Стивен Кинг - Исход (Том 2)

— Я УВИЖУ ТЕБЯ… ВО ВСЕХ ПРЕЖНИХ ЗНАКОМЫХ МЕСТАХ… КОТОРЫЕ ОБНИМАЕТ МОЕ СЕРДЦЕ… ВЕСЬ ДЕНЬ…

Надин завизжала. И тогда раздался оглушительный смех, омерзительный гогот, который, казалось, наполнил весь мир.

— ДЕЛАЙ ВСЕ ХОРОШО, НАДИН, — грохотал голос. — ДЕЛАЙ ХОРОШО, МОЯ НЕВЕСТА, МОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ!

Надин добралась до шоссе и поехала назад в Боулдер, гоня «веспу» на предельной скорости, оставляя голос и громкоговорители позади… но унося их в своем сердце навсегда.

Она поджидала Гарольда за углом автовокзала. Когда он увидел ее, лицо его застыло и побледнело.

— Надин… — прошептал он. Корзинка с завтраком выпала у него из руки и упала на тротуар.

— Гарольд, — сказала она. — Они знают. Нам нужно…

— Твои волосы, Надин, Бог мой, твои волосы… — Казалось, что все лицо его превратилось в сплошные глаза.

— Послушай меня!

Гарольду, казалось, удалось взять себя в руки.

— Хо-хорошо. Что?

— Они пробрались в твой дом и нашли твой дневник. И они унесли его.

Борьба эмоций на лице Гарольда: гнев, ужас, стыд. Постепенно они исчезли с его лица, как неведомые ужасные создания, всплывшие из морской пучины, и на нем появилась застывшая улыбка.

— Кто? Кто сделал это?

— Я не знаю подробностей, да это и не важно теперь. Одной из них была Франни Голдсмит, в этом я уверена. Вторым был либо Бейтмен, либо Андервуд. Я не знаю. Но они придут за тобой, Гарольд.

— Откуда ты знаешь? — Он грубо схватил Надин за плечи, сообразив, что это она переложила дневник на прежнее место за камнем. Он тряс ее, как тряпичную куклу, но Надин без страха смотрела на него. В этот длинный-предлинный день она столкнулась лицом к лицу с более страшными вещами, чем Гарольд Лаудер. — Ты, сука, откуда ты знаешь?

— Он сказал мне.

Гарольд опустил руки.

— Флегг? — Шепотом: — Он сказал тебе? Он разговаривал с тобой? Поэтому это и случилось? — Улыбка Гарольда была мрачной и хищной, напоминая ухмылку Джека-потрошителя.

Они стояли рядом с магазином. Снова взяв ее за плечо, Гарольд развернул Надин к стеклу. Она долго смотрела на свое отражение.

Ее волосы побелели. Полностью. В них не осталось ни единой черной нити.

«О, как я хочу любить мою Надин».

— Пойдем, — сказала она. — Нам нужно покинуть город.

— Прямо сейчас?

— После наступления темноты. А пока мы спрячемся и соберем все, что понадобится нам в пути.

— На запад?

— Не сразу. Завтра вечером.

— Возможно, я больше не хочу этого, — прошептал Гарольд. Он все еще смотрел на ее волосы.

Надин прикоснулась к ним руками.

— Слишком поздно, Гарольд, — сказала она.

Сидя за кухонным столом, Франни и Ларри пили кофе. Внизу Лео играл на гитаре. Это была отличная гитара фирмы «Гибсон», которую Ларри выбрал ему в магазине. Кроме того, он принес мальчику проигрыватель на батарейках и около дюжины музыкальных альбомов с блюзами. Сейчас внизу, где рядом с Лео находилась Люси, доносилась вполне приличная имитация мелодии Дейва ван Ронка «Блюз черной воды»:

Через открытую дверь Франни и Ларри видели Стью, сидевшего в гостиной в своем любимом кресле с раскрытым дневником Гарольда на коленях. Он сидел так с четырех часов дня. Теперь уже было девять, на улице совсем стемнело. Он отказался от ужина. Когда Франни посмотрела на него, Стью перевернул очередную страницу.

Внизу Лео доиграл блюз до конца, наступила тишина.

Он хорошо играет, правда? — спросила Франни.

— Лучше, чем мне когда-то удавалось или удастся, — ответил Ларри, отхлебнув кофе.

Снизу неожиданно раздался знакомый перебор, от которого чашка застыла в руке Ларри, и затем голос Лео, низкий и вкрадчивый, запел:

Ларри пролил кофе.

— Ох ты, — сказала Франни и встала за тряпкой.

— Я сам, — попытался возразить он.

— Нет, ты сиди. — Она взяла тряпку и быстро вытерла лужицу. — Я помню эту песню. Она была такой популярной перед эпидемией. Должно быть, Лео разыскал пластинку в центре в одном из магазинов.

— Наверное.

— Как же звали того парня? Того, который пел ее?

— Не могу вспомнить, — ответил Ларри. — Поп-звездочки загораются быстро и так же быстро гаснут.

— Да, но имя какое-то очень знакомое, — сказала она. — Забавно, когда слово вертится на языке.

— Да, — пробормотал Ларри.

Стью захлопнул дневник, и Ларри с облегчением увидел, что Франни смотрит на Стью, входящего в кухню с пистолетом на боку. Стью носил оружие со времени своего избрания начальником полиции и часто шутил по этому поводу, что как-нибудь подстрелит сам себя. Франни не считала эти шутки такими уж смешными. Стью выглядел глубоко встревоженным. Он положил дневник на стол и сел. Франни хотела налить ему кофе, но Стью покачал головой и положил ладонь на ее руку.

— Нет, спасибо, милая. — Он отсутствующе посмотрел на Ларри. — Я прочитал все, и у меня ужасно разболелась голова. Я не привык так много читать. Последней книгой, которую я прочитал вот так от корки до корки, была история о кроликах. Я купил ее для племянника и захотел только просмотреть… — Он замолчал, размышляя.

— Я читал ее, — сказал Ларри. — Прекрасная книга.

— Жила большая семья кроликов, — произнес Стью, — и жили они очень хорошо. Они были крупными и упитанными и всегда жили в одном месте. Было там что-то не так, но никто из кроликов не знал, что именно. Казалось, что они и не хотели знать. Только, видишь ли, там был этот фермер…

Ларри сказал:

— Он поставил силки, чтобы всегда можно было поймать кролика и приготовить из него жаркое. Или он продавал их. В общем, у него была целая кроличья ферма.

— Да. И там был один кролик. Серебристик, он даже сочинил стишок о сияющем проводе — о ловушке, с помощью которой фермер ловил кроликов. А Серебристик сочинил об этом поэму. — Стюарт устало покачал головой. — Вот кого Гарольд напомнил мне. Этого самого кролика.

— Гарольд болен, — тихо произнесла Франни.

— Да. — Стью закурил. — И опасен.

— И что же нам делать? Арестовать его? — спросила Франни.

Стью постучал по дневнику.

— Он и эта женщина Кросс задумали нечто такое, из-за чего их с радостью примут на Западе. Но здесь не сказано, что именно.

— В дневнике упоминается много людей, к которым Гарольд относится немного получше, — заметил Ларри.

— Мы арестуем его? — повторила свой вопрос Франни.