Елена Кипарисова - Там, где рушатся замки

Парень на моих руках пошевелился, пытаясь заговорить, но изо рта хлынула кровь, а до меня донесся только приглушенный хрип. Я посмотрела на него. Андрей моргнул, а затем скосил взгляд вправо, к металлическому квадрату на полу. Вначале ничего не бросилось мне в глаза, но в следующий миг пришло озарение. Мы были в пыточной. Несколько часов назад охотник показал мне совершенное творение, выполненное его отцом. Рычаг, открывающий люк была буквально рядом с нами. Это был шанс. Была лишь одна проблема — как заманить туда высшего вампира?

Я осторожно кивнула Андрею, а затем аккуратно положила его голову со своих колен на бетонный пол и встала.

— Ты жалок, — с жаром проговорила я, осторожно продвигаясь в ту сторону, где по моим воспоминаниям находился люк. — Они разоблачат тебя. Охотники успели отыскать место, где ты прятал младенцев. Некоторые уже там. Твой план дерьмо.

На долю секунды мне удалось увидеть замешательство на лице Даргон, которое тут же было стерто холодной решимостью.

— Пусть так. Но я уничтожил убежище охотников. Я — герой! Поверь, я расскажу Ньюбелзам как ты сражалась, до последнего оставаясь охотницей, и даже перед ликом смерти проклинала наш род. Этого достаточно чтобы вампиры почувствовали опасность, и пошли за мной. Ты даже не представляешь, как мне надоели смертные. Словно вы особенные. Нет, вы только пища.

— У вас ничего не выйдет, — рассмеялась я ему в лицо, достигнув нужного места и заметив, что рычаг, открывающий ловушку совсем рядом. Так близко и в тоже время далеко. У меня не было шансов незаметно запустить механизм и сбросить в яму вампира. — Зря вы нас недооцениваете. Скоро прибудут новые охотники, и всё начнется сначала. Мы заставим вас пасть на колени, пиявки. Ваше место в гробах. Брэм Стокер писал чистую правду!

Вмиг Даргон оказался напротив меня, крепко схватив за горло.

— Не смей упоминать при мне эти бредни, которые вы распускаете о нас для забавы. Скоро это закончится и люди узреют настоящих монстров. Больше никаких легенд и мифов, только жестокая реальность.

— Ни все мифы лгут. Смотрел Блейда? — голос Андрея был слаб, но всё равно заставил вампира обернуться к нему, ослабив хватку. Я мешком скатилась к его ногам.

— Ты еще жив мой мальчик?

— В отличие от тебя, — усмехнулся охотник. В руках он держал плоский черный пенал. Дернувшись, парень нажал какую-то кнопку, и прибор ожил, замигав частым резким светом. Ультрафиолет. Это ослепило меня, но я на ощупь потянулась к рычагу и дернула за него. Легкая вибрация под пальцами подтвердила, что провал открыт.

— Толкая ногой, — вскричал Андрей, пытаясь пробиться сквозь шипение бессмертного, который мучился, словно ему в лицо плеснули кислотой. Мне не нужно было другой команды. Я яростно забила ногами в пустоте, пока не наткнулась на что-то твердое словно мрамор. Этого было достаточно, чтобы Даргон отступил на шаг назад, в пустоту.

Я осторожно открыла глаза, прикрывая их ладонью, и успела ухватить момент, как вампир завис над пропастью, пытаясь сохранить равновесие. Ультрафиолет всё еще слепил его, мешая сосредоточиться. Миг и рядом со мной стало пусто. По комнате разнесся душераздирающий крик раненого зверя. Он длился и длился, пока я не подумала, что совсем оглохла. Наконец всё стихло.

Свет больше не мигал. Я медленно подползла к краю провала, и, борясь со страхом, заглянула внутрь. Даргон был еще жив. Он смотрел на меня своим диким взглядом, его нижняя губа подрагивала, как и кончики пальцев. Вампир больше не кричал, а лишь неуверенно вздыхал, предвидя свой конец. Острые шипы, пронзив его тело, разошлись на острие множеством тонких лепестков, блокируя всякие попытки бессмертного оторваться от них. Это выглядело зловеще. Небольшие металлические цветы, распустившиеся на теле жертвы, с капельками крови на блестящей поверхности. Отец Андрея действительно был гением. Сумасшедшим гением.

Я не стала смотреть, как кровь покидает тело вампира, а тут же кинулась к охотнику. Он лежал совершенно неподвижно, но, взяв его на руки, я почувствовала дрожь. Всё еще жив. Наконец я позволила себе разрыдаться. Слезы текли, не переставая, размывая всё вокруг. Я плакала по Андрею, по себе, по своим родителям, которые не узнают, что со мной случиться, по Марине, с которой больше не увижусь, даже по Эдриана, чувства к которому так и не успели остыть. Мне оставалось лишь отсчитывать последние минуты своей жизни. Всё удалось. Детей спасут, злодей был мертв, и даже война на какое-то время приостановлена. Но мне суждено было умереть. Вполне достойная плата. Но как же я боялась смерти.

— Боли не будет, — прошептала я, нежно поглаживая лицо Андрея, когда он открыл глаза.

— Не плачь, — прошептал он. — Мы отличная команда. Нам удалось уделать его под чистую.

Но я не могла сдержать боль, накопившуюся за всё это время, внутри. Она рвалась наружу, громя и кромсая меня. Даргон был прав. Мне было суждено умереть никем. Отвергнутой всеми. Все ошибки, совершенные мною, так и останутся за мной. Я ничего не успела исправить. Что вспомнят обо мне окружающие? Лихорадочно воскрешая в памяти картину последних дней, я поняла, что не успела ни с кем проститься. Пусть будет так. Я оставляла здесь всё. Все мои мечты о нормальной жизни, которым больше не суждено было сбыться. Никогда.

— Со мной всё кончено, — прохрипел парень на моих руках. — Оставь. А тебе нужно выбираться. Осталось мало времени.

Я только всхлипнула в ответ, прижимая его к себе крепче. Пути наверх не было, как не было и пути назад.

— Прости, что был идиотом. Стоило понятней проявлять свои чувства, а не строить из себя придурка.

— Прости, что была такой идиоткой. Я поняла всё, что ты хотел мне сказать.

— Тогда всё действительно не зря, — его глаза медленно закрылись, словно скрывая от всей этой боли.

О чем мы думаем в самые последние минуты жизни? О прошлом? Не всегда. Чаще всего о будущем, которого для нас уже никогда не наступит. О минутах счастья и разочарования, о своих успехах и провалах, о невероятных приключениях и простых будничных днях. Обо всем, что так и не станет реальностью. У любой истории есть конец, но нам редко доводится встретиться с ним лично.

Если бы у меня был еще один день, чтобы я сделала? Простилась бы с родными и близкими? Попыталась изменить свою участь? Отомстила бы обидчикам? Для всего этого мне не хватило бы суток. Я хотела лишь увидеть Эдриана. Заглянуть в его мрачные глаза цвета полуночи и задать единственный вопрос — зачем? Зачем был этот месяц, перевернувший мой тихий мирок с ног на голову? Зачем эта игра, приведшая к трагедии? Зачем было отпускать меня, зная, что мне суждено погибнуть в ту же ночь?

Мне хватило бы всего нескольких слов, чтобы спокойно принять то, что мне было предначертано. Без сожаления. Зная, что я сделала всё, что смогла…