Джеймс Херберт - Волшебный дом

Мы с Мидж переглянулись. Неужели этот парень опьянел от одного стакана вина?

— Нет, пока не беспокоят, — ответил я.

Я попробовал еще вина, оно вроде бы не забирало.

— Вы всегда можете рассчитывать на любую нашу помощь, помните об этом. — Его пальцы снова обхватили стакан на столе. — Здесь, на этой просеке, рано темнеет, — сказал он и рассмеялся, и этот звук резко контрастировал с вечерним затишьем.

— Как перед грозой, — заметил я.

— Перед грозой? Да, правда, приближается гроза. — На лице у Кинселлы замерла бессмысленная улыбка, но казалось, что ему не по себе, словно его загнали в угол. Он начинал действовать мне на нервы.

Я подумал, что Мидж пытается успокоить его, когда она спросила:

— И все люди в Храме примерно вашего возраста, Хьюб?

— О нет. У нас есть все возрастные группы. Среди наших питомцев есть один-два, кому за шестьдесят. Вы знаете, мы так зовем наших последователей: питомцы.

Боже, подумал я, и спросил:

— И вы питомец?

— Нет, Майк. Я первый служитель.

— Звучит как «большая шишка».

— Ну, в Храме много народу, и они несут тяжелую ношу. Надеюсь, не будет большой грозы. Вы чувствуете в воздухе напряжение?

Я чувствовал. Оно было почти осязаемо. Я чувствовал, что, если щелкну пальцами, полетят искры.

Кинселла одним глотком допил вино, и я хотел налить еще, но он махнул рукой, отказываясь.

— Мне действительно пора уходить, уже поздно.

— На дорожку? — предложил я.

— Спасибо, но нужно выехать, пока не началась гроза.

Он встал, и его стул громко скрипнул по плиткам. Мы с Мидж тоже поднялись, но не успели толком встать на ноги, как Кинселла уже оказался в дверях.

— Помните, что я вам сказал. — Левая сторона его улыбающегося лица судорожно дернулась. — Заходите в любое время, мы устроим вам грандиозный прием.

Как только мы приблизились, он выскользнул за дверь и поспешно проговорил:

— Не провожайте меня до калитки, вы можете промокнуть, если хлынет дождь.

Хотя теперь уже совсем стемнело, я увидел, что Кинселла весь в поту, и тем не менее он передернулся, словно по спине его пробежал холод.

Кинселла поспешил по дорожке, как будто опаздывал еще на какую-то встречу. Мы с Мидж удивленно переглянулись.

— Как тебе кажется, с ним все в порядке? — проговорила Мидж, искренне встревоженная.

— Я подумал то же самое. Может быть, мы что-то не то сказали?

Она поежилась — несомненно, жертва того же сквозняка.

— Странно, Майк. Странно. Ты бы сходил за ним, убедился, что он сможет ехать.

— Эй, Хьюб! — позвал я, но он, наверное, не услышал. Машина, должно быть, оставила на обочине глубокие следы — так быстро он тронулся с места. Пока я шел к калитке, «эскорт» уже скрылся из вида.

— Счастливо! — сказал я пустой дороге.

Закрыв калитку, я повернулся к Грэмери и теперь заметил, что никаких грозовых туч нет. Я остановился и оглядел небо. На горизонте виднелась темная полоса облаков, застилающая последние лучи заходящего солнца, концы лучей приобрели красный оттенок, но небо наверху было относительно чистым. Растения на клумбах шевелил ветерок, и приглушенные в сумерках разноцветные пятна неторопливо колыхались. От крыши коттеджа отделился маленький темный силуэт — летучая мышь вылетела на вечернюю охоту, — а я стоял, картинно скребя затылок и удивляясь, с чего это все мы решили, что собирается гроза.

И тут этот холодный сквозняк коснулся и меня.

Я поежился и сгорбил плечи. Мой взгляд привлекло что-то за пределами сада. Ничто не шевелилось. Ничто не производило ни малейшего звука. Однако снова на краю леса стояла какая-то фигура, и лицо ее виделось как темное размытое пятно.

Но я знал, что она смотрит на меня. И знал, что она ждет.

Фигура двинулась вперед, всего на шаг. И я убежал в коттедж.

Вы уже могли догадаться, что я не вхожу в список величайших героев мира, и вы правы. Но и у меня бывают моменты. Такой момент случился и в тот вечер, когда нам нанес визит Кинселла.

Я не рассказал Мидж о том, что увидел, мне не хотелось ее тревожить без надобности, и я испытывал легкий стыд, что не подошел и не рассмотрел, что это. Оказавшись в коттедже, я взбежал по лестнице и выглянул в окно круглой комнаты. Хотя за окном были сумерки, я увидел, что фигура исчезла. У нее определенно не было времени перейти поляну от опушки до коттеджа, так что она могла лишь вернуться в лес и скрыться за деревьями. Когда Мидж спросила, что я там высматриваю, я сказал, что вроде бы заметил знаменитого нью-форестского оленя, и это была моя ошибка, поскольку Мидж так разволновалась, что я еле отговорил ее от того, чтобы выйти и посмотреть. Слишком темно, сказал я ей, да и олень, наверное, уже ушел в глубь леса.

Мидж неохотно согласилась и задумчиво наблюдала за поляной до самой ночи (а я наблюдал за ней, но озабоченно).

Я очень нервничал, когда позже мы вернулись к своим делам, хотя весь вечер старался дать рациональное объяснение случившемуся — утренней драке, странной перемене в Кинселле, когда он пил вино, назревавшей грозе, которая так и не разразилась. Я решил, что все это слишком повлияло на меня и немного перевозбудило. Я не сомневался, что видел, как кто-то наблюдает за нами из леса, но предыдущие события взвинтили мне нервы, и, когда я снова увидел таинственного наблюдателя, моя нервозность возросла Вы бы в данных обстоятельствах ощутили то же.

Я спал плохо, часто просыпался и прислушивался к ночным звукам, представляя, что кто-то прокрался через окно внизу и трогает дверь. Скрипы казались шагами по половицам, а постукивание — звуком барабанящих в стекло ногтей.

И я испытал облегчение, когда наконец наступило утро.

Я только что закончил подстригать траву позади дома и очищал косилку, когда прибыл преподобный Сиксмит. Мидж, в шортах и футболке, занималась в саду у калитки, и викарий поздоровался с ней через забор. Он застал ее врасплох (я забыл предупредить ее об этом визите), но естественно, с присущей ей грацией Мидж пригласила его войти. Она провела его вокруг коттеджа туда, где работал я, и незаметно для викария состроила мне рожу.

— Доброе утро, мистер Стрингер, — весело сказал он, подходя, чтобы пожать мне руку.

Сегодня на голове его была коричневая фетровая шляпа, отчего он напоминал мальчугана, надевшего папины вещи, потому что она была ему велика.

— Рад видеть вас за прилежной работой. Я полагаю, вы косите дважды в неделю?

— Трижды. Трава здесь растет очень буйно.

Он одобрительно осмотрелся.

— О да, в этом районе растительная и животная жизнь весьма изобильна. Полагаю, Флоре Калдиан было нелегко управляться со всем этим. Надеюсь, я не явился не вовремя? Мы вчера договорились.