Монтегю Джеймс - В назидание любопытным

По мере приближения к тайнику сначала Генри, а затем и я смутно почувствовали, что нас поджидает несколько существ, гораздо более зыбких, чем наш сопровождающий. Трудно передать словами, в каком возбуждении находился Пэкстон. Он дышал, как загнанный зверь, на его лицо было страшно смотреть. Впрочем, Пэкстон был преисполнен решимости, и у нас не возникало сомнений в том, что он легко совладает с собой, когда мы придем на место. Мы не ошиблись. Пэкстон сразу набросился на засыпанное отверстие в склоне холма и вгрызся в грунт с такой яростью, что уже через пару минут большая часть его тела скрылась из виду. Мы держали его пальто и сверток с короной и, должен признаться, испуганно озирались по сторонам. Смотреть, в общем-то, было не на что. Сзади обзор заслоняла сплошная темная стена елей; справа тоже располагались деревья, из-за которых выглядывала колокольня, находящаяся в полумиле от нас; слева можно было разглядеть домики и ветряную мельницу на горизонте; впереди мертвенно лежала морская гладь, от которой нас отделял еле слышный лай собаки во дворе домика, который стоял на берегу канала, слабо мерцающего в темноте: полная луна превратила его воды в серебристую дорожку. Вековой шепот шотландских елей вокруг и море впереди. Но в этом спокойствии природы совсем рядом с нами невыносимо резко и четко звучала нота некой с трудом сдерживаемой враждебности, — казалось, вот-вот хозяин спустит с цепи невидимую собаку.

Пэкстон, пятясь, наполовину вылез из проделанного им отверстия и протянул руку за спину. «Давайте сюда, — прошептал он, — только разверните». Мы размотали платки и отдали ему корону. В тот момент, когда Пэкстон ее схватил, корона блеснула в лунном свете. Мы ни разу не коснулись металла руками, и думаю, правильно сделали. В следующее мгновение Пэкстон уже вновь вылезал из туннеля. Он немедленно принялся забрасывать вход землей, судорожно сжимая лопату кровоточащими руками. Ему не нужна была наша помощь. Сделать так, чтобы в склоне холма не осталось ни малейших следов туннеля, было чрезвычайно сложной задачей, но — уж не знаю как — Пэкстон с ней превосходно справился. Наконец, он остался удовлетворен достигнутыми результатами, и мы отправились назад.

Мы уже отошли от холма на пару сотен ярдов, когда Лонг вдруг сказал Пэкстону: «Вы забыли пальто. Его нужно забрать. Вон оно, видите?» Я обернулся и тоже сразу отчетливо увидел темное пальто — оно лежало там, где недавно было отверстие. Однако Пэкстон не остановился, он помотал головой, показал нам свое пальто, перекинутое через руку, и совершенно спокойно, как будто ничего не случилось, сказал: «Мое пальто у меня». И действительно, вновь оглянувшись, мы уже не смогли отыскать взглядом темного пятна, которое приняли за пальто.

Мы вышли на дорогу и быстро пошли по направлению к гостинице. Вернулись задолго до полуночи, стараясь принять самый беззаботный вид; мы с Лонгом оживленно беседовали о том, какой изумительный сегодня вечер для прогулок. За нами наблюдал коридорный, и мы не хотели давать ему почву для лишних подозрений. Он внимательно оглядел набережную у входа в гостиницу, прежде чем запереть дверь, и поинтересовался: «Полагаю, на улице сейчас немноголюдно, сэр?» — «Да, действительно, ни души», — ответил я. При этих словах Пэкстон как-то странно на меня посмотрел. «Правда, когда вы свернули на дорогу к вокзалу, мне показалось, что за вами кто-то идет, — добавил коридорный, — Но вас было трое, и не думаю, что у этого человека на уме было что-то дурное». Я не нашелся, что ответить; Лонг просто сказал «Спокойной ночи», и мы стали подниматься по лестнице, пообещав, что через несколько минут выключим свет и ляжем спать.

Оказавшись у себя в номере, мы постарались сделать все возможное, чтобы ободрить Пэкстона. Мы сказали ему, что теперь корона в полной безопасности. Хотя, конечно, лучше бы он ее вообще не трогал (он медленно кивнул головой). С другой стороны, она ничуть не пострадала. И мы не станем рассказывать о ней людям, достаточно безрассудным, чтобы отважиться на повторение его опыта. «Кстати, я надеюсь, вам теперь легче? — спросил я у Пэкстона. — Должен признаться, что по дороге к тайнику я определенно склонялся к тому, чтобы принять вашу точку зрения… Я имею в виду, мне показалось, что за нами действительно кто-то следит. Но на обратном пути все было совсем иначе, не правда ли?» — Все было напрасно. «Вам нечего опасаться, — сказал Пэкстон, — но я не прощен. Мне еще предстоит сполна заплатить за грязное святотатство, которое я совершил. Я знаю, что вы мне скажете. Церковь действительно может облегчить душевные муки, но в моем случае страдать будет тело. В данную минуту я и вправду не ощущаю присутствия этого существа. Но…» — он замолк. Затем он начал было горячо благодарить нас за помощь, но мы его тут же прервали. Естественно, мы настояли на том, что завтра он не должен весь день оставаться в своем номере. Пусть обязательно приходит к нам. Мы можем вместе отправиться на прогулку. А может быть, он играет в гольф? Да, играет, но завтра день явно не подходящий для игры. Тогда мы посоветовали ему утром подольше поспать, а затем посидеть у нас в гостиной, пока мы не вернемся. А во второй половине дня неплохо было бы прогуляться. Пэкстон покорно и тихо соглашался со всеми нашими рекомендациями; он был готов во всем подчиняться нам, но в то же время в его глазах читалась уверенность в том, что предначертанного не изменить, — от судьбы не уйдешь. Вас, наверное, удивляет, что мы не стали уговаривать его немедленно отправиться домой и не передали его на попечение родных. Дело в том, что у него не было родственников. У Пэкстона была квартира, но в ближайшем будущем он собирался работать в Швеции и распродал всю мебель, так что в данный момент квартира оказалась непригодной для жилья. Пэкстон должен был отправиться за границу через две-три недели, а до этого времени ему просто было нечем заняться. В общем, мы решили, что всем нам лучше всего лечь поспать, вернее, попытаться уснуть, а с утра взглянуть на всю историю по-новому.

Утром, дивным апрельским утром, мы с Лонгом чувствовали себя совершенно иначе, да и Пэкстон за завтраком выглядел гораздо лучше. «Это была лучшая ночь в моей жизни», — так он сказал. Он собирался действовать, как договорились: никуда не выходить из гостиницы утром, а днем совершить прогулку в нашем обществе. После завтрака мы отправились в гольф-клуб. Там мы встретили еще нескольких игроков и сыграли пару партий. Мы пообедали в клубе с таким расчетом, чтобы вернуться в гостиницу пораньше. Увы, ловушка, поставленная смертью, все же захлопнулась за спиной Пэкстона.

Не знаю, можно ли было предотвратить такой исход. Думаю, даже если бы мы сделали все, что было в наших силах, смерть все равно нашла бы способ добраться до этого человека. Вот как это произошло.