Джонатан Кэрролл - Кости Луны

Пепси обошел комнату, впитывая все без остатка. Долго разглядывал нашу с Дэнни фотографию, провел ладонью по выпуску газеты Элиота, улыбнулся белому резиновому дракону, которого Мей оставила на полу. Когда он вышел в прихожую, я не последовала за ним. Я даже Джека Чили не боялась. Слишком много боли, чтоб еще и бояться. Чили и я сидели, каждый в своей тишине, слушая, как Пепси обходит квартиру.

Не забудь посмотреть фотографии на стенах в спальне! Там есть очень хорошая, с Дэнни, Мей и родителями твоей мамочки — с твоими бабушкой и дедушкой.

— Почему бы вам не оставить его в покое? Что вы замышляете?

— Я? Ровным счетом ничего. Теперь, Каллен, все зависит от вашего сына. — Он кивнул на соседнюю комнату.

— Что это значит?

— Не беспокойтесь. Как вам, кстати, мое творчество — со снами тех ребятишек? Правда, здорово? А как они вдруг превратились в Пепси?! Ну признайте же, признайте, это было эффектно — до полусмерти перепугались, верно? Прямо как в прошлый раз, помните?

Он вскинул руки, будто сдаваясь, и внезапно на полу между нами возникли мои родители. Вам когда-нибудь приходилось видеть серьезную автомобильную аварию, со смертельным исходом? Или эти немыслимые фотографии с места падения самолета, массовых убийств, из концлагерных рвов? Вот так и выглядели мои родители, лежа передо мной на полу, — новый подарок Джека Чили. Однако было ясно, что они вполне живы и всецело осознают, как над ними надругались.

Они стонали… и слегка подергивались.

Вот что я увидела на склоне холма по пути к Кафе «Дойчлянд» — в тот самый, первый раз на Рондуа, когда еще была маленькой девочкой. Вот почему я воспользовалась четвертой Костью Луны, чтобы спасти себя и родителей. Мне казалось, что я их спасаю…

Я зажмурилась:

— Ничего этого нет.

— А вот и неправда! Очень даже есть.

Пепси, вошедший в гостиную у меня за спиной, выкрикнул что-то короткое и неразборчивое.

Раздался громкий щелчок, и наступила полная тишина. Когда я открыла глаза, тел не было. Пепси подошел и положил сзади руки мне на плечи. Наклонив голову, я прижалась щекой к костяшкам его пальцев:

— Спасибо.

— Ах ты поганец! Ладно, ладно, приступим. Очевидно, Пепси, что Кости у тебя, иначе ты бы так не смог. Ну-ка, дай поглядеть. Все равно так положено.

Пепси присел на другой угол кушетки — обычно там сидел Дэнни, — пристроил свой рюкзачок на коленях и стал по одной вынимать Кости, медленно раскладывая на диванной подушке. Когда он закончил, их было пять. Пять? Я не верила своим глазам. Пятая? Откуда она взялась? Где же он нашел пятую Кость Луны? Я перевела взгляд с Костей на Пепси, потом на Джека Чили.

— Удивлена, мамочка Каллен? Вот так-то, не щелкай клювом. Твой малыш — тот еще фрукт!

— Мам, не слушай его. Просто я не мог сказать раньше, нельзя было. Это от Жарких Туфель. Помнишь, когда я забирался в штанину?

Я сумела только кивнуть, а потом чуть не рассмеялась. Да какая разница? Меня уже ничего не удивляло. Ни пятая Кость Луны, ни корчащиеся на полу родители, ни Джек Чили, удобно расположившийся на кушетке в моей гостиной.

Я поднялась и снова села — в любимое кресло Элиота, купленное мной на аукционе Армии Спасения и заново перетянутое тканью с узором пейсли [77] С. 271. Пейсли — текстильный узор, самым характерным элементом которого являются красочные абстрактные извивы, напоминающие увеличенные занятые; назван по имени шотландского города, где в начале XIX в. стали производить пуховые шали в подражание кашмирским. Прим. перев. . Из любопытства я опустила взгляд на подлокотник, проверить, на месте ли пятно, которое посадил Элиот, капнув шоколадным пломбиром. Пятно было на месте. Почему-то меня это обрадовало, и я накрыла его ладонью, словно оно принадлежало мне одной.

