Фейт Хантер - Одержимая

— Он огибает, — продолжил Рик, подойдя ко мне так близко, что я смогла почувствовать мужской мускусный запах, — больше половины твоей шеи.

Аромат был чудесный. Сладкий, слегка отдающий пивом, пряный и... мясной. И очень мужской. Пантера совершенно определенно проявляла интерес. Только интерес ее вдруг перестал касаться способа обороны. Жар запульсировал у меня в животе — настойчиво и требовательно.

— Кто-то пытался разорвать тебе горло, — сказал Рик, а палец его по-прежнему касался моей шеи, легко словно перышко. — Хотел высосать тебя досуха. И ему почти удалось. А ты потом выздоровела. Быстро.

Я шагнула назад. Подняла и опустила ногу, сначала одну, потом другую, нашла точку равновесия, приняла устойчивое положение. Пантера, подобравшись, поднялась во мне. Я была на грани, правда не уверена, на грани чего, но что-то во мне хотело укусить, обругать и ударить стоявшего поблизости мужчину. Либо ранить его, либо убежать. Чтобы он кинулся преследовать меня.

— Молли вылечила меня в пещере, — ответила я, придерживаясь нашего лживого объяснения. — Она сделала...

— Черта с два она сделала! Твоя подруга Молли — неплохая лунная ведьма, но истинный дар ее совершенно земной: она разбирается в травках и во всем, что растет. И во всем, что умерло. Именно поэтому она отправилась за вампирской семейкой вместе с тобой и Полом Брекстоном. Я собрал информацию. Она может чувствовать мертвецов. Типа вампиров, спящих днем.

Рик покачал головой, по-прежнему двигаясь медленно. Его глаза буравили мои, и его пристальный взгляд гипнотизировал меня. «Доминирующее поведение. Брачное поведение». Пантере нравилось.

— Нет, — сказал он. Я внезапно ощутила шок: он словно мысли мои прочитал. Однако Рик продолжил, взвешивая и обдумывая каждое слово: — Не она тебя лечила. И не под землей, в окружении кучи по-настоящему мертвых вампиров.

Да, этот Джо проделал большую работу. Он был опасен.

Я почувствовала движение еще до того, как заметила напряжение в плечах Рика, до того, как пальцы его руки раздвинулись, образуя тиски, чтобы обхватить мою шею. Я подняла правую руку и поставила горизонтальный блок. Мой кулак двинулся по часовой стрелке. Мое предплечье отбросило его руку. Один быстрый шаг — и я сбоку от него. Моя ступня за его правой ногой. Давлю на нее. Он падает, и я заканчиваю толчок. Жесткий удар в солнечное сплетение. Целая секунда, вероятно, ушла на все действо. Он выдохнул со свистом и хрипом. Побледнел от боли, а потом покраснел.

Я пошла прочь. У меня даже пульс не участился.

Обернувшись, я увидела, что Рик перекатился на колени. Он держался за живот и стонал, как будто страдал от боли, словно никак не мог отдышаться. Нет. Только не Рик. Не такой мужчина. Не Джо.

Он посмотрел мне вслед. И рассмеялся. Смех причинял ему боль. Я видела это по его лицу. Но он смеялся. «Здорово», — подумала Пантера внутри меня. Я искривила губы.

— Да не очень, — пробормотала я в ответ. — Ставлю десятку на то, что он не вернется.

«Джейн не может убить больше пятерки. Только пять антилоп. А я могу больше». Пантера отправила мне воспоминание о том, как она раздирает на куски антилопу. В поле зрения попали кончики рогов. Антилопа весила девяносто килограмм, почти на сорок больше, чем сама Пантера. Кровь жертвы была горяча, а мясо так ароматно, что у меня слюнки потекли.

— Хвастунья, — буркнула я Пантере. И себе.

Мы пошли дальше, посмеиваясь. Это был единственный тип шуток, который мы обе понимали. На тему охоты.

Мотоцикл Рика уже исчез, когда я вырулила из бокового сада. Косы мои развевались за спиной, бусины звенели, а голова в шлеме изнемогала от духоты. Двигатель байка рычал тяжело и мощно. Мою машину зовут «Полукровка». Запчасть отсюда, запчасть оттуда. В основном она собрана из двух «Харлей-Дэвидсонов FL pan/shovel» 1950 года. Машину модифицировали, однако до выставочного шика не довели. Цвета она сине-зеленого, с жемчужным отливом металлизированного покрытия. От сиденья, между моих ног, вдоль бензобака идут черные следы передних лап горного льва. Изогнутые когти вытянуты так, что кажется, будто лапы сейчас схватятся за рукояти и завладеют байком. При определенном освещении на когтях можно различить поблескивайте крошечных капелек ярко-красной крови. Что касается окраски, росписи да и всего мотоцикла — это индивидуальный заказ, уникальная работа.

Поиски транспортного средства после моего последнего, очень прибыльного задания оказались сродни поискам пропитания, и Пантера, которая редко вторгалась в мое сознание, если мне не угрожала опасность, внезапно проснулась, когда полгода назад я начала этот процесс, и участвовала в нем до самого конца. У моей Пантеры было собственное, очень специфическое мнение по поводу транспорта. Она не позволила мне купить легковую машину или грузовик и просто-напросто зашипела, когда я показала ей подходящий для слежки мини-вэн. Однако стоило ей увидеть на свалке в Шарлотте, что в Северной Каролине, эти разбитые и проржавевшие мотоциклы, как она тут же выразила одобрение.

Джейкоб, механик высокой квалификации, десять лет проработавший конструктором двигателей и ходовых частей в шарлоттском отделении Национальной ассоциации автогонок на серийных автомобилях, был скорее священником культа дзен-харлея, чем механиком. Он не столько перестроил «Полукровку», сколько воссоздал идеал, который только гениальный мастер способен нарисовать в своем воображении. Снаружи машина по-прежнему представляла собой классику «pan/shovel», но с современными усовершенствованиями вроде надежного, неприхотливого, бесшумного карбюратора «Микуни HSR42» и гидравлического толкателя. Это был мотоцикл мечты. Мы с Джейкобом поспорили всего один раз по поводу байка. Он хотел установить систему электронного зажигания, но ключи — это для слабаков. Моя машина заводилась старым классическим способом: при помощи ножного стартера, и так будет всегда.

Мы катили по улице, и рев двигателя заявлял права на прилегающую территорию точно так же, как Пантера заявляла бы криком свои права. Да, криком, не ревом. Африканские львы ревут, а пантеры нет. Кугуар, пума, пантера, рысь, крикун, дьявольская кошка, серебряный лев, горный лев и североамериканская черная пантера — все эти названия относятся к пуме одноцветной, млекопитающему, некогда широчайшим образом представленному на североамериканском континенте, и одному из трех самых крупных современных хищников, не считая человека. Несмотря на свою свирепость, пумы не умеют реветь. Они кричат, кашляют, рычат, урчат, воют, фыркают, издают низкие шипящие звуки, а молодняк выдает громкий, очень высокого тона, свист, подзывая своих матерей. Но они не умеют рычать. Моя Пантера считает, что способность реветь весьма переоценена и что этот дар только привлекает белых охотников с их ружьями. Беспощадное молчание, прерываемое криками для запугивания жертвы, намного лучше. Больше ничего не нужно. Однако рев мотоцикла ей нравился. Поди вот разберись.