Стивен Кинг - Исход (Том 2)

Итак, Кин сразился с тремя, заполз под крыльцо, и, когда один из двух оставшихся волков, преодолев страх, попытался вползти за ним, Кин, прыгнув, повалил врага и распорол ему горло. Другой отступил почти до самого края кукурузного поля, беспокойно скуля. Если бы Кин вышел в бой, тот, другой, просто умчался бы с поджатым хвостом. Но Кин не вышел тогда. Он был измотан. Он мог лишь лежать на боку, тяжело дыша, зализывая раны и издавая низкое, грудное рычание при виде подступавшей тени оставшегося волка. Затем стало темно, окутанная дымкой ущербная луна плыла в небе над Небраской. И всякий раз, когда последний волк слышал, что Кин жив и, вероятно, по-прежнему готов сражаться, он шарахался прочь, поскуливая. После полуночи он исчез, оставив Кина одного на грани жизни и смерти. И вот в предутренний час Кин с ужасом почувствовал Нечто — присутствие какого-то другого животного — и застыл, жалобно повизгивая. Это нечто было в кукурузе, это нечто приближалось, возможно, охотясь за ним. Кин, дрожа, ждал, обнаружит ли его это нечто, это ужасное нечто, которое было похоже и на Человека, и на Волка, и на Глаз: какое-то черное существо, подобное древней рептилии. Казалось, прошла целая вечность, когда Кин, наконец, почувствовал, что оно ушло, и заснул. Он провалялся под крыльцом трое суток, выбираясь оттуда только гонимый голодом и жаждой. Под ручным насосом во дворе всегда собиралась лужица, а в доме было столько вкусного, многое осталось от ужина, приготовленного матушкой Абигайль для людей Ника.

Когда Кин почувствовал, что может идти дальше, он знал, куда идти. Это было подсказано ему не запахом; это было глубокое чувство жара, исходившего из глубин его бренного бытия, влекущий жар с запада. И он отправился туда, превозмогая последние пятьсот миль разрывающую брюхо боль. Время от времени он чуял ХОЗЯИНА и, таким образом, знал, что находится на правильном пути. И наконец-то он здесь. ХОЗЯИН здесь. Здесь нет волков. Здесь есть еда. Здесь не было ощущения того черного Нечто… того Человека с сильным запахом волка и с таким острым зрением, что он видел на целые мили вокруг, приводя в волнение каждое живое существо на его пути. В настоящее время все шло отлично. Думая так (насколько собаки могут думать, воспринимая мир почти исключительно через свои ощущения), Кин погружался все глубже, на этот раз в настоящий сон, в хороший сон с охотой на кроликов, скачущих в клевере и тимофеевке, — травы были ему по брюхо и успокаивающе холодили росой. Его звали Большим Стивом. А кролики были повсюду в это серое бесконечное утро…

Во сне его лапы подрагивали.

Выдержки из протокола заседания Организационного комитета

17 августа 1990 года.

Заседание проводилось в доме Ларри Андервуда. Присутствовали все члены комитета…

Первым обсуждался вопрос о переизбрании Организационного комитета в Постоянный комитет Боулдера.

Франни: Я и Стью сошлись во мнении, что самым весомым аргументом в пользу нашего переизбрания была бы подпись матушки Абигайль под всем списком кандидатур. Это исключило бы щекотливую проблему, когда кандидаты выдвигаются своими же друзьями. Теперь, чтобы не расстроить наши планы, нам придется действовать иначе. Я не собираюсь предлагать что-либо, идущее вразрез с демократичностью. Я хотела лишь еще раз подчеркнуть следующее: каждый из нас должен убедиться, что найдутся люди, которые выдвинут и поддержат нас. Разумеется, мы не станем выдвигать и поддерживать друг друга — это бы слишком напоминало мафию. И если вы не в состоянии найти одного человека, который бы выдвинул вас, и другого, который бы поддержал вас, вам бы следовало отказаться от участия в выборах.

Сьюзен: Вот это да! Но это подло, Фран.

Франни: Да, немного.

Глен: Мы снова переходим к обсуждению проблемы нравственности комитета. И хотя я уверен, что все мы находим эту тему бесконечно захватывающей, лучше, чтобы она не поднималась в последующие несколько месяцев. Думаю, нам просто нужно согласиться с тем, что мы служим интересам Свободной Зоны, и на этом поставить точку.

Ральф: А ты, Глен, похоже, наложил в штаны.

Глен: Да, я наложил в штаны. И признаю это. Сам факт, что мы так много времени копаемся во всем этом, доказывает, что именно съедает наши души и тревожит наши сердца.

Сьюзен: Дорога в ад вымощена…

Глен: Да, благими намерениями, и так как все мы, кажется, только и делали, что беспокоились о своих намерениях, значит, наверняка мы находимся на прямом пути в рай.

Затем Глен предложил обсудить проблему наших разведчиков (или шпионов) именно сейчас, не дожидаясь девятнадцатого. Стью спросил его о причине этого.

Глен: Потому что, возможно, не все мы окажемся в составе комитета после восемнадцатого. Кого-то могут и не выбрать. Конечно, возможность подобного невелика, но никто не может предугадать реакцию огромной группы людей, собравшихся в одном месте. Мы просто обязаны быть предельно осторожными.

После некоторого молчания все единогласно проголосовали за то, чтобы собраться девятнадцатого — как Постоянный Комитет — и обсудить вопрос о разведчиках… или шпионах… или как их там еще.

Стью поставил перед комитетом третий вопрос, касающийся матушки Абигайль.

Стью: Как вы знаете, она ушла по причинам, известным только ей. В ее записке сказано, что она «будет отсутствовать некоторое время» — довольно-таки туманное определение — и что она вернется, «если на то будет воля Господа». Увы, это не слишком обнадеживающе. 3а прошедшие три дня поиски ничего не дали. Мы не можем привести ее назад, если она этого не хочет, но если она лежит где-то со сломанной ногой или без сознания, тогда совсем другое дело. Сейчас мы столкнулись с двумя сторонами одной и той же проблемы. Во-первых, у нас недостаточно людей, чтобы обыскать все окрестности. А во-вторых, также из-за недостатка персонала мы не можем ввести в строй электростанцию. Отсутствует какая бы то ни было организованность. Так что на общем собрании завтра вечером я предлагаю поставить вопрос о поисковой партии, электростанции и похоронной команде. И мне хотелось бы, чтобы за все отвечал Гарольд Лаудер, потому что это была именно его идея.

Глен заметил, что вряд ли поиски что-то дадут по прошествии недели. В конце концов почтенной леди уже сто восемь лет. Комитет в общем согласился с кандидатурой Гарольда, но если уж быть честной до конца в этих записях, высказывались и сомнения насчет того, чтобы назначить Гарольда ответственным… но, как подчеркнул Стью, это была именно его идея, и не дать Гарольду возможности возглавить Поисковый комитет — все равно что плюнуть ему в лицо.

Ник: «Я беру назад свои возражения против назначения Гарольда, но не свои убеждения. Мне он не очень нравится».