вернулся в спальню, Райна уже пришла в себя и сидела на полу у кровати бледная, перепуганная и отчаянно старалась вдохнуть. Она вцепилась в блокнот и пожирала глазами рисунок. Томми заглянул подруге в лицо. Он боялся, что Райна снова рассердится. Не рассердилась. Только смотрела на оранжевые сполохи духов. Все смотрела и смотрела, а на Томми вообще не обращала внимания.

Приехала скорая, и Байрон Квилти, двоюродный брат Томми, позволил ему ехать вместе с Райной, но только при условии, что Томми наденет марлевую повязку. Веревочки ужасно резали уши, даже слезы выступали, но Томми терпел. Это ведь для Райны. Нужно быть рядом с ней. Может, все еще образуется.

Райна тихо лежала на носилках и старательно дышала через кислородную маску, но легче ей от этого, похоже, не становилось. Бедняжка вертелась, словно никак не могла найти удобную позу. Томми взял Райну за руку. Ладонь была влажной и теплой. Как приятно! Они держались за руки второй раз в жизни. А в первый раз это было на прогулке. Так и шли, словно малые дети.

Скорая мчалась на всех парах. Надо было срочно что-то предпринять, как-то помочь Райне. Только как? Несколько недель назад Томми нарисовал картинку. На ней он сидел у постели и разговаривал с больным. В комнате были еще кровати, на них тоже лежали люди, и у каждого недоставало какой-нибудь части тела. Как будто больные постепенно исчезали. От одного и вовсе остался только черный силуэт.

— Я ведь, знаешь, совсем пацаненком был, когда меня феи забрали, — наугад сказал Томми. Повязка мешала говорить. Он нервно улыбнулся, веревочки за ушами натянулись еще туже.

Райна перевела беспокойный взгляд с белого потолка на Томми.

— А помню, как будто вчера было.

Райна непонимающе дернула головой.

— Феи, феи меня забрали, — настойчиво повторял Томми. Ему очень хотелось, чтобы Райна поверила. — И на свой лад перекроили. Люблю я их, они добрые, они чудеса творят. Только вот ушли теперь куда-то.

Райна отвернулась. В уголке глаза показалась слеза, скатилась по виску и запуталась в волосах. Еще одна. Тоже вниз побежала. Мокрая прядка засверкала на солнце. У Томми затряслись губы. Он долго крепился, но в конце концов горько заплакал.

— Феи, — всхлипывал он, — феи, и ангелы, и все, кто помер, они ведь поначалу с нами были. Ты о них думай, Райна. Крепко думай, чтобы они тебя узнали, когда срок придет.

Ким едва сдерживалась, чтобы не кинуться с кулаками на медсестру за стеклом регистратуры. Было начало десятого утра. Целых полчаса Ким пыталась прорваться к доктору Томпсону. Медсестра с таким же микрофоном, как у солдат, ни о чем слышать не хотела и требовала, чтобы Ким встала в очередь.

— Понимаете, у меня здесь дочь, Тари. Тари Блеквуд. — Ким снова и снова объясняла, что Тари потерялась, а потом ее нашли. Медсестра что, не понимает? Или у нее своих детей нет? — Мне врач звонил, — твердила Ким. — ГДЕ ВРАЧ?! — Голос сорвался на визг.

Все разговоры в холле стихли, и Ким, то ли от страха, то ли от жалости, пропустили без очереди. Но медсестра сообщила, что доктор Томпсон в данный момент занят, и потребовала отойти от окошка, поскольку другим людям тоже нужна помощь. Сволочь! Разбить бы стекло и добраться до этой стервы!

Ким хотела проскользнуть за стеклянные двери, ведущие в глубь больницы, но охранник в армейской форме никого не пускал.

— Там моя дочь, — умоляла Ким, стараясь его обойти.

— Будьте любезны, вернитесь назад, мэм.

