Кодзи Судзуки - Темные воды

— Я — Юкари Наказава.

Пока они шли по коридору и поднимались на лифте, Кенсуке смог рассмотреть женщину, эту Юкари Наказава. Асо представлял Кенсуке многих своих девушек, но Юкари не была на них похожа. Прежде всего, в ней не было никакой гламурности, никакого шика. Ее маленькое тело было пропорционально сложено, но выглядела она довольно заурядно, а взгляд — мрачнее некуда. Красная сумочка на плече смотрелась столь инфантильно, что придавала ей сходство со школьницей. Ее платье, дешевенькое по виду, явно было выбрано по каталогу, который рассылается по почте. Однако ножки, видневшиеся из-под подола, были на редкость стройными, а ступни и лодыжки — изящными и точеными. В этих ножках и заключалась вся ее привлекательность.

Асо был явно не в восторге, когда Кенсуке вернулся в квартиру вместе с Юкари. Он раздраженно сказал, что им пора ехать — прямо сейчас. Кенсуке успокаивал его, пытаясь рассеять неловкость и предложить им обоим еще выпить. Ситуация для Кенсуке прояснилась окончательно, когда они пообщались втроем. Асо явно не хотел знакомить его с Юкари. Слишком очевидно было, что она не выдерживала никакого сравнения с его прежними девушками. Скорее всего, дело было именно в этом. Асо казался расстроенным и, должно быть из чувства самозащиты, начал задевать Юкари:

— Эта женщина не получила никакого мало-мальски стоящего образования, даже среднюю школу не закончила. Я знаю — она не может присоединиться к нашему разговору. Она такая глупенькая, в одно ухо влетает, в другое вылетает... И ко всему прочему она еще принадлежит к какой-то придурочной религиозной секте... Я ведь не могу показать ее в обществе, правда?

Как бы Асо ее ни смешивал с грязью, Юкари только опускала уголки рта, смотрелась несчастной и покинутой, но не выказывала ни малейшего гнева. Она прождала бы еще несколько часов в машине, припаркованной в неположенном месте, если бы ей приказали. Женщины, которые отвечают такой бесконечной покорностью на ошеломляющую грубость, — редкий феномен. Кенсуке никак не мог понять, зачем Асо вообще спутался с Юкари. Конечно, не было никакого резона торчать с ней, только чтобы оскорблять бедную девушку. Да и Юкари могла бы найти себе кого-нибудь полюбезнее Асо.

Вскоре стало понятно, что получается совсем не та дружеская беседа втроем, на которую он рассчитывал. Чем больше Асо пьянел, тем с большей свирепостью оскорблял он Юкари. Неспособный дальше терпеть эту пытку, Кенсуке объявил, что вечеринка подошла к концу. Он сделал немыслимое: указал Асо на дверь.

Кенсуке проводил их до машины. Асо уже был порядочно пьян, поэтому Кенсуке посадил его на пассажирское сиденье. Юкари умела водить машину. Но Асо настаивал, что вести будет он, и требовал кофе. Кенсуке сбегал к автомату, продающему напитки, и принес черную банку с охлажденным кофе. Банку он отдал Юкари, которая в ответ протянула ему, достав из сумочки, визитную карточку.

— Пожалуйста, заходите, когда будете поблизости.

Это не ускользнуло от внимания Асо.

— Сука поганая! — закричал он, ударив ее по руке так, что карточка отлетела в сторону. Затем он схватил ее за запястья и заломил руки за спину. — Он мой добрый друг! Не смей грязно соблазнять его!

Юкари чуть вскрикнула от боли и осела на капот машины. Асо не подумал помочь ей — вместо этого он перешел на место водителя и завел мотор. Поправив платье, Юкари обошла машину и села на пассажирское сиденье.

— До встречи.

Асо радостно улыбнулся Кенсуке и уехал.

Как только машина исчезла из виду, Кенсуке начал искать на дороге карточку, которую дала ему Юкари. Вскоре он нашел ее в кустах. При свете фонаря прочитал то, что было на ней написано. Под названием религиозной организации, о которой он никогда не слыхал, Кенсуке различил имя Юкари Наказава, а дальше — адрес и телефонный номер. Непонятно, кому принадлежал адрес и номер — секте или самой Юкари. Кенсуке положил карточку в карман и вернулся в квартиру. Всю ночь до утра он не мог унять возбуждения.

Такой была единственная встреча Кенсуке с Юкари Наказава. А еще она была фантомом, которому суждено было поселиться у Кенсуке в сердце. Во всем этом был виноват Асо. Если бы Асо не сказал этого, Кенсуке обошелся бы без постоянного до неправдоподобия образа.

Это было в конце августа, почти через два месяца после той встречи с Юкари. Асо позвонил в то же самое время, но на сей раз пришел один — Кенсуке теперь взял себе за правило требовать, чтобы Асо подтверждал это, прежде чем войдет в квартиру.

— Ты один?

Асо мрачно кивнул.

— Можно войти? — мягко спросил он.

У Кенсуке сложилось впечатление, что Асо пришел, так как его что-то тревожит и он хочет поговорить об этом. Он решил так, потому что во время прошлого визита Асо уже пытался завести с ним разговор об этом. Кенсуке мысленно вернулся к тому вечеру двумя месяцами раньше и подумал, что Асо так странно вел себя не потому, что его увидели с женщиной, не соответствующей его стандартам красоты, а потому, что ее присутствие не дало ему возможности выговориться.

Но этим вечером Асо не собирался высказывать Кенсуке что-то особенное, он просто болтал обо всем, что диктовала фантазия, как в детстве.

Через несколько часов Асо сказал:

— Мне пора.

— Что ты так торопишься? — удивился Кенсуке. — Побудь еще.

Асо насмешливо улыбнулся:

— Таким воспоминаниям конца нет, правда? Ты единственный, с кем я могу поговорить о тех минувших днях. Прекрасное время. Добрые старые деньки.

Когда он произносил это, взгляд его блуждал где-то далеко, будто он опять ненадолго погрузился в воспоминания. Это лето, которое они провели в Карудзаве. Это тогда они потерялись в горах, гуляя по заброшенным тропам между Кусацу и Карудзавой (связавшей эти города в шестидесятые годы). Они уж думали, что не вернутся в цивилизованный мир живыми. Это было приключение, которое они потом не раз припоминали. Они блуждали по тропам в сгущающихся сумерках, и не оставалось ничего, кроме как провести ночь под открытым небом. Кенсуке, совершенно обессилевший, мог только стонать и хныкать; Асо пытался поддерживать в нем самообладание, уверяя, что, если они, подождав до утра, поищут как следует дорогу, все будет в порядке. Эта ночь прошла в отчаянном страхе. Но, возвращаясь мыслями к произошедшему, они понимали, что в нем было и что-то очень возбуждающее, какое-то недосказанное значение. Благодаря совместно пережитому укрепилась их дружба.

Этим вечером Асо говорил каким-то другим тоном. Впервые Кенсуке видел, как он так упрямо, так сентиментально погружается в детские воспоминания. Возможно заметив смущение в лице Кенсуке, Асо внезапно пришел в себя, положив конец воспоминаниям, и помахал на прощанье рукой.