Dok - Ночная смена

Несколько секунд тщеславие борется с любопытством, потом падает на обе лопатки, и я спрашиваю про дисперсант. Первый раз такое слышу. Ну, то есть дисперсия, дисперсант у Лема — это я помню, а при чем тут охотничьи патроны?

Оказывается все просто — когда не нужна хорошая кучность — патрон готовят так, чтобы он дробь разбрасывал сильнее — по птице с близи, например, хорошо выходит. Мда, в нашем положении это бесполезняк, а охотится — вполне пойдет. Так-то ИЖ-18 годная машина. Я вспоминаю, как мы пользовали "гаубицу" покойного (или пока — беспокойного) Сан Саныча. Выручила она нас тогда.

Вовка тем временем заканчивает вертеть бронетранспортер вправо — влево и мы едем, наконец, по какой-то второстепенной — но все же дороге. До меня доходит, что если все срастется — то сегодня я увижу родителей. Обжигает холодом — могу и не увидеть, хотя бы например вылета не будет. А если и будет — то как там сесть? Там же все в снегу. Тут-то почистить взлетную полосу не проблема — а там все как есть. Не сядет самолетик. Кидать мешки с оружием и мукой на лету? Представляю, что там на мерзлой земле образуется… Черт, не подумал раньше, а теперь и времени нету. Может еще и хуже быть, но об этом и думать неохота вообще, запретил я себе об этом думать. Все, не думаю. Вообще.

На берегу, где уже развернут временный пункт для переправы, прощаюсь с ребятами — они укатывают на завод, а мне оформлять троих раненых — бюрократия уже корни пустила, поэтому без пропуска в Кронштадт не пустят, как в старые добрые времена. Хорошо еще разрешения на ношение оружия не ввели — а то Ремер отдал мне из своего наследства два Кедра и полрюкзака патронов и магазинов, предварительно вынув все остальное из кармашков. Бронежилет мне опять всучили, да и каску взамен сгоревшей, так что я скорее похож на легкобронированное военно-транспортное средство типа ишак.

Сгружаю все в кучу под присмотр Ильяса, потом трачу время на выбивание пропуска — публика тут спокойная, тыловая, про нас слыхали, но не слишком много.

Меня немного лихорадит — успеть на авиетку надо любой ценой, и я черт вас всех дери — обязательно успею. Правда, когда вижу знакомую морду с кучей пирсинга в губе и тяжелой нижней челюстью понимаю, что попал серьезно. Не ожидал, что так быстро свидимся с этой чертовой паспортисткой. Даже до 45 лет ждать не пришлось. У Щуки по-моему даже глаза блеснули — тоже узнала. "Здравствуйте, девушки!" — как сказал слепой, пошедший с одноглазым приятелем по бабам через темный лес.

Дальше все легко предсказуемо. Она тут главная смены на КПП. Кто б сомневался.

Разумеется, у нее есть Инструкция и она этой Инструкции будет следовать непререкаемо. Мне приходится тащиться в ее кунг — о, неплохо живет скотина и выслушивать длинную и нудную нотацию, что самое противное — крыть мне нечем, она спокойно укрывается за пунктами в принципе вполне вменяемой инструкции. Типичнейщий ход бюрократии — вроде все правильно, а по сути издевательство. Мой жалкий писк на тему раненых ее совершенно не убеждает, наоборот она еще больше торжествует. Да, такие отыграться любят.

Через некоторое время в дверь суется Ильяс и пытается жалобно воя и стеная добиться уступок. Видно здорово разобрало парня — жалостно так у него получается. Ну да, мордасия у него совсем страшно раздулась. Глаза аж совсем щелочками стали.

— Согласно пункту номер четыре настоящей инструкции я не имею права пропускать на Кронштадт лиц неизвестных, подозрительных, а также не имеющих документов и поручительств.

— Да кто тут подозрительный? Вы же со мной даже поругаться успели! И поручиться за нас может начальник второго сектора. Вы поймите, у меня тяжелораненый и двое серьезно раненых!

— Вас не помню, лицо у вас незапоминающееся. К тому же я ни с кем не ругаюсь, никогда. А начальник второго сектора как раз прошлым рейсом отбыл и вас опознать не может. К тому же раненые — тоже неизвестно кто. Я полагаю, что мне стоит обратиться к комендантской службе, чтобы вас задержали до выяснения. Кроме того, в соответствии с пунктом два Инструкции в мои обязанности входит тщательная проверка на предмет наличия подозрительных укусов — так что вам надлежит в досмотровой палатке во-первых раздеться, во вторых разбинтовать поврежденные места.

— То есть я так понимаю, что вы нас не пропустите?

— Очень бы хотела пропустить — но долг есть долг — высокомерно замечает Щука.

— Хехуа! — горестно мычит Ильяс и начинает колотиться тихонько лбом об стенку кунга.

— Что он говорит? — подозрительно спрашивает меня Щука.

— Если я правильно понял — он считает вас стервой.

— Ах, вот как? И правильно считает. Я — стерва и вы у меня еще наплачетесь!

— Вот прям так?

— Прям так. Вон из моего кунга, я вызываю патрулей, чтобы они вас задержали до опознания!

— Ну, невелика честь быть стервой. Стерва — это к слову падаль. И любят стерво только стервятники. Так что у вас хорошая компания намечается. И когда вы попадете на лечение — а по цвету кожи вижу, что у вас гепатит есть — тогда убедитесь, что в наших документов пунктов еще больше — отбрехиваюсь я, покидая негостеприимный кунг.

Вдогон она выдает долгую матерную фразу, правда не слишком впечатляющую.

Ильяс куда-то делся, верчу головой — не понимаю, как он успел слинять — и замечаю, что меня манит пальцем пожилой мужик с повязкой на рукаве, стоящий за ближайшей палаткой.

— Проблемы? — спрашивает он, когда я подхожу поближе.

— Да вот поругался, было дело с этой Щукой, теперь отыгрывается, а у меня раненые — толкую я мужику.

— Мормышка она такая — соглашается мужик.

— Ты что звал-то?

— Сейчас катерок отправляется — могу вас туда пристроить. Только я видел у вас всякого добра много — не поделишься?

— Что нужно?

— Нам по одному рожку всего выдали — потому как насчет бронежилета и автомата — с четырьмя обоймами?

— Не, броник отчетный, а автомат — тоже. Я тебе его отдам — а сам с чем?

— Тебе в Кронштадт надо или нет?

— Слушай, я сейчас вызову наших ребят из охотничьей команды — убивать они вас не будут кровососов, но вот люлей наваляют — я начинаю искать альтернативные решения.

— Погодь, не возбухай. Я ж вижу, что тот раненый лежачий не из ваших. Очень тебе надо, чтоб разбирались всерьез? Ты за него отвечать будешь? И прошу — то малость — у тебя ж этих автоматов два, и не отчетные они — скорее из трофейных, у вас таких раньше не было.

— Ты про коротышки эти? Про "Кедры"?

— Да я не знаю, как их называют — ну маленькие совсем.

— Ну, ладно пошли.

Когда мужик хозяйственно прибирает трофей и магазины к нему, появляется Ильяс. Объясняю ему, что нашел решение проблемы, он морщится со страшной силой, потом машет рукой. Грузимся быстро, и корытце отваливает.