— Пепси, ты в курсе, что дальше?

— Нет.

Чили вздохнул:

— Так я и думал. Ладненько, значит, сейчас нам предстоит урок рондуанской истории. Слушай внимательно. Никто, кроме меня, всего этого не знает, потому что только я нашел другие пять Костей.

— Другие пять Костей? Откуда?

— Молчи и слушай. Творец Рондуа, кем бы он ни был, оказался честным малым. В любой момент времени существуют десять Костей Луны. Те пять, которые нашел ты, вместе зовутся Костями Дыма. Мои же — Костями Печати. И не спрашивай, что значат эти названия, потому что я не в курсе. Наверно, что-нибудь связанное с богами или Богом — короче, кто тут за главного. Но это лишь мое частное мнение. Как бы то ни было, есть два набора Костей, и всегда были. Все, что происходит на Рондуа, зависит только от того, какой набор найден.

— Погодите…

— Каллен, хватит перебивать. Уверяю, когда я закончу, у вас не останется вопросов. Итак, существуют два набора Костей, но чтобы проявилась их сила, кто-нибудь должен их найти. Давным-давно я нашел Кости Печати и с того времени правлю на Рондуа. С моими методами вы знакомы, но спорить о политике мы сейчас не будем, без толку. Я правлю так, как мне нравится… Если бы ты, Пепси, не нашел Кости Дыма, я бы оставался у власти еще в течение трех Миланов. Знаешь, сколько длится Милан?

Пепси кивнул; взгляд его был спокоен и внимателен.

— Хорошо. Так вот, нашедший пять Костей, тех или иных, правит в течение пяти Миланов. Затем необходимо пройти испытание, но об этом чуть позже… Однако то, что сделал ты, вносит определенные коррективы. В прошлом часто случалось так, что оба набора Костей находили одновременно или почти одновременно. Последними совпали Киган Мерль и Нильские Тени [78] С. 273. Нильские Тени — так назывался третий роман из романтико-конснирологического «Иерусалимского квартета» бывшего агента ЦРУ Эдварда Уитмора (1933–1995): «Синайский гобелен» (1977), «Иерусалимский покер» (1978), «Нильские тени» (1983), «Иерихонская мозаика» (1987). Первые две книги тетралогии — а также первый роман Уитмора, «Шанхайский цирк Квина» (1974), — выпущены по-русски издательством «Эксмо» в серии «Игра в классику»; выпуск остальных готовится. Прим. перев. . Согласно закону, если такое произошло, оба должны сразу пройти испытание, и выживает только один. В тот раз победил Мерль и правил свои пять Миланов. Кстати, если вы не знали, Мерль был отцом мистера Трейси… После него наступил краткий период безвластия, а потом появился я. Должен сказать, что пять Костей Печати я нашел быстрее всех за всю историю Рондуа.

Довольный собой, Чили протянул руку к кушетке и взял четвертую Кость Луны — так безразлично отданную нам Дефацио, когда мы приплыли на его остров; похожую на бейсбольный мяч; использованную мной в прошлой жизни, чтобы спастись.

— То, что сказал вам Дефацио, не столь далеко от истины. Будучи правителем, вы в полном праве проводить свой курс и затевать большие перемены — но, увы, старые верования и те, кто их исповедует, умирают очень медленно. Как бы вы ни были умны и изобретательны, вам всегда придется бороться с кем-то, кто упорно не желает идти вашим путем, хоть кол на голове теши. В моем случае это были такие идиоты, как Трейси и Стастны Паненка, не говоря уж о Кипучем Пальце, который стар, как кремень, и так же упрям… Как только я не пытался их убеждать! Я приходил к ним как Джек Чили, как Алвин Вильямc, как Огненный Сэндвич… вы не поверите, в какие тяжкие мне приходилось пускаться, чтобы попробовать убедить их перейти на мою сторону!.. Из этого, дражайший мой Пепси, вовсе не следует, что если сегодня тебе повезет, то завтра ты не столкнешься ровно с теми же проблемами. Разве что тебе придется разбираться с моими сторонниками — а они, смею заверить, от своего не отступятся… Власть у тебя будет. Но если ты не примешься убивать всех и каждого, кто с тобой не согласен — а теоретически это в твоих силах, — тебе придется убеждать и уламывать… Жутко скучно, но без этого никак.