Дж Уорд - Освобожденный любовник

— Нет, — Зейдист покачал головой. — Нет… это убьет тебя.

— Возможно, если меня затрахают до смерти. В ином случае, я буду в полном порядке.

— У тебя не будет жизни, если ты сделаешь это.

— Конечно, будет.

Фьюри точно знал, к чему клонит Зи, поэтому он намеренно обратил свое внимание на Рофа.

— Ты позволишь Ви быть с Джейн, не так ли? Если я сделаю это, ты позволишь им быть вместе.

Вышло не особо вежливо. Потому что нельзя давать приказания королю, по традициям и по закону, — а также потому, что он может дать тебе такого пинка под зад, что ты пролетишь через весь штат Нью-Йорк. Но в данный момент Фьюри не слишком заботил дипломатический этикет.

Роф просунул руку под очки и в очередной раз потер глаза. Затем протяжно выдохнул.

— Если кто и сможет управиться с рисками в плане безопасности в отношениях с человеком, так это Ви. Поэтому… да, черт меня подери, но я разрешу это.

— Тогда ты позволишь мне заменить его. И он пойдет к Деве-Летописице.

Напольные часы в углу кабинета начали бить, устойчивый звон звучал как удары сердца. Когда он перестал звонить, все посмотрели на Рофа.

Через какое-то время король сказал:

— Пусть будет так.

Зейдист выругался. Бутч тихо присвистнул. Рейдж захрустел Чупа-Чупсом.

— Ну, тогда все окей, — сказал Фьюри.

Срань Господня, что я только что наделал?

Видимо, остальные думали о том же, потому что никто не двинулся и не произнес ни слова…

Вишес был первый, кто вышел из всеобщего ступора… и ринулся через комнату в слепом порыве. Фьюри не знал, что ударило ему в голову. Секунду назад он готовился прикурить еще один косяк, а спустя еще одну Ви пересек кабинет, обнял его своими массивными руками и сжал так, что стало тяжело дышать.

— Спасибо, — хрипло сказал Вишес. — Спасибо. Даже если она не позволит, спасибо тебе, брат мой.

— Ты избегаешь меня, Джейн.

Джейн отвела глаза от монитора. Манелло стоял напротив ее стола, огромный как дом — руки на бедрах, глаза прищурены — с видом «тебе от меня не скрыться». Боже мой, у нее был довольно просторный офис, но его присутствие уменьшало его до размера бумажника.

— Я тебя не избегаю. Я просто стараюсь наверстать упущенное за выходные.

— Чушь собачья. — Он скрестил руки на груди. — Уже четыре часа дня, и к этому времени мы обычно успеваем два раза вместе поесть. В чем дело?

Она откинулась на спинку стула. Она никогда не умела хорошо врать, но теперь, видимо, ей придется совершенствовать этот навык.

— Я все еще чувствую себя ужасно, Манелло, и я похоронена заживо своими долгами по работе.

Отлично, ни грамма вранья. Но это было лишь прикрытие недомолвок.

Последовала долгая пауза.

— Дело в том, что произошло прошлой ночью?

Вздрогнув, она выдохнула.

— Мм, слушай-ка, по поводу этого. Мэнни… Мне очень жаль. Я не могу еще раз заняться с тобой чем-нибудь подобным. Я думаю, ты замечательный, на самом деле. Но я…

Она позволила предложению зависнуть в воздухе. У нее возникло желание сказать, что-то вроде того, что она влюблена в другого, но это было абсурд. У нее никого не было.

— Это из-за отделения? — спросил он.

Нет, просто потому, что все это было неправильно.

— Ты же знаешь, что это неправильно, даже если мы относимся к этому спокойно.

— А если ты уйдешь? Тогда что?

Она покачала головой.

— Нет. Я просто… я не могу. Я не должна была спать с тобой прошлой ночью.

Его брови взметнулись вверх.

— Прошу прощения?

— Просто, я не думаю…

— Погоди минутку. С чего ты, черт побери, взяла, что мы спали?

— Я… я предполагаю, так и было.

— Я поцеловал тебя. Ситуация была неловкая. Я ушел. Никакого секса. Что заставило тебя подумать, что он был?

Господи Иисусе… Джейн взмахнула дрожащей рукой.

— Сны, я думаю. Реалистичные, яркие сны. Гм… ты меня извинишь?

— Джейн, что, черт побери, происходит? — Он обошел стол. — Ты выглядишь испуганной.

Она смотрела на него и знала, что в ее глазах отражались страх и отчаяние, которые она не могла скрыть.

— Я думаю… Я думаю, что вполне возможно, я схожу с ума. Я серьезно, Мэнни. Я говорю о шизофрении. Галлюцинации, искаженная реальность и… провалы в памяти.

Но то, что она занималась сексом этой ночью, не было плодом ее воображения. Господи… или было?

Мэнни наклонился и положил руки ей на плечи. Тихим голосом он сказал:

— Мы найдем тебе хорошего специалиста. Мы позаботимся об этом.

— Я так боюсь.

Мэнни взял ее за руки, поставил на ноги, и крепко обнял.

— Я здесь, рядом с тобой.

Она крепко обняла его в ответ и сказала:

— Ты мужчина, в которого следовало бы влюбиться, Манелло. На самом деле.

— Я знаю.

Она усмехнулась, задыхающийся звук утонул в изгибе его шеи.

— Как самонадеянно.

— Я бы сказал «правильно».

Он откинулся назад и положил ладонь на ее щеку, его темно-коричневый взгляд стал серьезным.

— Меня убивает то, что я должен сказать тебе это, но… я не хочу, чтобы ты оперировала, Джейн. Не в таком состоянии.

Ее первым побуждением было начать бороться с ним, но потом она выдохнула.

— Что мы скажем остальным?

— Зависит от того, как долго это продлится. На данный момент? У тебя грипп.

Он заправил прядь волос ей за ухо.

— План следующий. Ты поговоришь с моим другом, он психиатр. Сам он в Калифорнии, так что никто не узнает, и я позвоню ему прямо сейчас. Я также запишу тебя на томографию. Сделаем через несколько часов в другой части города, на оборудовании «Imaging Associates». Никто не узнает об этом.

Когда Манелло повернулся, чтобы уйти, в его глазах было столько горя, она еще раз задумалась о сложившейся ситуации, и вспомнила один странный момент.

Три или четыре года назад она вышла из больницы поздно ночью, ее что-то тревожило. Своего рода внутренний инстинкт велел ей остаться в больнице и спать на диване в своем кабинете, но она списала это ощущение на ужасную погоду. Из-за резкого, ледяного дождя, который шел уже несколько часов, Колдвелл превратился в каток. Неужели кому-то захочется выходить из дома с такую погоду?

Однако ноющее ощущение так и не проходило. По пути в гараж она боролась с предостережением в своей голове, пока, наконец, не вставила ключ в замок зажигания, и тогда ей открылось видение. Чертова штука была такой явной, как будто событие уже произошло: она видела, как ее руки хватаются за руль, когда свет фар пронзает ее лобовое стекло. Она чувствовала жалящую боль удара, неприятное головокружение оттого, что ее автомобиль переворачивается, легкие горят, и она кричит.

Испуганная, но полная решимости, она медленно выехала под ледяной дождь. И, к разговору о безопасном вождении. Она относилась к любому другому автомобилю как к потенциальной опасности, и если бы была возможность, то ехала бы по тротуару, а не по проезжей части.