Анна Радклиф - Итальянец

На следующий день он отправился на виллу Алтиери. Синьора Бианки должна была поговорить с Элленой и назначить день свадьбы. Задумавшись, он не заметил, как дошел до того места, где арка словно перерезала своей тенью дорогу, и в ту же минуту услышал голос:

— Не ходите на виллу. Там смерть.

Знакомая фигура в сутане исчезла так же быстро, как и появилась. Прежде чем Винченцо опомнился, он был снова один среди развалин. В полном отчаянии он крикнул:

— Чья смерть?

Но кругом была тишина. Он хотел было броситься на поиски исчезнувшего монаха, но тут же понял, что благоразумнее всего следует немедленно поспешить на виллу.

Каждый, знавший о недомогании синьоры Бианки, подумал бы, что несчастье случилось с ней, но Винченцо испугался за Эллену. В его смятенном мозгу мелькнула страшная мысль, что кто-то покусился на жизнь Эллены. Он уже видел ее распростертой на полу в луже крови, ее мертвенно-бледное лицо и угасающий взор, полный мольбы и упрека, тщетно взывающий о помощи.

Когда он наконец достиг садовой калитки, охватившее его отчаяние было столь велико, что силы изменили ему, и он почувствовал, что не может вставить ключ в замок калитки. Наконец, овладев собой, он вошел в сад и приблизился к дому. Вилла с закрытыми ставнями казалась необитаемой. Обогнув ее, он поднялся по ступеням портика и лишь тогда услышал слабые звуки причитаний, доносившиеся из дома. Не раздумывая более, он бросился к двери и заколотил в нее. Ему пришлось повторить стук в дверь несколько раз, прежде чем она наконец открылась.

На пороге он увидел старую служанку Беатрису.

Та, увидев его, не дожидаясь расспросов, горестно запричитала:

— О, синьор, горе нам! Кто мог подумать, что ей станет так худо? Еще вчера вечером вы видели ее живой и здоровой. Кто мог подумать, что сегодня смерть отнимет ее у нас!

— Она умерла! — в ужасе воскликнул Винченцо и, войдя в вестибюль, невольно прислонился к колонне, почувствовав, как слабеют его ноги. Беатриса, напуганная его состоянием, поспешила поддержать его, но он, овладев собой, отстранил ее.

— Когда она умерла? — спросил он, задыхаясь. — Почему? Где она?

— Здесь, синьор, здесь, дома, — постаралась успокоить его служанка и разрыдалась. — Думала ли я, что мне придется оплакивать смерть моей госпожи, что она уйдет первой, а я останусь, — печально сокрушалась преданная служанка.

— Отчего она умерла? — прервал ее Винченцо. — Когда это случилось?

— Сегодня в два часа ночи, синьор. О, злосчастный день, зачем ты принес горе в этот дом…

— Все, мне уже лучше, — сказал Винченцо, — проводите меня к ней, я должен видеть ее. Не мешкайте, ведите меня к ней! — нетерпеливо приказал он.

— О, синьор, это так ужасно! Зачем вам видеть ее, она на себя не похожа, — снова запричитала Беатриса.

— Ведите меня к ней, — повысил голос Винченцо. — Иначе я сам найду дорогу.

Старушка, испугавшись его вида и голоса, более не останавливала его, но только попросила позволить ей сначала доложить о его приходе. Но Винченцо не стал ждать этого. Он следовал по анфиладе комнат с затемненными ставнями окнами за семенившей впереди служанкой. Наконец та остановилась у двери последней комнаты и с тревогой посмотрела на него, обеспокоенная его состоянием. Но Винченцо уже овладел собой и смело переступил порог. Приблизившись к постели, он вдруг увидел коленопреклоненную фигуру у изголовья и вздрогнул. Это была Эллена. Она жива!

Девушка испугалась, увидев его, но у него не было ни сил, ни времени объяснять ей, почему он здесь. К тому же он боялся, что в эту скорбную минуту не скроет своей радости, что Эллена жива.

Он пробыл у ложа усопшей синьоры Бианки совсем немного, но сделал все, чтобы утешить и успокоить Эллену. Затем, оставив ее одну, поспешил отыскать Беатрису, чтобы расспросить ее об обстоятельствах скоропостижной смерти синьоры Бианки. Из ее слов он узнал, что синьора, когда, как всегда, удалилась вечером в свои покои, чувствовала себя как обычно.

— Это случилось ночью, синьор, наверное, около часа ночи. Я проснулась от странного шума в комнате госпожи, — продолжала Беатриса. — Мне стыдно, синьор, но я поначалу даже рассердилась, что меня будят в такой час, да простит меня Святая Дева Мария за это, синьор! Сначала я не хотела вставать с постели, даже попыталась снова уснуть, как вдруг опять услышала шум. Нет, решила я, не иначе как кто-то забрался в дом. Конечно, я испугалась, синьор, но тут вдруг услышала голос молодой синьоры, звавшей меня. О, моя бедная девочка, на ней лица не было. Она стояла в моих дверях, дрожащая и бледная как мел. «Беатриса, — вскричала она, — моя тетушка умирает!» — и, не дожидаясь моего ответа, снова бросилась в комнату синьоры. Святая Мария, я думала, что потеряю сознание.

— Но что случилось с тетушкой? — нетерпеливо воскликнул Винченцо, прерывая пространное повествование старушки о собственном самочувствии.

— О, моя бедная госпожа! Я думала, что у меня не хватит сил дойти до ее комнаты, но, когда я все же, полумертвая, вошла туда, — продолжала верная себе Беатриса, — и увидела ее, лежащую на постели, я не могу передать вам, что я почувствовала. О, бедная, бедная моя госпожа! Я сразу поняла, что она умирает. Она пыталась что-то сказать Эллене, но не могла, хотя была в полном сознании. Видели бы вы, синьор, какими глазами она смотрела на молодую синьору и как она пыталась сказать ей что-то важное. У меня сердце разрывалось от жалости к ней. Ее что-то мучило, и до последнего вздоха она пыталась высказать это. Она схватила Эллену за руку, и видели бы вы ее молящие глаза. Бедная девочка была в таком отчаянии, она так рыдала, бедняжка! Еще бы, она теряла такого друга. Второго такого ей не найти.

— Она обретет друга не менее верного и любящего, поверьте мне! — не выдержав, страстно воскликнул Винченцо.

— Может, небо сжалится над ней и так оно и будет, синьор, — печально закивала головой старая служанка. — Мы сделали все, что могли, для старой госпожи, но все было напрасно, — продолжила она свой печальный рассказ. — Бедняжка даже не могла проглотить лекарства, которые пытался дать ей доктор. Она так быстро слабела, время от времени из ее груди вырывался долгий печальный вздох, и тогда она крепко сжимала мою руку. Наконец она оторвала свои глаза от Эллены, взор ее помутнел, и казалось, что она более уже никого не видит. О, синьор, я видела, что жизнь покидает ее, она более не сжимала мою руку, и я уже почувствовала, как холодеют ее пальцы. В считаные минуты лицо ее так изменилось. Это было около двух часов ночи, синьор. Когда приехал духовник, все уже было кончено.

Умолкнув, Беатриса заплакала. Винченцо, сам готовый разрыдаться, какое-то время не мог вымолвить ни слова. А ему необходимо было расспросить, каковы были симптомы столь внезапного и резкого ухудшения здоровья синьоры Бианки и случалось ли это с ней прежде.