Джанин Фрост - На полпути к могиле

Я осторожно заглянула через порог — и влетела в комнату с криком:

— Ей нужно «скорую»!

Девушка слепо уставилась в потолок. С первого взгляда ясно было, что она безоружна. Она бессильно раскинула руки и ноги и не двигалась. Конечно, не двигалась. Наверняка ей так приказали.

Ножи выпали из моих ослабевших пальцев. Я не могла отвести взгляд. Сколько вампиров я поубивала за эти годы, а жертвы их ни разу не видела. Читать в книгах — совсем не то, что видеть живое, дышащее доказательство чужой жестокости. Я смотрела на ее горло, на запястье, на складку между бедрами. Всюду открытые проколы, из которых еще сочилась кровь.

Вид ран вывел меня из ступора. Я сдернула с кровати простыню и стала рвать на полосы. Девушка не шевельнулась, даже когда я принялась бинтовать раны и туго затягивать повязки. Только на шее я не затянула узла, а прижала ранку вручную. Потом прикрыла ее остатками простыни и вынесла из комнаты.

— Я должна отвезти ее в больницу…

— Погоди, Котенок.

Кости, когда я выскочила из этой адской дыры в большую комнату, встретил меня непроницаемым взглядом. Чарли и не посмотрел на лежащую у меня на руках девушку. Его больше волновала собственная судьба.

— Но она истекает кровью. И хуже того.

Кости понял, что значит «хуже», даже если еще раньше не определил по запаху. Потерю крови можно возместить. Душевные раны не заживают.

— Если сдашь ее в местную больницу, с тем же успехом можешь сразу похоронить, — ровным голосом сказал он. — Хеннесси пошлет кого-нибудь заткнуть ей рот. Она слишком много знает. Я о ней позабочусь, но сперва дай мне заняться этим.

Чарли, насколько мог, откинул голову.

— Не знаю, кто ты такой, солнышко, но ты совершаешь большую ошибку. Если вы сейчас же уберетесь отсюда, то, может статься, еще проживете достаточно долго, чтобы о ней пожалеть.

Кости издевательски усмехнулся:

— Хорошо сказано, приятель. Иной бы сразу начал скулить, а ты же знаешь, как это скучно. Ты прав, нас не представили, как полагается, хотя я уже знаю, как тебя зовут. А я Кости.

Взгляд Чарли метнулся, и я поняла, что имя ему знакомо. Надо бы найти время расспросить, как он заслужил свою репутацию… А впрочем, может быть, лучше не знать.

— Вполне можно вести дела цивилизованно. — Чарли снова заговорил с обаятельной растяжкой. — Хеннесси говорил, что ты к нему прицепился, но кто мешает тебе поумнеть? Побить его ты не сможешь, значит, переходи на его сторону. Черт, он с радостью примет в команду парня твоего класса. Всякий был бы рад получить кусок от такого большого сладкого пирога.

Кости развернул его так, чтобы видеть лицо.

— Правда? Я не так уверен, что нужен Хеннесси. Я, видишь ли, прикончил уйму его ребят. Может статься, он мной недоволен.

Чарли улыбнулся:

— О черт, словно собеседование для приема на работу! Насчет этого не беспокойся. Он считает, если они были так глупы, чтобы дать себя замочить, то и не нужны ему вовсе.

— Нам некогда этим заниматься, — рявкнула я, опуская девушку на пол. — Она умрет, пока вы тут дружески болтаете.

— Одну минутку, пушистик. Мы с Чарли беседуем. Так о пироге. Большой и сладкий, говоришь? Боюсь, этого недостаточно, чтобы я оставил тебя в живых. Наверняка найдется кто-нибудь, кто заплатит несколько грошей за твой труп.

— Наверняка меньше, чем ты получишь, если станешь играть не против Хеннесси, а за него. — Он кивнул на меня. — Видишь ту малютку, которую баюкает твоя дикая кошка? Такая конфетка стоит в постели шестьдесят кусков. Мы делаем из них куколок и подкладываем сначала к дышащим. Потом выставляем на торги среди наших. Полный обед — и посуду мыть не надо. А потом из них выходит отличное блюдо для голодных костегрызов. Я хочу сказать, при жизни от этих девок никогда не бывало столько пользы…

— Ах ты, говнюк! — выкрикнула я, шагнув к нему с колом в руке.

— Стой, где стоишь, и если мне придется еще раз просить тебя заткнуться, я тебе голову оторву! — заорал на меня Кости.

Я замерла. В его глазах мелькал опасный блеск, какого я не видела с нашей первой встречи. Мне сразу стало неспокойно: он что, вытягивает из Чарли сведений… или нанимается на работу?

— Так-то лучше. — Кости повернулся к Чарли. — Так что ты там говорил?

Чарли рассмеялся, словно над общей шуткой:

— Фью-у, котенок-то у тебя царапучий, а? Приглядывай за своим хозяйством, а то она, того гляди, подвесит его себе на пояс.

Кости рассмеялся в ответ:

— Это вряд ли, приятель. Ей слишком нравится, как оно работает, она меня без инструмента не оставит.

Мне стало дурно, в голове застучал молот. Как он может тратить время, когда кровь этой девушки вытекает на ковер? Господи, а если это и есть настоящий Кости? Если все прежнее было игрой? То есть разве я его знаю? Может, он с самого начала к этому и стремился и забавлялся, когда обманом заставил меня ему помогать? Голос матери зазвучал у меня в ушах. Они все — зло, Кэтрин. Чудовища, чудовища…

— Шестьдесят тысяч за штуку — это недурно, но на сколько частей их приходится делить? Не так уж велик кус, если на него многие разевают рот.

Чарли расслабился, насколько это возможно с клинком в груди.

— Верно, не слишком жирно, если шлюх всего несколько дюжин, а ты умножь-ка на сотни. Нас в деле всего два десятка, а Хеннесси расширяет предприятие. Выходит на глобальный масштаб. Черт возьми, Интернет открыл для нас новую клиентскую базу — знаешь, о чем я говорю? Но внутреннюю структуру он не хочет расширять. Нас как раз хватает, чтобы крутились колеса по сладкой дорожке к стране счастья. Тебе не надоело наскребать на жизнь, то и дело меняя работу? Постоянный доход куда лучше. Мы заканчиваем с последней партией девок и опять закругляемся. Еще несколько месяцев работы — и можно будет сидеть и смотреть, как растет банковский счет. Сладкий кусок, уверяю тебя. Сладкий.

— В самом деле, ты нарисовал соблазнительную картину, приятель. Только среди парней Хеннесси есть такие, с кем у нас нет большой любви, так что скажи-ка мне — кто еще едет на вашем денежном поезде? Парень не станет меня терпеть, если я оттрахал его жену или высушил братца, верно?

Улыбку словно стерло с лица Чарли, речь утратила южную мягкость.

— Пошел ты…

При этих словах Кости поднялся с уютной кушетки.

— Верно. — Его голос тоже стал жестким. — Так и знал, что ты в конце концов сообразишь. Ну все равно спасибо, приятель. Кое в чем ты все же помог. Говоришь, вас всего два десятка? Меньше, чем я думал, и я уже догадываюсь, кто могут быть остальные.

Облегчение навалилось на меня с такой силой, что подогнулись коленки. О господи, я на минуту и впрямь поверила, что он предатель. Думала, что связалась с самым мерзким из подонков.

— Котенок, я больше никого не чувствую, но на всякий случай осмотри здание. Если придется, выламывай двери, но удостоверься, что больше здесь никого.