Кодзи Судзуки - Спираль

Андо не мог сердиться на Мияшту. После смерти сына, после того как его бросила жена, он страдал в течение стольких долгих дней, пока не обрел наконец некоторое утешение. Этим утешением он был обязан Мияште. Мияшта не стал говорить ему всяких бессмысленных слов типа «выше голову» или там «не падай духом». Он просто сказал: «Прочти-ка вот это», – и протянул ему небольшую книгу. До этого Андо ничего не знал о литературных вкусах своего друга. Как, впрочем, не знал он и о том, что одна-единственная книга может вдохнуть в человека столько сил. Это была так называемая «просветительская» проза, роман о молодом человеке, который пережил несколько серьезный потрясений – как физических, так и психологических. К концу романа молодой человек духовно окреп и сумел преодолеть свое прошлое. На книжной полке Андо эта книга теперь занимала почетное место.

– Кстати, – Андо решил сменить тему, – ты посмотрел результаты анализов Такаямы? Что-нибудь новенькое обнаружилось?

Лабораторные анализы образцов пораженных тканей проводились на кафедре патологии, как раз в той самой лаборатории, где работал Мияшта.

– А, ты про эти анализы, – Мияшта тяжело вздохнул.

– Ты чего вздыхаешь?

– Даже не знаю, что тебе сказать. Я с этим Такаямой замучился уже. Ничего ровным счетом не понимаю. Я, между прочим, хотел тебя спросить, что ты думаешь о профессоре Сэки?

Профессор Сэки преподавал на кафедре патологии и был заведующим лаборатории. Он получил широкую известность благодаря исследованию, посвященному начальному этапу развития раковых клеток.

– А при чем здесь вообще профессор Сэки, и какая разница, что я о нем думаю?

– Ты знаешь, этот старикан иногда говорит очень странные вещи.

– А что он сказал?

– Он говорит, что закупорка артерии – это дело десятое. На его взгляд, проблема совсем в другом. Помнишь поврежденную слизистую глотки у Такаямы?

– Конечно, помню.

Эти повреждения были едва заметными, но Андо прекрасно о них помнил. Он их чуть было не просмотрел во время вскрытия, и только благодаря технику обратил на них внимание и взял пробы.

– Старикан Сэки всего лишь один раз взглянул на твои пробы – между прочим, без всякого микроскопа – и знаешь, что сказал?

– Да говори уже, что ты тянешь?

– Я понял. Сейчас скажу. Короче, Сэки утверждает, что это очень похоже на симптомы оспы.

– Оспы?! – неожиданно для себя самого Андо взвизгнул от удивления.

Оспа (или черная оспа) исчезла с лица земли несколько десятков лет назад благодаря всемирному проекту вакцинации. В 1977 году в Сомали был зарегистрирован последний случай заражения оспой. С тех самых пор оспой никто не болел. ВОЗ (Всемирная Организация Здравоохранения) в 1979 году выступила с заявлением, что вирус этой болезни окончательно уничтожен. Этот вирус поражает только людей, и поэтому длительное отсутствие больных доказывало исчезновение вируса. В настоящее время в мире осталось всего два образца вируса оспы. Замороженные в жидком азоте, они хранятся: один в Московской лаборатории, а второй в Атланте, штат Джорджия. И если окажется, что где-то в мире вдруг появился вирус оспы, значит, не иначе как произошла утечка в одной из лабораторий. Однако, принимая в расчет работу служб безопасности, такое развитие событий казалось очень и очень маловероятным.

– Что, удивился?

– Да он ошибся, наверное.

– Может, и ошибся, а может, и нет. По крайней мере, сказал он именно это, а старость надо уважать. Так что прислушайся к его словам.

– А когда у тебя будут результаты?

– Ну, через неделю уже точно будут. И, между прочим, если действительно окажется, что это оспа, то считай, тебе крупно повезло! – и Мияшта как-то странно засмеялся.

Похоже, что и он не очень-то верил профессору Сэки. Ему тоже казалось, что старик, скорее всего, ошибся. И это было бы не удивительно, а вполне закономерно, ведь врачи их возраста ни разу не видели больного черной оспой. Андо видел только иллюстрации в учебниках. Особенно ему запомнилась фотография ребенка, покрытого оспенными язвами. Совсем маленький, трогательный малыш, покрытый гнойными нарывами размером с горошину, смотрит бессмысленным взглядом в объектив фотоаппарата... «Язвы являются наружным и самым очевидным симптомом оспы. Пик заболевания приходится на седьмой день после заражения» – это все, что Андо помнил про это заболевание.

– Во-первых, у Рюдзи на коже не было никаких язв, – сказал Андо, вспомнив процедуру вскрытия, то, как матово поблескивала под лампой гладкая кожа Такаямы.

– Послушай. Это так глупо, что я даже не хочу об этом говорить. Ты знал, например, о том, что среди вирусов оспы есть такие, которые вызывают очень серьезные повреждения кровеносных сосудов? Настолько серьезные, что вероятность смертельного исхода сто процентов.

Хотя Мияшта не мог его видеть, Андо покачал головой:

– Нет.

– Так вот, теперь знаешь.

– Только не говори мне, что закупорка у Рюдзи случилась из-за такого вот вируса.

– А я и не говорю. Мне просто интересно, как еще можно объяснить эту опухоль внутри артерии? Ты же ее видел под микроскопом!

Андо промолчал.

– Откуда она там взялась?!

Ответа на этот вопрос у Андо не было.

– Я надеюсь, что ты у нас привит от оспы. – Мияшта опять странно засмеялся. – Будет забавно, если окажется, что старик Сэки прав.

– Ничего забавного. Хватит веселиться. Я тут кое о чем подумал...

– О чем это?

– Оспа это или не оспа, но если опухоль в артерии была вызвана каким-то вирусом, то наверняка должны быть и другие люди с такими же симптомами.

Мияшта на том конце провода фыркнул. Потом помолчал, словно прикидывая вероятность существования людей с такими же симптомами, как у Такаямы, и наконец сказал:

– По крайней мере, это не невозможно.

– Слушай, если у тебя будет время, не мог бы ты поспрашивать у своих знакомых в университетских больницах? У тебя же куча связей, ты в два счета все разузнаешь.

– Ладно. Поищу таких же, как твой Такаяма. Вдруг удастся выделить общую группу симптомов, тогда держись! Если это новый синдром, то...

– Чего ты так разволновался? Ты же никого еще не нашел.

На этом разговор закончился. Они попрощались и одновременно повесили трубки.

Сквозь раскрытое окно в комнату вплывал влажный воздух. Андо подошел к окну, но перед тем как закрыть его, взглянул на улицу. Дождь, похоже, уже прекратился. Улица внизу была освещена фонарями, установленными через равные промежутки. На асфальте отчетливо виднелись следы шин – две сухие параллельные полосы. По городской трассе № 4 текла яркая река светящихся фар. Непрекращающийся гул мегаполиса пропитался дождем, разбух от влаги и вяло клубился в воздухе. Андо закрыл окно, оставив городские шумы на улице.