Ольга Крючкова - Слуга Люцифера

Джованни растерялся, но, превозмогая смущение и негодование, заглянул в образовавшуюся щель. Перед его взором предстали покои жены: она оседлала мужчину и предавалась плотским удовольствиям на их брачном ложе. Скудные отблески свечей освещали помещение.

– Лукреция, девочка моя… – стонал мужчина.

Джованни пришёл в ужас, догадка пронзила его мозг: его жена занимается любовью с собственным отцом!

Сфорца покрылся потом, ноги стали ватными, он отошёл от двери и облокотился на стену: дыхание перехватывало, обманутый супруг расстегнул кружевной ворот камзола и побрёл прочь.

Достигнув своих покоев, он рухнул на постель. В голове пульсировала только одна мысль: бежать отсюда и как можно дальше, ибо он не желал lupum auribus tenere [51]. Джованни собрал кое-какие вещи, деньги, драгоценности и под покровом ночи решил покинуть Санта-Мария-ин-Портико.

На воротах его остановила стража. Сфорца спешился с лошади:

– Я – Джованни Сфорца, должен срочно покинуть палаццо по поручению понтифика.

Стража расступилась, правдивость слов зятя самого Папы Римского, не вызывала ни малейших сомнений.

Исчезновение Джованни Сфорца обнаружилась лишь на следующий день к вечеру. Асканио Сфорца-старший недоумевал: что заставило сына так скоропалительно покинуть Рим? И куда, вообще он направился?

Лукреция приняла известие о таинственном бегстве супруга со стоическим спокойствием, ей было абсолютно безразлично, где он и что с ним. Однако её отец Александр VI пребывал в тихом бешенстве, его гордость была задета.

Он тут же обратился в письме к Цезарю Борджиа, архиепископу Валенсии, с просьбой отправиться в Милан в качестве curator nogotiorum [52]и переговорить с незадачливым зятем, ибо был в полной уверенности, что Сфорца-младший направился в своё родовое гнездо.

Весь следующий день после посещения «Центра психологической разгрузки» Вероника пребывала в смятении. Ей показалось, что Полина уж как-то слишком нарочито спокойно отнеслась к ёё проблемам, скажем прямо, не по-родственному.

Её терзала скрытая тревога, происхождение которой она не могла понять.

– Тоже мне, психолог! – фыркнула Вероника.

Неожиданно она вспомнила о кристалле: она совершенно забыла о нём в последние дни.

– Нет, только не он! Я забыла рассказать Полине! А может оно и лучше… – рассуждала девушка. – Но она единственный человек, которому я могу довериться. Ведь откуда-то взялся этот кристалл, и он явно мне не приснился!

Она вбежала в бабушкину комнату и открыла ящик комода: цветастый платок лежал на месте. Веронику охватило острое желание извлечь кристалл и посмотреть в него.

– Не буду! – приказала она сама себе. – Дьявольская вещь! И откуда она у нас?

Вероника, не разворачивая платка, поместила кристалл в пакет с рекламой сигарет, быстро оделась и полная решимости направилась в центр к Полине.

Примерно через полчаса езды на Альфа-Ромео по Садовому кольцу, а затем и проспекту Мира, она удачно припарковалась и вышла из машины, включив сигнализацию.

Вероника открыла дверь кабинета, просунула в него голову и, убедившись, что Полина одна, вошла без приглашения.

– Вот смотри! – она поставила перед Полиной пакет прямо на стол.

– Вероника! Ты чего? Без записи, без стука! – возмутилась психолог.

– Прошлый раз ты все мои рассказы не приняла в серьёз! Достань из пакета, сама всё поймёшь.

Полина извлекла из пакета цветастый платок и развернула его.

– И что? Ты разбила бабушкину хрустальную вазу? – она внимательно рассматривала кристалл.

Вероника рухнула на кушетку с подушечками.

– Ты меня удивляешь! Какая ваза?! Посмотри, там бумажка должна лежать!

Полина порылась в платке и нашла сложенный вчетверо листок. Она развернула его:

– Приди, Анаэль, приди… Приди ко мне добровольно во имя Всемогущего отца, во имя мудрого сына и желающего добра и блага Святого Духа. Приди Анаэль, во имя Иеговы. Приди, Анаэль, властью, данной бессмертным Элоимом… – пробубнила себе под нос Полина. – Ты откуда эту лабуду списала?

– Вот опять не веришь! – возмутилась Вероника.

– Ну, как я могу! Я, прежде всего, специалист. Ты врываешься ко мне вся возбуждённая, суёшь какой-то обломок вазы. Зачем? И чему я должна верить?

– При помощи этого «обломка», как ты говоришь, я выследила Петра, а потом убила.

Полина схватилась за голову.

– Невозможно! Ты – самый трудный пациент! Хорошо, объясни, как при помощи этого стеклянного куска можно выследить человека, – сдалась Полина.

– Очень просто. Кто у тебя был на приёме перед моим приходом?

– Да, дама лет восьмидесяти. Вся такая ухоженная, позавидовать можно.

– А как её зовут? – не унималась Вероника.

– Екатерина Львовна, – вздохнула Полина, не в состоянии больше сопротивляться фантастическим идеям родственницы.

– Смотри в кристалл! – приказала Вероника и зачитала заклятие по бумажке, вставляя имя названной дамы.

Неожиданно матовая поверхность кристалла стала прозрачной: в ней отразилась Екатерина Львовна, она ходила по квартире доверху набитой всяким антиквариатом.

Видение исчезло. Полина так и осталась сидеть, таращась на «кусок стекла». После последних событий в её жизни, она была готова поверить во всё, даже в зелёных человечков.

Она круглыми от удивления глазами взглянула на Веронику:

– Откуда… – голос её сорвался. – Эта штука у тебя откуда?

– Фея, блин, прилетела и подарила за примерное поведение!

– Вероника, я ещё раз тебя спрашиваю… – прошипела Полина.

– Не знаю! Нашла у бабушки в камоде, завёрнутым в этот вот платок! – она ткнула пальцем в полинявшие от времени цветы.

– Ты вообще, поминаешь, чем владеешь?

Вероника примолкла, соображая:

– Ну, приблизительно…

– В этом куске хрусталя – огромная сила! – Полина быстро прикинула, что к чему и предложила: – Оставь его мне, а то ещё что-нибудь натворишь.

– Да, пожалуйста! С радостью! Теперь ты мне веришь?

Полина, понимая, что всё это происходит неспроста и, возможно, – часть игры Асмодея, ответила:

– Верю. Но давай договоримся: ничего не произошло, тебе всё приснилось. А потом тебя посетили пластические галлюцинации.

– Ага, – подтвердила Вероника, – а это чего?

– Это когда ты проснулась, но на самом деле не до конца, мозг ещё в состоянии сновидения, выдаёт различные образы. И померещиться может всё, что угодно!

Полина пришла домой вымотанная, молча открыла холодильник и достала сыр. На кухню прискакала Ленка:

– Мам, ты поешь, а я тебе потом такое расскажу!

Полина, резавшая хлеб, чуть палец себе ножом не оттяпала.

– Да, что же за день такой сегодня? Ну, что там ещё случилось? В школу вызывают?