Dok - Ночная смена

Катимся уже по дамбе. Поглядывая на стоящие по сторонам форты и батареи — островки с краснокирпичными сооружениями.

Первый серьезный блокпост моряков — на довольно крупном острове. Опять же пара БТР — 70 и несколько неожиданно — грузовики с зенитками в кузовах. Зенитные автоматы малого калибра — 23 мм., но я могу себе представить как могут врезать такие установки. Впору поежиться. Клешники обустроились с удобствами — натащив и бетонных блоков и вагончиков для житья, причем и вагончики эти сами по себе установлены так, что создают внятное укрепление.

Опять те же вопросы. Тут санинструктор досматривает раненых и больных. Приходится вылезти и ходить вместе с ним.

Получаем добро на проезд от щеголеватого каплея. При этом замечаю, что писарюга старательно вколачивает фамилии и инициалы прибывших в допотопный — но ноутбук. Совсем как в те времена, когда сюда въезд был только по пропускам.

Наконец — город. Уф!

С того раза как мы тут работали, многое изменилось — там, где мы едем — ни одного зомби. Зато патрули попадаются часто, причем и морские и сухопутчиков и состоящие из гражданских. Народу на улицах заметно больше, причем много и вооруженных. Замечаю, что у многих — как раз маломощные, но удобные в городе пистолеты-пулеметы.

Вот теперь я вижу, что город устоял.

УАЗ с Николаичем обгоняет и теперь ведет колонну.

На ближайшем перекрестке останавливает регулировщик комендантской службы.

Связывается с блокпостом, потом пропускает нас дальше, предупредив, что беженцы должны зарегистрироваться в комендатуре не позднее полудня следующего дня… Тут уже карточки получать надо… Остальные приписываются к больнице — соответственно и питаться там будут. Подозрительно оглядывает распахнутый настежь БТР, но вопросов не задает.

Вид больницы не изменился — но уже у входа не дежурит дядечка в грузовике с кунгом — вместо него стоит пара десятков разношерстных автомобилей. Ну да, серьезный кворум. Явно начальство.

Встаем рядом, сразу образовав хаотичный непорядок. То еще зрелище — неряшливо задекорированные сетками УАЗы, рядом шикарный Чероки с единственной словно нарочитой пулевой дыркой в боковом стекле, тут же скромные машинки беженцев, забитые всяким добром под крыши, расхристанный БТР на фоне фуры, из-за которой высовывается инкассаторский броневичок, автобус — ну в общем воскресная ярмарка металлолома…

Отправляюсь в больницу — доложиться о прибытии и получить ЦУ.

Вместо теток с автоматами — вполне такой грамотный парный патруль. Правда, старший патруля — скорее всего уже отставник, а вот второй — пожалуй, что десятиклассник. Но стоят грамотно, прикрывая друг друга и не мешая при этом. Даже повязки какие-то на рукавах — не привычные красные с белой надписью "патруль", а что-то военно-морское.

Неожиданно для себя рапортую о прибытии как-то чересчур по-военному. Надо с этого съезжать, а то глядишь привыкну.

Старший патруля смотрит в своих бумажках, кивает головой. Уточняю — что делать с ранеными. Оказывается надо зайти к заведующей приемным отделением, оповестить ее, потом забрать кого из хирургов для выборочной сортировки, а главврачу передать списки раненых и больных — с положенными данными и диагнозами. Так что мне аккуратно — в актовый зал, перерыв будет через 15 минут.

Выкатываюсь на улицу. У седого медбрата бумаги по раненым в порядке и даже написано все четким печатным военно-писарским почерком. Заглядение. Даже указано какое лечение проводилось. А вот у тех, кого подобрали первыми — бурелом после шторма. Единого списка нет, какие-то записульки накорябанные разными почерками, да еще и почерка-то медицинские, словно для прокурора написанные — чтобы в случае чего неприятного можно было прочитать "левая рука" как "правая нога".

Озадачиваю санитара составлением единого списка по образцу. Чешет в репе. Потом лезет писать в автобус.

Ко мне подходит Бистрем. Оказывается, очень хочет послушать то, что будет говориться на семинаре. Ну, вроде как по нынешним временам — почти коллега, благо педиатров всегда с ветеринарами ехидно сравнивали — у тех и других пациенты не могут толком отвечать на вопросы.

Проходим мимо БТР — из люка высовывается голова страдальца. Смотрит очень красноречиво.

— Помню я, сейчас уточню, где стоматология работает — киваю ему головой.

Когда уже захожу в двери, догоняет Николаич вместе с седым медбратом.

Патрульные выслушивают кто-откуда и пропускают. Оказывается действительно указано — всех медиков — пропускать. Николаич и Бистрем таким образом и просачиваются, под мое поручительство. Как два медбрата.

Некоторое время теряем в фойе — там сидит дракон в виде бабки-санитарки. Известно — самые свирепые люди — это уборщицы и гардеробщицы. Тут она выполняет обе роли. Выполняет как часовой — строго, с достоинством и честью. Мало того, что мы как положено, оставляем верхнюю одежду — так и башмаки туда же. Взамен нам выдают новехонькие идиотских расцветок резиновые шлепанцы пляжного типа и застиранные, но чистые халаты…

Мда, сурово. Но справедливо — сейчас бахил на всех не напасешься, да и грязь в клинике совсем ни к чему. И опять же каждый посетитель тут же встает на положенную ему полку.

Понимаю это, когда из актового зала нам навстречу выкатывается Змиев собственной персоной, в компании еще нескольких офицеров, у которых из-под халатов выглядывает форма. Ясно, перерыв, люди поползли ноги размять и покурить. Так вот на разминаемых ногах у всех — включая Змиева — резиновые эти шлепки, отчего гости явно чувствуют себя не в своей тарелке. Николаич подходит к каперангу, докладывает о прибытии, но делает это с легкой, почти неуловимой глазу развальцой, чуточку развязно — с дерзинкой, так себя ведут обычно представители привелигированных военных специальностей — те же десантеры, например — то есть формально — все как положено, но с нюансами…

Змиев это замечает, но спускает на тормозах, разве что бровью повел.

Предлагает дать самые важные для упоминания данные, рапорт о результатах — представить в штаб через час после окончания семинара начальнику разведки. У него же оставить и видеоматериалы.

Николаич вкратце говорит о каннибалах, о Молосковицах и двух аэродромах. Попутно замечает о фуре с бананами и вроде как не охваченных ничьим вниманием магазинах в районе Таллинского.

Змиев кивает. Поворачивается к стоящему рядом офицеру — распоряжается насчет фуры. Потом смотрит на меня — я не успеваю отвести глаза и слишком поздно меняю улыбочку на постную физиономию:

— Я уже распорядился о доставке сюда достойной сменной обуви. Так что еще раз вы меня таким клоуном не увидите.