Челси Ярбро - Дорога затмения

Сен-Жермен шевельнул бровью.

— Отвага творит чудеса. Оружие можно усовершенствовать, но отвагу ничто не заменит. Лишь бы она не была безрассудной, Чи-Ю.

Имелся в этих словах скрытый упрек или нет, он и сам не мог бы сказать, однако Чи-Ю решительно вывернулась из его рук и горячо зашептала:

— Я много думала о том, что нам следует предпринять, и приняла решение совсем не случайно. Монголы рвутся к долинам, но я не хочу их туда допустить. И прежде всего потому, что там родились почти все мои ополченцы. Как смогут они пережить гибель родных? За что им потом сражаться?

— Нам неизвестно, что сообщил монголам Ю А, — смущенно сказал Сен-Жермен, ошеломленный таким резким отпором.

— Я сознаю это и пытаюсь учесть. — Чи-Ю сцепила руки в замок, затем стремительно развела их. — Враг, думаю, двинется с севера, чтобы отрезать нас от Бей-Во, однако ему в этом случае придется либо пробираться болотами, либо скакать через просяные поля, где конников поджидают ловушки.

— То есть скрытые ямы? — уточнил Сен-Жермен.

— В большинстве случаев — да. Расположенные каскадами и образующие своеобразные гнезда. В них угодит даже предупрежденный. — Чи-Ю наморщила лоб, мысленно озирая подходы к О-Ду и Со-Ду.

— Знают ли жители ваших долин о том, что может случиться?

Вопрос, заданный словно бы вскользь, имел подоплеку. Сен-Жермен подумал о Шинг, которой, поскольку теперь она проживала у мужа, грозила прямая опасность попасть в руки врагов. До рассвета еще далеко. Возможно, ему удастся как-то помочь ей.

— Они знают, что предстоит смертельная схватка, и готовятся к ней, не надеясь на милосердие победителей. — Чи-Ю покосилась на тускло мерцающий серпик луны. — У нас, китайцев, кровавое прошлое, но наше будущее страшнее стократ. Монголы уничтожают все — дома, утварь, людей, словно ничто на этой земле не представляет для них какой-либо ценности.

«Они скотоводы, им нужны новые пастбища, где нет ни построек, ни лишних ртов», — вот что следовало бы на это сказать, но Сен-Жермен лишь пожал плечами:

— Тех, кто мал или немощен можно было бы попытаться спрятать в горах. У вас ведь имелись такие планы.

— Да, и они приводятся в действие. Сейчас всех стариков и детей скрытно переправляют в горы. Кое-кого приютят пастухи, остальным придется как-то перебиваться. — Чи-Ю шагнула к окну и вдруг замерла: у нее под ногой громко скрипнула старая половица.

— Звук глухой, он не пошел далеко, — поспешил успокоить ее Сен-Жермен. — Никто, кроме нас, не мог его слышать.

Она машинально кивнула, потом отвернулась.

— Постоялый двор на въезде в Со-Ду спасти не удастся. Я приказала забить его бочками со смолой. Людей оттуда уже вывезли. В телегах, прикрыв мешковиной. Бочки обычные — из-под солонины, зерна. Со стороны все выглядело, как подвоз провианта. — Чи-Ю помолчала. — Шинг увезли тоже.

— Благодарю, — облегченно выдохнул он. — Это великодушно.

— Значит, вы все же о ней беспокоились? — язвительно бросила китаянка, удивляясь себе. Будь она замужем, ей, несомненно, пришлось бы делить своего супруга с кем-то еще. Неприятно, конечно, но с этим мирятся все женщины Поднебесной. Чего же тогда она хочет от чужака, который ей даже не то что не муж, но и не в состоянии брать ее как мужчина?

— Так же, как вы, — прозвучал спокойный ответ. — Ну, может быть, с чуть большей долей приязни. Как бы там ни было, но она отдавала мне то, что могла. — Он взял ее за руки, притягивая к себе. — От скуки или страшась, теперь уже это не важно.

— Страшась? — Чи-Ю искренне удивилась. — Кого ей было бояться? Вас?

— Я не всегда… бываю любезен, — сухо заметил он, и она поняла, что задела в нем что-то. А еще она вспомнила искалеченного бандита, с воем рухнувшего в кусты ежевики, и надсадные хрипы поверженного Ю А.

— Простите, я выразилась неловко. Просто мне вдруг подумалось, что внушать страх гораздо уместнее на поле боя, чем на ложе любви.

— Первое недалеко отстоит от второго, — пробормотал Сен-Жермен и умолк. — Шинг не должна вас заботить, Чи-Ю, — сказал он другим тоном. — Она не имеет никакого отношения к нам.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказала она, помолчав, ощущая спиной исходящее от его тела тепло. — Несомненно, у вас было множество женщин.

— В какой-то степени, — кивнул он и придвинулся к ней, откликаясь на зов ее плоти.

— И все они вас боялись? — Она привстала на цыпочки и закинула руки за голову, чтобы оплести ими его шею.

— Не все. — Его руки нашли ее грудь.

— Что с ними сталось?

Он помолчал.

— Некоторые уже умерли. Другие… переменились.

— Переменились? — В ней вспыхнуло любопытство. — Что это значит?

— Они обрели… новую жизнь.

— Новую? А для меня такое возможно?

— Возможно. Надо лишь захотеть.

— И какой же я стану?

— Такой же, как я.

— То есть я превращусь… в подобие пыо?

— Да. — Одной рукой он приподнял волосы легкомысленной дурочки, не дающей себе труда вдуматься в то, что ей говорят, и наклонился, чтобы поцеловать ее в ямочку под затылком. — Близость с мне подобными существами зачастую сказывается именно таким образом… правда, не сразу.

— Но пыо? — Чи-Ю вдруг вздрогнула и помрачнела. Няньки и слуги ее детства всегда округляли глаза, когда разговор заходил об этих исчадиях загробного мира. Главной чертой этих ужасных существ была ненасытность. Редко кому удавалось вырваться из их лап.

— Не так уж все скверно, — сказал он ласково, словно бы заглянув в ее мысли. — Многие из тех, что переменились с моей помощью, благодарили судьбу. Жизнь, какую они вели до встречи со мной, давала им слишком мало. Никто из них не сокрушался по ней.

— Но… как это происходит?

Его руки, сильные и настойчивые, опускались все ниже. Голова Чи-Ю запрокинулась и пошла кругом. Чтобы не соскользнуть в душную бездну упоительного беспамятства, она уцепилась взглядом за серпик луны, но и тот не стоял на месте, а словно бежал к какой-то ему лишь ведомой цели, расталкивая недвижные облака.

— Исподволь, постепенно. Мы были близки уже трижды. Еще три подобных свидания — и для вас перестанет существовать понятие «смерть». — Медленно, очень медленно он распахнул полы ее халата. Сладкая боль пронизала Чи-Ю.

— А… более быстрого способа нет?

Она развела бедра в стороны, потом быстро сомкнула их и вновь развела, помогая его рукам подобраться к распадку, уже содрогающемуся от легких ритмичных толчков, словно бы вторящих биению ее сердца.

— Есть, — выдохнул он, кусая завитки ее жестких волос. — Достаточно лишь вкусить моей крови.

— И я стану бессмертной?

Ему не хотелось убивать в ней надежду, но и лгать было тоже нельзя.

— Почти. Перерождение, например, не спасает от расчленяющих тело ударов или испепеляющего огня. Но раны, смертельные для обычного человека, таким, как я, уже не страшны и годы над нами не властны.