Челси Ярбро - Дорога затмения

Огромный валун лежал на пути, часть тропы за ним была начисто сметена сошедшей с верховий лавиной.

— Не обойдешь ни сверху, ни снизу, ни справа, ни слева, — мрачно пробормотал Тцоа Лим. — Случилось это недавно, может быть ночью. Мох отрастает быстро, а тут нет и мха. Во всем виноваты дожди, — заключил он с глубокомысленным видом.

Сен-Жермен пристально всматривался в поврежденный участок тропы, словно надеясь восстановить его одной силой взгляда. Они вот уже шесть дней двигались по горам, их измучили холод и бури. Сейчас ветер стих, но к вечеру он усилится, о том говорили копившиеся в вышине облака.

— Ладно. Как нам следует поступить? — Сен-Жермен произнес эти слова без всякого выражения и выжидающе глянул на приземистого проводника, восседающего на не менее приземистом пони. Тцоа Лим тяжко вздохнул.

— Утром мы пересекали тропу, ты помнишь о том?

— Да.

Тцоа Лим издал звук, полный подавленного сожаления.

— Это другой путь. Очень крутой. Там много скал.

— Как и здесь, — терпеливо сказал Сен-Жермен. — Нигде без них не обходится.

— Правда, — кивнул проводник, поворачиваясь в седле, чтобы оглядеть небольшой караван, замыкаемый Руджиеро. От фигуры слуги, завернутой в разорванный меховой плащ, веяло смертельной усталостью.

— Господин, — воззвал Руджиеро, — можно попробовать перебраться по склону! С веревками. Если удастся их закрепить…

— Не думаю, что это возможно. — Сен-Жермен осторожно топнул ногой и содрогнулся от грохота вызванного этим движением камнепада. — Здесь слишком скользко, почва ползет под ногами.

Тцоа Лим мрачно встряхнулся.

— Если мы повернем назад прямо сейчас, то к ночи успеем доехать до нужной развилки. Утром отправимся дальше, уже по короткой тропе. Если, конечно, ты решишься на это.

— А почему бы мне не решиться? — недоуменно спросил Сен-Жермен.

— На то есть причины, — ответствовал проводник, стараясь не глядеть на своего нанимателя.

— Ты сказал, что тот путь очень крут. Это вряд ли меня удержит. — Сен-Жермен не хотел сердиться, но уклончивость Тцоа Лима начинала его раздражать. — Что плохого в другой тропе? Разве на ней встречаются призраки? Или там орудуют разбойничьи шайки? Или за прогулку по ней полагается дополнительная оплата?

— Ладно, — с неохотой сказал Тцоа Лим. — Никаких там призраков нет, и дополнительных денег я тоже не вымогаю. Просто та тропка ведет к старой крепости Чио-Чо, а ее усиленно охраняют. На протяжении многих веков. Сейчас она вверена попечению военачальника Мона Чи-Шинга, последнего из потомков благородных Суи.

— Отчего же эта крепость тебя так пугает? Я слыхивал о разбойных военачальниках, но в россказнях об этих грабителях что-то не было имени Мона Чи-Шинга.

— Дело не в дряхлеющем Моне. — Тцоа Лим сдавленно хохотнул. — Ему уже стукнуло шестьдесят. Нет, дело вовсе не в Моне.

Сен-Жермен глухо выругался, теряя терпение.

— А в чем же тогда?

Последовал неспешный ответ:

— В охраняющем перевал великане. Он людоед, проживает при крепости и не дает никому приблизиться к ней.

— Великан-людоед? — Сен-Жермен потер рукой лоб. — Тцоа Лим, не пытайся меня одурачить. Я никогда не бывал в Тю-Бо-Тье, однако поездил по свету. И многое слышал о великанах, чудовищах и химерах. А также о василисках, фениксах, о грифонах, драконах и прочих таинственных сказочных существах. Я слышал о них, но никогда их не видел . Нет, все-таки видел, — поправился он. — Великанов — в неведомой для тебя Мавритании. Правда, при ближайшем знакомстве они оказались людьми. Очень высокими — в полтора моих роста, очень тощими — словно плети лозы, и очень черными — черней твоих хитрых глазок.

— Таких людей не бывает, — провозгласил Тцоа Лим, свирепо взирая на инородца.

— То же я думаю и о твоем людоеде. — Сен-Жермен с осторожностью повернулся. Тропа была устрашающе узкой. Впрочем, спокойно стоящие пони словно не замечали пропасти, разверзавшейся справа от них.

— Говорят, этот великан питается теми, кого убивает, а некоторых поедает живьем, — настаивал на своем Тцоа Лим.

— Разумеется, — кивнул Сен-Жермен. — А чем же еще ему заниматься? — Он сделал знак Руджиеро и вновь посмотрел на проводника. — Нам нужно разворачивать каждую лошадь в отдельности. Иначе есть риск их всех потерять.

Они принялись за работу, отвязывая каждое животное от скрепляющей их перемычки. Пони занервничали, дело шло туго. Возясь с четвертой лошадкой, Руджиеро вдруг поскользнулся и зашатался на осыпавшейся кромке тропы. Он непременно свалился бы вниз, если бы Сен-Жермен не схватил его за руку, помогая обрести равновесие. Ни господин, ни слуга не проронили ни слова, смолчал и Тцоа Лим, но с этой поры он начал поглядывать на своего нанимателя с уважительным удивлением.

Стало совсем темно, когда они добрались наконец до дорожной развилки. Ветер, взбесившись, свистел в расщелинах скал, обещая нелегкую ночь. Уход за пони отнял у них добрый час, потом Руджиеро удалось уже ощупью набрать топлива для костра, а Сен-Жермен с Тцоа Лимом соорудили ночное укрытие.

Сен-Жермен просидел свое караульное время на одном из ящиков, наполненных карпатской землей. Вооруженный длинным византийским мечом, он чувствовал себя довольно уверенно. Прекрасный клинок был намного легче европейских увесистых палашей и гораздо лучше их сбалансирован. Его рукоять не блистала отделкой, зато имела полезные поперечины для защиты руки. Закаленная дамасская сталь пряталась в ножнах верблюжьей кожи, в походе они упруго подрагивали за спиною владельца, но сейчас, когда наконец хлынул дождь, Сен-Жермен отстегнул их вместе с мечом и обернул куском промасленной ткани. Сам же он не укрылся ничем и промок до костей, надеясь, что холод и дрожь отвлекут его от горестных воспоминаний, однако перед его мысленным взором неотступно стояла Чи-Ю.

Утром он был молчалив, да и холодная морось никак не располагала к оживленным разговорам, мужчины обменивались лишь краткими замечаниями, сворачивая лагерь и седлая понурых лошадок.

Из-за дальней скалы вдруг вывернулось небольшое стадо золотистых животных, похожих на антилоп. Они деловито объедали кусты рододендронов.

— Как вы их называете? — спросил Сен-Жермен.

— Текинами, — сказал Тцоа Лим. — Их тут еще два вида, но те гораздо пугливей.

Руджиеро облизнул пересохшие губы.

— Они походят на коз.

— На непальских, — кивнул Сен-Жермен. — Те очень доверчивы. Я видел их, путешествуя по Шелковому пути. Нельзя ли попробовать подманить к себе крайнюю самку?

— Не стоит стараний. Непальские козы идут на приманку, текинов не проведешь.

Их голоса донеслись до изящных животных, старый вожак поднял морду и булькающе всхрапнул. Все стадо бросилось вверх по склону отрога и вскоре исчезло в кустах.