Кто-то тронул ее за плечо. Ким решила, что на подмогу вызвали еще одного солдата, и резко повернулась. «Моя дочь». Других слов в голове не было.

Но это оказался дядя Даг. Он ласково улыбнулся и отвел Ким в сторону.

— Ничего, ничего, рыбка, — сказал он.

У входа топтался Джозеф, он неуверенно огладывал зал и принюхивался. Жуткое зрелище. По лицу и рукам размазана грязь, весь в царапинах и синяках. На щеках многодневная щетина. Вылитый бродяга. К больнице подъехала скорая помощь, и Джозеф сначала отошел в сторонку, а потом и вовсе сбежал, когда мимо него повезли на каталке женщину. Двери снова открылись, вошел человек в марлевой маске. Под мышкой он держал что-то вроде альбома для рисования.

— Как нога? — спросил дядя Даг.

— Проходит. — Ким трясло от злости. Она совсем замерзла, боль не утихала, даже говорить было трудно. Ким боялась, что сойдет с ума, если не увидит свою девочку. Сейчас. Немедленно. Дядя Даг крепко обнял ее за плечи, по телу разлилось приятное тепло. Ким прижалась к синей в черную полоску рубашке и зажмурилась. От рубашки пахло лесом и чуть-чуть бензином. Ким открыла глаза. Джозеф снова появился в дверях и теперь таращился на человека в марлевой повязке.

— Может быть, я могу вам помочь? — спросили откуда-то сзади. К ним подошел солдат, тот самый, который не пустил Ким внутрь. Это была не просто вежливость. Похоже, молодой человек действительно беспокоился.

— Ничего, справимся, — ответил дядя Даг. — Не тревожьтесь.

— Я ищу дочь, она заболела, — сердито сказала Ким.

Солдат посмотрел на ее грудную клетку и дождался вдоха.

— Я не больна, — простонала Ким. — Мне звонил доктор Томпсон. Моя дочь потерялась, а теперь ее нашли. Нам надо связаться с доктором, а эта… — Она ткнула пальцем в медсестру за стеклом, — эта… дрянь… не хочет вызывать его, потому что еще не подошла моя очередь.

— Да, плохо дело, — сказал солдат. — Вы уж простите, столько народу сегодня. — Он повернулся к медсестре, которая искоса наблюдала за этой сценой. Солдат кивнул, медсестра склонилась над столом, нажала на кнопку и заговорила в радиомикрофон.

Из громкоговорителя раздалось: «Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой. Доктор Томпсон, пройдите в приемный покой».

— Спасибо, — искренне сказала Ким солдату.

— Не стоит. — Он коротко улыбнулся.

Тем временем Джозеф потихоньку продвигался в глубь зала. Он шел осторожно, словно проверял ногой тонкий лед. Даг, ни слова не говоря, ринулся к племяннику, схватил его за руку, протащил мимо дверей и подвел к жене.

— Стой здесь, бесполезная скотина, — прорычал он. Джозефа трясло от страха. Он стоял совершенно неподвижно и не дышал, на лице застыло отсутствующее выражение.

— Где я? — тонким голосом спросил он Ким.

— Хоть кого-нибудь опознали? — дыхание прорывалось сквозь повязку на лице доктора Баши и застывало в воздухе облачками морозного пара. Доктор оглядел холодильную камеру рыбозавода. Повсюду на длинных разделочных столах лежали тела, одежда на них была самых разных цветов и фасонов. Вокруг суетились врачи и военные. Тут и там мелькали белые лабораторные халаты и синие кители. В дальнем конце завода установили компьютеры. Четыре человека пристально смотрели на экраны и стучали по клавишам. Один из солдат сфотографировал несколько тел, потом подключил цифровой фотоаппарат к компьютеру. Другой бродил между столами, снимая каждый труп на видеокамеру с мощным прожектором. Третий водил над покойниками железным прутом, не отрывая взгляд от какого-то прибора.