Таня Хафф - Долг крови

Недовольно взглянув на проходивших мимо молодых людей в спортивных брюках, она пришла к выводу, что, видимо, ошиблась и Дэнман не лучшее место для охоты. Этой ночью ей хотелось не просто утолить свой голод, но дать понять Фицрою, что теперь на его территории будет охотиться еще один вампир. Ну надо же, какое невезение: когда нужно – ни одной тусовки байкеров поблизости!

И тут Вики увидела его.

Он в одиночестве сидел в одном из кафе, сосредоточенно уставившись на экран ноутбука. Эдакая белая ворона среди роящихся вокруг псевдоспортсменов.

К тому же он был очень похож на Генри.

Рассмотрев этого человека повнимательнее, Вики поняла, что сходство их все же чисто внешнее. Такая же бледная кожа, черная одежда, однако светлые волосы были гораздо длиннее, чем у Генри, и черты лица, в отличие от округлых черт Тюдоров, гораздо более резкие. Когда он встанет, то, наверное, окажется гораздо выше Фицроя.

И все же...

Когда он поднял глаза, то встретился взглядом с Вики. Некоторое время она рассматривала его сквозь стекло, а затем словно растворилась в одно мгновение в ночи. Притаившись в темноте между двумя зданиями, женщина наблюдала за выходом из кафе – и улыбалась. Она знала, к какому типу людей он принадлежит. Такие, как он, несмотря на голос рассудка, все равно во что бы то ни стало хотят верить во что-то большее.

Хотят верить, но все же сомневаются.

Дверь распахнулась – он вышел на улицу. Вики могла слышать биение его сердца, и, когда он закрыл глаза, женщина поняла, чего он ждет – ему хотелось снова встретить ее взгляд, хотелось приобщиться к тайне. Вслед за ним вышел пожилой человек под руку с хорошо одетой дамой. Когда он попросил юношу подвинуться и не загораживать другим людям дорогу, в речи его был слышен сильный славянский акцент. С трудом возвращаясь к реальности, молодой человек извинился, пропустил выходившего, а затем устремился вниз по Дэнман-стрит. На губах его играла чуть печальная улыбка разочарования.

Вики выпустила на волю свой голод.

Песня его крови вела женщину вслед за ним, пока он не стал подниматься вверх по широким ступеням четырехэтажного особняка в викторианском стиле, который располагался на Беркли-стрит. И когда он уже вставил ключ в замок, она выступила из темноты и, положив ему руку на плечо, развернула к себе лицом. Где-то в глубине его серебристо-серых глаз, почти такого же оттенка, как у нее самой, она увидела, что он ждал ее. Ведь он так хотел верить в таинственное... И она подарила ему эту тайну.

– Как ты думаешь, кто вернется первым?

– Фицрой. – Селуччи продолжал переключать телевизионные каналы. Его удивляло, почему вампир, имея такую кучу денег, не приобрел телевизор более новой модели. Тогда как на стереосистему, например, потратил целое состояние. – Сегодня понедельник, значит, вечером в горах не будет много машин. Он не должен задержаться в пути.

– Я думаю, – задумчиво предположил Тони, – перед тем как появиться здесь, он утолит свой голод. Ему необходимо позаботиться о том, чтобы сохранять спокойствие.

– Знаешь, сдается мне, она об этом тоже подумала. Генри ведь полагает, что Вики будет здесь, когда он приедет. А она-то как раз и не собирается быть раньше его, даже если для этого ей понадобится прятаться около дома и дожидаться, пока Генри не поднимется наверх. – Он прощелкал еще три канала с чем-то вроде "Смехопанорамы", две из них годов так семидесятых, еще по одному показывали какой-то эпизод из классического "Звездного пути", который он уже видел больше сотни раз, по другим же четырем транслировали один и тот же футбольный матч. – Н-да, пятьсот каналов, и четыреста девяносто девять из них все равно показывают редкостную чушь. Так, а это что за передача?

Тони выглянул из кухни, где убирал остатки их трапезы.

– Ток-шоу местного телеканала, – посмотрев на экран, сообщил он. – Ведущую программы зовут Патриция Чейни. Один из моих учителей из вечерней школы говорит, что она пашет как лошадь, чтобы сделать какой-нибудь сногсшибательный сюжет и получить работу на крупном телеканале. А пока как минимум половина членов городского совета боятся ее как огня. Говорят, она даже готова была как-то раз сесть в тюрьму, чтобы доказать свою правоту. О, а кто, интересно, этот пожилой мужчина, с которым она беседует?

– Пожилой мужчина, – огрызнулся Майк, – между прочим, старше меня лет на десять, не больше.

Тони смущенно ретировался.

На экране же Патриция Чейни слегка нахмурилась и произнесла:

– Итак, мистер Суонсон, вы утверждаете, что опасения общественности по поводу донорства органов совершенно необоснованны?

– Страхи зачастую возникают из-за нехватки информации, – заявил ее гость.

Это был хороший ответ. Селуччи положил пульт на небольшой стеклянный столик – у Фицроя была странная привязанность к легко ломающейся мебели, – устроился поудобнее и принялся следить за происходящим на экране.

Столь же комфортно устроился и мистер Суонсон: он поглядывал в камеру с раскованностью человека, у которого часто берут интервью.

– Давайте проанализируем причины подобных опасений. Например, многие люди считают, что при пересадке органов приоритет отдается наиболее влиятельному больному. Это не соответствует действительности. У обеспеченных или пользующихся известностью людей шансов получить трансплантат не больше, чем у обычных больных. Специальная компьютерная программа анализирует возможность пересадки органов тому или иному пациенту, основываясь на совпадении его группы крови с донорской, размера самого органа, фазы его болезни, как долго он ждет операции и тому подобных фактах.

Патриция Чейни чуть подалась вперед, слегка взмахнув рукой, словно желая подчеркнуть важность задаваемого вопроса:

– А как насчет недавней информации в прессе о том, что многим известным людям делали пересадку органов?

– Мисс Чейни, я думаю, что такого рода статьи в первую очередь направлены на то, чтобы раздуть скандал вокруг знаменитостей. Это же ясно как день. О них пишут не потому, что им пересадили трансплантаты, а потому что они знамениты. Сотни людей живут с пересаженными органами и никогда не попадают на передовицы. Уверяю вас, моя жена до сих пор была бы жива, если бы я смог тогда приобрести для нее трансплантат.

– Ваша супруга, Ребекка, умерла от острой почечной недостаточности?

– Да.

Чувствовалось, что у него комок в горле, и Селуччи, который за столько лет детективной практики видел горе во всевозможных его проявлениях, готов был поспорить на что угодно, что мистер Суонсон не притворяется.

– Три года на искусственной почке, три года ожиданий подходящего донора, три года медленного умирания. И случай с моей женой не единичен: примерно треть пациентов, стоящих в очереди на трансплантат, умирают, не дождавшись подходящего. Поэтому я и являюсь активным членом Общества по трансплантации органов Британской Колумбии.