Василий Кнежин - Игра в людей

— Лена, ты не права. Этого просто не могло случиться, мы же разбирали приемы, методы влюбления и развития этого чувства. Мне иногда кажется, что ты их знаешь лучше меня. Влюбленность предполагает, что в домике твоих чувств начинает хозяйничать с ломом наперевес кто-то другой, подстраивая их под себя. Ты хозяйка своих чувств, только ты.

— Тебе не обязательно их знать, чтобы использовать… ты это сплошное влияние, тебе невозможно отказать. И даже не в этом дело, ведь что такое приемы? По сути, они ничего не значат.

— Вот, уже хорошо. У каждого в голове рано или поздно созревает образ идеального любовника. Просто подумай, что тебя привлекает в мужчинах, и на что я случайно надавил. Пойми это и все пройдет, мы снова станем лучшими друзьями.

Она усмехнулась, словно пытаясь ее утешить, я сказал величайшую чушь на свете. Лена опустила голову, волосы на мгновение скрыли под собой личико. Она тихо посмеялась и сказала:

— Напомни мне, почему мы с тобой дружим, а не встречаемся?

— Потому что не хотим разругаться и больше никогда не увидеться.

— Ты прав… Не надо нам ругаться. С годами становиться друзьями все труднее.

— Знаю. — Я встал со стула, сел перед Леной на колени и попросил, чтобы она на меня посмотрела. Лена приподняла голову, волосы поправила по сторонам лица. — Лена, ты ответственна за свою любовь, только ты. Как за чистку зубов, чтобы твоя улыбка оставалась похожей на подснежник, за занятия фитнессом, чтобы твое тело не раздалось во все икс-пространства.

— А для чего нужна любовь?

— Любовь это эмоция, потребность. Она у тебя возникло, и ты не знаешь, что с ней делать и даешь его в мои руки. С одной стороны мне приятно, что ты предлагаешь свою любовь мне, а не кому другому. Но соберись! Иначе обещаю, что не позову в эти выходные с собой в суши-бар.

Лена смущенно улыбнулась, на глазах выступили слезы. Тихонько посмеиваясь, она растерла их, стараясь оставить тушь в идеальном состоянии. Лена быстро-быстро закивала, соглашаясь со мной:

— Хорошо. Будем друзьями.

Мне не понравилось, как легко она с этим согласилась, как вообще легко со мной соглашается, почему не спорит и не пытается выставить меня дефектом человечества, коим я и являюсь. Мы сидели и пили чай из одной кружки. Чай успел остыть, я предложил обновить, и Лена согласилась, она сказала:

— Мне не спится третью ночь, я переживаю за тебя. Глупость… скажи, что это глупо, пожалуйста! — Лена требовательно стукнула кружкой по столу. — Может быть, я успокоюсь. Мне чудится, как на тебя что-то надвигается, темное, и воет, аж уши закладывает от пронзительного воя. Едва сомкну глаза, то вижу, как ты стоишь на земле, потом твои ноги отрываются от нее, и ты улетаешь.

— Сколько раз на нас надвигалось подобное, но мы выстояли. Нам дается только то, что мы можем одолеть, это как проверка на вшивость. Если выдержишь, то перейдешь на новый уровень, нет, отправишься работать над ошибками. — Меня прошиб холодный пот, я соотнес эту ситуацию с той, что случилась у меня и Асты. Вдруг Лена видела мое неизбежное будущее? Я буквально вцепился в нее вопросами. — Ты видела что-нибудь конкретно? Было у тебя ощущение, словно ты видишь будущее?

— Будущее? Нет. Его не суждено нам увидеть, можно только чувствовать, а это женщины умеют. Те, что любят.

— Прекрати.

— Прости… Господи, я сейчас расплачусь.

— Как назло жилетку забыл. Хочешь, расскажу способ, как убрать твое чувство влюбленности ко мне? Станем опять, как брат и сестра. Способ простой и надежный, как удар бревном по голове.

Лена выставила ладони.

— Не надо помощи, это только мое.

В ее взгляде появилась ожесточенная решительность. Я нажимать не стал, пусть разбирается. Она сильная и обязана справиться, а если нет, то придется на время прекратить с ней общаться, чтоб страсти поутихли. Но хочется ее поцеловать. И не пускать никуда, такую уязвимую.

— Ларион, что хочешь думай, но мы не брат и сестра. Зачем только мы так считали? На самом деле мы… ладно.

— Ладно это как?

— Нет, никак.

Она ушла как-то незаметно, только что была и уже я один, окутанный прощальным ароматом ее парфюма, с горящим поцелуем на щеке. В подъезде тишина, я проморгал даже топот ее каблуков по лестнице. Я провел обеими ладонями по голове, потрепал волосы, после чего пригладил. Может, я не прав что любовь можно испытывать и притягивать ото всех подряд? Ведь в действительности меня любят только несколько человек, а двое едва не убили. При переезде в Москву моя душа была как пустыня, и это сроднило нас с Леной. Мы договорились что будем растить оазисы в душах вместе. Когда в пустыне появляется первый росток оазиса, ему нужно вырасти, окрепнуть, пройти испытание дневной жарой и ночным льдом, песчаной бурей. Выживший оазис буйно цветет, растений прибавляется и наконец, песок пустоты отступает с покоренной головой. Иногда оазис распахивается стремительно, но так же быстро увядает. А что бывает, когда он растет целых семь лет? Я снова взъерошил волосы, на этот раз оставив остроконечные антенны без приглаживания. Пусть будет так, как есть.

Утро среды я вспоминал, как собирался на свое первое в жизни свидание. Та ночь казалась длиннее Транссибирской магистрали. Мысли дрожали от планов и просмотра различных вариантов событий. Я грезил, как девушка бросится ко мне на шею. Как случится мой первый поцелуй, долгий и как в кино. Я в мыслях хватал ее за попу, за шею, за грудь, и мы целовались и кусали друг друга до крови на губах.

Настал тот редкий день, когда я заправил кровать сразу как встал. Глотнул сока, до одиннадцати бегал по квартире и убирался, приглаживал неровности. Долго жужжал с пылесосом по полу, изображая Карлсона. Только после того, как накормил порхающих в животе бабочек, остановился. Зачем я все это делаю? Приезжает не иностранная делегация. Аста здесь была и будет снова. Можно с ней вместе сделать перестановку, небольшой ремонт, чтобы отметить конец определенного жизненного этапа и встретить новый.

Телефон пискнул, я думал, это Аста, но звонит Станислав. Он был рад слышать мой бодрый голос, дико извинялся за то, что ни разу не приехал — дел много. Я успокоил его, сказал что в жизни не чувствовал себя лучше. Хирург успокоился, но пообещал приехать на выходных, якобы попить чайку. Я сказал, что не надо. Приедет с чемоданом инструментов и разве что в задницу мне не заглянет. Потом позвонил Гош. Он просил напомнить ему компоненты волшебного зелья из трагедии, мистики и силы для того, чтобы рассказать своему коллеге по работе. Там, судя по его словам, он стал иметь успех и среди программерского коллектива, и среди девушек из бухгалтерии и эйчара. Я напомнил про трагедию и силу, пообещал про мистику рассказать при встрече. За этим аудиенция кончилась. Третий звонок показался громче пушечного боя. Я вскочил со стула, тот обидчиво откатился к стене. Звонит Аста: