Дженнифер Рардин - Двум смертям не бывать

Тут уж мне нечего было сказать. Вайль тоже замолчал — может быть, рассматривал возможные решения. Или же просто перезаряжался. В наступившей тишине стук нашего бампера вышел на авансцену — как проигравший в шоу «Кумир Америки» — и выводил меня из себя. Седобородый и компания покурочили «лексус» как следует. Задние крылья пришлось отрывать от шин, чтобы хоть как-то тронуться с места. И я бы не поручилась, что задняя ось как новенькая.

Зато теперь трое выживших лежат привязанные на носилках, и через десять минут врачи в больнице будут ломать себе головы, как это можно получить рану от меча не в цирковом представлении. А когда они достаточно оправятся, прибудет наша резервная группа и станет задавать вопросы. Хотя вряд ли они много выяснят, тем более вовремя. Но попытаться надо.

— Ты очень умно сыграла, — прервал молчание Вайль.

— Эта шуточка со змеей? Спасибо, что оценил. Она сработала.

— Я заметил. Ты не могла бы в будущем от нее воздержаться?

Я посмотрела на Вайля, отведя глаза от дороги. Ночное зрение было отключено, и только лунный свет, заглядывающий в окна, позволял видеть его лицо. Оно было стянуто — как бывает у мужчин, когда они переживают или вспоминают пережитую боль. У Альберта я часто замечала это выражение, когда ему пришлось уйти в отставку из-за диабета. У Дэвида — в тот вечер, когда мы перестали с ним разговаривать. У меня сердце сжалось.

— Ты… ты не особенно любишь змей?

— Да.

— Ну ладно, не надо изображать такой оскорбленно-аристократический вид. Я же над тобой не смеюсь.

— Я несколько чувствителен в том, что касается моих фобий.

— То есть их больше одной?

Он резко повернулся ко мне. Я подняла ладонь в воздух:

— О'кей, о'кей, не пристаю. И, наверное, сейчас не подходящий момент тебя просить, чтобы ты за меня говорил с Питом. Ну, насчет машины, да?

Он просто вытаращился на меня и подумал — так ясно, как если бы вслух сказал: «Ну и наглость!»

— За рулем была ты.

— Но к тебе он намного лучше относится.

— Это потому, что я не разбиваю то и дело арендованные машины.

— Господи долготерпеливый Боже, ну почему, Паркс, ну почему каждый раз, как я посылаю тебя на задание, что-нибудь обязательно взрывается?

По фамилии называет меня только Пит и только когда бесится. Чертовски часто называет он меня по фамилии.

— Машина не взорвалась, Пит, а сложилась. Сзади. Дюймов на шесть складка, от борта до борта.

Придушенный всхлип на том конце провода дал мне понять, что Пит подавился собственным языком. Вот если сейчас тут затаюсь тихо-тихо, может, он задохнется, не успев меня уволить?

— Дай мне поговорить с Вайлем.

— О'кей, не вешай трубку.

Я протянула телефон Вайлю — он валялся на диване и ловил большой жирный кайф от моей затруднительной ситуации. Собака такая.

— Скажи ему, что я не виновата, — прошептала я.

— Жасмин не виновата, Пит, — сказал Вайль.

Вот за это я тут же пошла к мини-холодильнику достать ему пиво. И себе тоже — награда за напряженные часы после возвращения в «Бриллиантовые номера», проведенные за распутыванием новой загадки, что нам преподнес Ассан.

— Да, — сказал Вайль.

Но мы хотя бы вычислили и личность Ассанова сообщника. Он, оказывается, у ФБР в списке особо разыскиваемых.

— Да, я знаю, — сказал Вайль.

Имя этого вампира — Айдин Стрейт — вспомнили на всех этажах Башни Тайных Служб. Всю свою долгую-долгую жизнь он пытается решать научные проблемы страшными ненаучными методами, с самого восемнадцатого века оставляя за собой вереницу изувеченных трупов.

Как сказано в его досье, которое прямо сейчас таращится на меня с экрана лэптопа, последний его замысел — чтобы вампиры порождали вампиров, и не с помощью обмена кровью, а традиционными людскими способами.

Так каким образом вампирский специалист по искусственному оплодотворению оказался в одной упряжке с человеческим мастером перемены облика? Связь тонкая, но видимая. Айдина финансирует фармацевтическая компания «Джет-Виталь», а владеет ею союзник Раптора, а сам Раптор, как мы знаем, недавно связался с «Сынами Рая» через Ассана. Вполне разумно будет считать, что Айдин создал свой вирус для Раптора. И где в этой картине место для террористов, тоже гадать не надо.

Вайль глотнул пива, благодарно мне кивнув.

— Что говорит Пит? — спросила я шепотом.

Вайль прикрыл микрофон и ответил:

— Он весьма огорчен тем фактом, что нас сегодня пытались убить.

— Так он не хочет меня увольнять?

Вайль приподнял палец, послушал минуту, потом покачал головой:

— Жасмин! — сказал он. — Твоя работа… как это вы говорите? Застрахована? А, нет, гарантирована. Пит никогда не уволит одного из лучших своих агентов.

Тем более такого, без которого я не могу обойтись.

Я не читаю его мысли, но точно знала, что именно так он и подумал.

Громко, с облегчением вздохнув, я одним глотком допила пиво, широкими шагами вышла к себе в спальню, успела закрыть за собой дверь, рухнула лицом в подушки и разрыдалась.

Через какое-то время я почувствовала, что Вайль стоит рядом. Кровать просела — он опустился рядом со мной.

— Как ты?

— Просто отлично. — Я обернулась к нему, чтобы он видел, как я улыбаюсь. — Задание обернулось кошмаром с биологическим террором. Меня чуть не убили. Мой босс орал на меня пять минут подряд, не переводя дыхания, а между этими событиями я шесть часов торчала за компьютером, зарабатывая себе рак от его излучения. А чувствую я себя так хорошо, как уже сто лет не было. Правда, странно?

Вайль пальцем отвел локон от моей щеки — странно, но почему-то у меня сердце екнуло.

— Ты неповторима, — сказал он. — К чему я уже даже успел привыкнуть.

Раз или два в жизни у личности столь скрытной обязательно появится на лице выражение «спроси-что-хочешь». И когда его увидишь, надо быть готовой. Как только в углах этих нежно-карих глаз легли ласковые морщинки, я выпалила свой вопрос:

— Послушай, а ведь ты никогда мне толком не объяснил, почему ты решил со мной работать.

— Правда?

— Правда. Ты не пойми меня неправильно, мне это нравится. И очень надеюсь, что и дальше, сколько буду служить, буду работать с тобой. Но я должна тебе сказать: уже полгода ломаю голову и не могу найти разумного объяснения, зачем нужен помощник вампиру, который прожил уже три столетия. Пит мне в ответ выдал такую песню с танцами, что стал похож на гориллу в туфлях для чечетки. Так все-таки… почему я?

Он помедлил с ответом, время от времени чуть поводя головой из стороны в сторону, будто подбирая фразы и отвергая их одну за другой. Наконец он сказал:

— После того, что случилось с тобой в ноябре прошлого года, любой другой бы свернулся в клубок и умер. — Я смотрела настороженно, готовая вскочить и уйти, если он хоть краешком заденет источник моей душевной боли. — Ты — нет. Ты выжила, и притом с Дарами, которые только сейчас начинают проявляться. Я почувствовал, что тебе нужна помощь для развития этих Даров.