Джеймс Херберт - Волшебный дом

— Нет, я как раз собирался сделать перерыв, — ответил я.

— И я тоже, — сказала Мидж. — Не хотите ли чаю, кофе? Или лимонаду?

— Лимонад — это было бы превосходно, миссис. Ах, мисс...

— Гаджен, — закончила за него она.

— Гаджен, — повторил викарий. — Это имя вызывает в памяти...

— Маргарет Гаджен, — подсказал я. — Детские книжки?

— Ну конечно, конечно! — Он прямо-таки взвился от возбуждения. — Позвольте мне пригласить вас в наш приход, мисс Гаджен. Боже мой, я очень хорошо знаком с вашими работами, ведь у меня трое малышей. Моя старшая дочь только что вышла из этого возраста, но по-прежнему хранит ваши книжки. Как чудесно, что вы решили обосноваться здесь! И конечно, именно в этом коттедже! Я полагаю, вы знаете, что означает название Грэмери?

— Да, — сказала она. — Это значит «Волшебство». Я удивленно посмотрел на нее. Она мне не говорила об этом.

— Какое совпадение! — залепетал Сиксмит. — Надо же, какое совпадение! Ведь многие из ваших сказок о волшебстве?

— Я только иллюстрирую книги.

— Да, но картинки — это же и есть сказки, не так ли? На самом деле слова — это только комментарии к вашим рисункам, мисс Гаджен. Можно я буду звать вас Маргарет? А вы Майк, правильно? Фамилии так официальны, а мы все тут друзья.

Я подумал, не должен ли называть его «Пит».

— И тебе лимонаду, Майк? — Мидж улыбнулась мне, а заодно послала тайный взгляд, спрашивая: «Кто этот тип?».

— Прекрасно, — улыбнулся я в ответ.

Мы успели купить в деревне маленький садовый столик и пару дешевых стульев и устроили все это вокруг старой скамейки; я сделал жест в их сторону, и викарий сел на стул, сняв шляпу и положив на стол. Я сел на скамейку напротив. С этого места мне был виден лес у него за спиной, и уже не в первый раз за это утро я всматривался в опушку, выискивая сами знаете что.

— Я должен извиниться за вчерашнее происшествие в деревне, — проговорил Сиксмит, вытирая лоб красным носовым платком. — Наверное, в любом обществе должны быть строптивые элементы, и, к сожалению, вы столкнулись с худшими из наших. На самом деле они не такие плохие парни, просто не в ладах с собой и не востребованы остальным миром.

— Я уже почти забыл об этом, — солгал я (забавно как стараешься побольше врать людям церкви, изображающим ложное благочестие). — Все равно ведь ничего страшного не произошло.

— Хорошо, что вы так к этому относитесь. Вообще-то, у нас мирное общество, Майк, и, возможно, иногда мы слишком добродушны к современной молодежи. Однако большинство здесь довольны нынешней жизнью, и я не могу себе представить, что в ближайшие десятилетия произойдут разительные перемены. То есть если кто-нибудь не решит проложить автостраду через эту часть леса, но мне это кажется маловероятным.

Он всхохотнул, но у меня возникло неприятное чувство, что викарий рассматривает меня. Я всей душой надеялся, что с ним не случится такого же припадка, как с Кинселлой накануне.

Мы обсудили погоду, сельскую жизнь, коротко коснулись состояния нации, и у меня осталось впечатление, что для перехода к более личным темам Сиксмит ждет возвращения Мидж.

Она вернулась, неся поднос со стаканами и кувшином охлажденного лимонада, и не скажу, что она пришла раньше времени, поскольку я не мастер вести беседы ни о чем. Меня отвлекли ее стройные ноги, теперь слегка загоревшие и, как всегда, бархатно-гладкие сверху донизу. Я заметил, что и Сиксмит бросил на них вороватый взгляд; впрочем, викарий тоже состоял из плоти и крови, несмотря на свой промокший от пота белый воротничок.

Мидж села рядом со мной на скамейку и разлила из кувшина лимонад. Опять стоял славный денек — то лето держало рекорд по ясным дням, — и сама окружающая обстановка успокоила во мне нервозность прошедшей ночи. Почти. В глубине моего сознания по-прежнему что-то копошилось, какое-то беспокойство, неясное для ума. Я пригубил лимонад и постарался сосредоточить внимание на священнике, а не на лесе у него за спиной.

— Так вы, Маргарет, в данное время работаете над новой книжкой? — спросил Сиксмит, одним глотком осушив свой стакан наполовину.

— О нет. Мы с Майком решили по крайней мере месяц не браться за работу, пока не устроимся как следует в Грэмери. Можете назвать это также периодом адаптации.

— Вполне разумно. А вы чем занимаетесь, Майк? Вы тоже человек искусства? — искренне заинтересовался он, его мальчишеские глаза загорелись.

— Я гитарист, и еще сочиняю песни, когда получается.

Это как будто разочаровало его.

— Понятно. Значит, вы не работаете регулярно? Мы с Мидж рассмеялись.

— Он работает, — сказала она, все еще смеясь, но и с долей негодования. — Майк по большей части играет на сеансах звукозаписи, хотя иногда выезжает на гастроли.

— На гастроли?

— Я сопровождаю других исполнителей, — пояснил я. — Знаете, в составе группы.

— А!

— А когда не занят этим, он очень усердно сочиняет песни. По сути дела, Майк заложил основу для музыкальной...

— Мидж... — предупредил я добродушно.

— Извини. — Она сжала мое колено и улыбнулась Сиксмиту. — Мы договорились, что при других не будем говорить о своих идеях. Нам кажется, что это отнимает энергию собственно у работы.

— Да, пожалуй, я могу это понять. Наверное, преждевременные объяснения в какой-то степени убивают творчество.

— Вот именно, — сказал я. — Слишком часто хорошие идеи, особенно в моем деле, не успев реализоваться, забалтываются досмерти.

— Честное слово, вы, должно быть, весьма увлекательно проводите время!

Мы снова рассмеялись.

— Когда издается новая книга или задуманное действительно получается — вот это действительно увлекательно, — сказала Мидж. — А в остальном это утомительная работа, требующая самодисциплины.

— Тем не менее вы, наверное, встречаетесь с очень интересными людьми, — настаивал он. — Но надеюсь, вам не придется скучать с простыми обывателями вроде нас.

— Поверьте, одна из главных причин, почему мы переехали сюда, — убраться подальше от некоторых так называемых «интересных» людей. Деревенская жизнь нам кажется очень занятной.

— Да, я был несколько суров к себе и моим прихожанам. Вы увидите, что многие из нас не так скучны и унылы, как вам могло показаться сначала. — Он кивнул своим мыслям и задумчиво посмотрел на стены коттеджа. — Да, в самом деле, — пробормотал он, — в этих краях хватает интересных характеров. Например, Флора Калдиан — думаю, вам бы она показалась чарующей женщиной. Весьма необычная личность.

Мидж положила локти на стол и сцепила руки.

— Вы хорошо ее знали? — спросила она.

— Флору? Нет, боюсь, никто не знал ее хорошо. Видите ли, она была большой затворницей, но местные жители приходили сюда к ней со своими бедами. — Он улыбнулся, почти что с завистью. — Да, многие, кому я не смог помочь, приходили к ней, и, возможно, она давала им утешение лучше, чем я. О, они никогда не говорили мне об этих визитах, держали их в большой тайне. Но я знал. Я знал их старые деревенские обычаи.