Фейт Хантер - Одержимая

Пошатываясь и спотыкаясь, безумец направился по траве к сводчатому склепу клана Пеллисье. Прислонился к створкам запертой двери, вцепился в них бледными, белыми руками и стал трясти. Каждый стук в тишине ночи казался и громче и резче. Он бился от отчаяния, пальцами скручивая замки. Просунув руку сквозь прутья железной решетки и плотно прижав к ней лицо, царапал когтями дверь. Он жалобно хныкал, словно маленький голодный зверек. Я слышала его дыхание и сопение, витавший в воздухе сильный запах жертвенной крови забивал его вонь.

Он ударил лапами по прутьям решетки, толкнул ее, вызвав прощальный скрежет. Вне себя от ярости, пошатываясь, пошел он к псевдочасовне. Я подлетела ближе и сделала круг. Его пальцы блестели от гнева и искр сумрачной силы. Я узнала его энергетический почерк. Стала спускаться кругами все ниже и быстрее, глядя, как из его пальцев вырастают загнутые, крючковатые когти, длиннее, чем у Пантеры. Он менял форму.

Проклятие! Он не вампир-выродок. Он оборотень. Или скинуокер. Пантера была права. Он и вправду оказался пожирателем печени.

Я умею видеть прошлое

Он остановился, втянул плечи, сделал глубокий вдох — сырой, рваный звук, привычный после общения с Пантерой. Пожиратель печени задрал лицо к ночному небу и заметил меня.

Его лицо уже потеряло человеческие черты, передо мной стояло тупомордое чудовище с длинными загибающимися клыками, торчавшими из нижней и верхней челюстей. Рыжевато-коричневая шерсть покрывала лицо, лапы и затылок. Челюсть вытянулась, уши поднялись и заострились. Когти оказались намного длиннее, чем у Пантеры. Дальше этого превращение не пошло, как будто в его власти была лишь частичная смена формы. Или, может быть, он застрял между разными образами. Запах разложения сменился мускусным ароматом самца-хищника.

«Саблезубый тигр», — пронеслось в голове. Увиденное оглушило и поразило меня. Мгновение я колебалась. Пропустила восходящий теплый поток воздуха. Меня закрутило и швырнуло в сторону. Я полетела кувырком, безрезультатно пытаясь помочь себе крыльями. Начала выписывать круги, потом, вытянув крылья и лапы, поймала точку опоры в полете, когда до земли оставалось всего ничего.

Внизу подо мной прыгал саблезубый тигр, высоко выбрасывая вверх когтистую лапу. Невероятный прыжок. Я поймала поток, вращая плечами, и изо всех сил дала обратный ход. Озлобленный хищник закричал и задел когтями мои маховые перья. Я еще сильнее забила крыльями, набирая высоту, и снова вскрикнула. Безумец приземлился на четвереньки. На спине с шумом треснуло пальто, сквозь образовавшуюся прореху вылезли клочья золотистого меха, длинная, косматая грима и полосатая спина. Из близстоящего склепа начали вылетать камни, обрушиваясь и раскалываясь с диким грохотом. Он забирал массу. У камня. Входная дверь в псевдочасовню открылась. Из нее показалась Сабина.

Я крикнула, чтобы она возвращалась внутрь. Но с таким горлом и клювом выходило только сиплое карканье. Бешеный упырь заревел, издав пронзительный вопль. Отвернувшись от меня, помчался к зданию.

Я сложила крылья, спикировала вниз прямо ему на загривок. Ударила с убийственной силой. Впилась клювом в основание черепа. Треск разнесся эхом. Впилась когтями в кожу головы. Безумец запнулся и отряхнулся. Я опустилась в стороне. Едва ускользнула от его грозных лап. Вращая крыльями, взлетела в небо.

Он набросился на жрицу. Я вновь нырнула вниз, но помочь ничем не могла. Бесполезно бороться с таким зверем в этом образе, а возможно, даже и в человеческом обличье. Я еще не понимала этого, а Пантера уже догадалась. Несмотря ни на что, чудовище оказалось не вампиром-выродком. Это пожиратель печени, пришедший из самой мрачной древней легенды. Черный маг.

Пикируя, я увидела, как Сабина вытаскивает что-то из-за спины и поднимает вверх. Деревянный крест.

Держит его в перчатках. От креста исходило сияние. Чудовище зарычало, подпрыгнуло и бросилось в сторону. Закружилось в воздухе. Издало вопль раненого хищника, похожий на крик разрешающейся от бремени женщины. Приземлился, прикрывая лапой глаза, наклонив голову в сторону. Пока он мчался прочь, тело стало менять форму. Он бежал на четырех лапах, теряя по ходу одежду. Внезапно появилась грива с темной верхушкой. Вдребезги разлетелся еще один склеп, выплевывая каменные осколки. Саблезубый тигр... боится креста, словно вампир.

Выпустив когти, я дала крыльями обратный ход в попытке изменить направление полета, вращала ими против ветра, как будто хотела оттолкнуть его. Сабина выронила крест из рук и теперь стояла на крыльце псевдочасовни, сложив руки на животе. Она стонала от боли, не сводя с меня глаз, зрачки по-вампирьи расширились и почернели, клыки выпущены полностью. В воздухе витал зловонный запах обожженной плоти и кожи.

Она сделала вдох и закричала:

— Пророчество!

Из обгоревших замшевых перчаток с обрезанными кончиками пальцев, похожих на перчатки для вождения или гольфа, на два с половиной сантиметра торчали когти. Довольно нелепый вид вкупе с монашеским одеянием. Я хотела остаться, убедиться, что с ней все в порядке. Дурацкое желание для охотника за вурдалаками. Прокричав от злости, я сделала круг и полетела за колдуном-скинуокером, сраженным крестом.

Он пустился бежать через кладбище между склепами и скрылся в лесу. Я поднялась выше, ухватила поток, который вывел меня к реке. Преследовала его. Шансов уйти от меня у него никаких, не в этой форме. С такими глазами я разглядела бы и мышь с высоты в сто метров.

Упырь пронесся через лес, частенько поглядывая вверх, на меня. Через полтора километра пересек широкую дорогу, прячась от фар двигавшихся в обе стороны машин, и со скоростью, свойственной вампирам, припустил в сторону хорошо освещенной местности: здесь в тупике горели фонари, на улице стояли припаркованные машины и грузовики, в маленьких квадратных домиках было темно. Мерно гудели кондиционеры. Где-то залаяла собака. Другие сородичи, услышав ее предупреждение, хрипло затявкали в унисон. В одном из домов окна оказались открыты, в тишину ночи прорывался закадровый смех и мерцающие всполохи телеэкрана. Выродок вырвался из леса. Помчался по открытой местности и нырнул в полуоткрытое окно.

Вскоре оттуда донеслось рычание, сдавленный крик. Он убивает кого-то. Соседские собаки зашлись диким воем, рычали и рявкали, насколько хватало сил, бросались на ограждение из проволочной сетки, металл отзывался бряцанием и лязгом. Я издала угрожающий крик. Нырнула. Бросилась вниз. Но, как ни крути, я была в воздухе и с крыльями. Чем тут поможешь? И вернуть свое человеческое обличье я тоже не могла — массу взять неоткуда. Рисковать тоже не имело смысла — слишком большая часть меня осталась в саду.