Челси Ярбро - Дорога затмения

— Раджа всецело покорен воле богов и втройне дорожит тем, что они оставили ему в утешение дочь, чья ослепительная красота является лишь самым малым из дарованных ей небесами достоинств. — Глашатаю пришлось повысить голос, чтобы перекрыть глухой гул, пронесшийся по толпе.

— Скажи, что она не замужем, — прошептал, заливаясь краской, раджа. Нет, совсем не такого отклика ожидал он от своих подданных и с большим удовольствием заткнул бы им глотки, передав самых горластых буянов в руки Сибу, чтобы тот, не мешкая, разрубил крикунов на куски.

— Раджа верит, что дочь его избрана небом для претворения в жизнь всех им начатых дел, и потому, не желая противиться высшему предначертанию, предпочитает держать ее подле себя, ибо замужество переведет ее в ранг зависящей от супруга жены, что несравненно ниже того положения, которое она сейчас занимает.

Райялкот помассировал уставшее горло и, откашлявшись, посмотрел на раджу.

— Скажи также, что, согласно моей воле, она и будет законной правительницей нашего княжества. До тех самых пор, пока не произведет на свет сына, который станет раджой. — Датинуш встал в горделивую позу, чувствуя себя совершенно разбитым. Голова его просто раскалывалась — возможно, из-за яркого солнца, бившего прямо в глаза.

— Полностью сознавая свои обязательства перед предками и отечеством, раджа выражает желание сделать княжну Тамазрайши полноправной наследницей всех своих полномочий и привилегий, с тем чтобы она, воссев на княжеский трон, управляла нашим княжеством до той благословенной поры, когда боги даруют ей сына, нового властелина княжества Натха Сурьяратас. — Выжидая, когда стихнет людской рев, глашатай осторожно спросил: — Что мне еще сказать, великий владыка?

Датинуш пожал плечами.

— Не знаю. Скажи, что вскоре она выйдет к ним.

— Им это может не понравиться, — предупредил Райялкот.

— Да неужели? — ехидно передернул плечами раджа. — Лучше сделать это сейчас, — пояснил он устало. — Новый сход состоится лишь через три года. Кто знает, что может выкинуть за это время султан?

Райялкот кашлянул. Ситуация начинала нервировать и его. Собравшись с духом, он вновь возвысил свой голос:

— Благословенна участь собравшихся здесь! Перед вами еще до заката появится несравненная Тамазрайши. Те, кто увидит ее, смогут разнести по всему княжеству весть о великих достоинствах и талантах наследницы трона!

На этот раз к барабанам, гонгам и цимбалам добавился колокольный набат. Толпа бушевала.

Раджа Датинуш отвернулся от своих бесноватых подданных и побрел к задней лесенке, чтобы сойти по ней в благодатную тень, укрытую от посторонних взглядов.

Там одиноко прохаживалась его дочь, всем своим видом напоминая тигрицу в неволе. Этого впечатления не рассеивало даже златотканое одеяние Тамазрайши, щедро усыпанное самоцветами и жемчугами.

— Ну? — встрепенулась она, завидев отца.

— Ты ведь сама все слышишь, — ответил раджа, усмехаясь.

— Слышу, но разобрать ничего не могу! — вспыхнула Тамазрайши и тут же потупилась. — Я немного волнуюсь. Прости, отец, я рада видеть тебя.

— Я знаю. — Датинуш с гордостью улыбнулся.

Много ли есть на свете отцов, взрастивших таких дочерей? Да, сыновьям его не была дарована долгая жизнь, но все, что с ними ушло, взлелеяно в Тамазрайши.

Через мгновение к ним скорым шагом подошел Судра Гюристар. Его расшитый золотом парадный мундир затмевал даже княжеские одежды, нежно-кремовые и отороченные тщательно пригнанными друг к другу алмазами.

— Великий владыка, — громыхнул Гюристар и покосился на Тамазрайши.

— Что-то случилось? — спросил Датинуш, вдруг ощутив укол страха. Здесь, под гигантским полем навеса, они были так беззащитны — и он, и его дочь.

— Нет, ничего. Твои подданные ликуют. — Бравый усач кивнул на стражников, охранявших помост. — Надо бы сменить этих парней. Они торчат тут с восхода.

— Что? — Раджа вскинул холеную бровь. — Ах, Гюристар, как ты относишься к своим подчиненным! Долгие караулы — на солнце или в дожди — невыносимая пытка. Тебя невзлюбят и в трудный момент предадут — это единственное, чего ты добьешься. Учись быть мягким и… немедленно замени их. — Он дернул плечом и приказал себе успокоиться. Раздражение ничего не дает.

Взгляд Тамазрайши сделался жестким.

— Это неверно, отец. Дай этим людям поблажку, и они станут тебя презирать. Лучше привяжи одного к слоновьей ступне, а остальных заставь на это полюбоваться. Вот тогда-то никому и в голову не придет выражать недовольство. Все будут ревностно тебя охранять, зная, что ждет нерадивых. — Она повернулась к Гюристару: — Ты согласен со мной?

— Благоразумие в осторожности, — уклончиво отозвался он, мысленно проклиная дрянную девчонку. Еще не время показывать коготки. Раджа, чего доброго, велит ее высечь, а то и вовсе отдаст за первого встречного. У него есть способы окоротить ее нрав. — По нынешним временам лучше вести себя осмотрительно. Нас окружают враги.

— О! — Глаза Тамазрайши растерянно дрогнули. — Враги! О них я и не подумала. Ты прав, командир.

Гюристар снисходительно улыбнулся.

— Твоя горячность простительна, ведь ты еще молода. — Но не для ночи, добавил он мысленно и поклонился радже. — Из Путры прибыли танцовщики с танцовщицами. Они готовы начать, как только расчистят место.

— Прекрасно, прекрасно… Сколько их там? — спросил Датинуш, довольный возможностью перевести разговор в новое русло.

— Около двадцати человек. Они ожидают в малом шатре, а их музыканты уже знакомятся с нашими. Лишь соизволь дать сигнал, и действие развернется.

Гюристар вновь покосился на Тамазрайши. Это огромное удовольствие — разговаривая с отцом, ласкать взглядом дочь. Выступление храмовых танцовщиков, несомненно, затянется. Хорошо бы, пока оно длится, прижать где-нибудь эту красотку. Если вдуматься, это не так уж и нереально. Все будут поглощены зрелищем, включая раджу. Он не мог бы сказать, что больше влечет его к ней — желание погрузится в ее горячую плоть или возможность накинуть еще один крепкий аркан на кобылку, которой чуть позже дано принести своего повелителя к власти.

— Тогда сейчас и начнем, — сказал Датинуш. — В конце выступления выпустим Тамазрайши. — Он подергал губу. — Посмотри, не ушел ли Эйдан. Если ушел, найди его и пригласи вернуться. Присутствие мусульман на церемонии представления наследницы трона народу будет расценено как одобрение этого акта со стороны султаната.

Шум за помостом несколько стих, он перешел в гомон, перебиваемый громкими рукоплесканиями и заливистым свистом.

— Эйдан, похоже, на месте, — сказал Гюристар. — Я прикажу танцовщикам начинать. — Дождавшись княжеского кивка, он с поклоном удалился.