Сильвия Брена - Майя Фокс. Магический квадрат

Майя видела, что Феба теряет контроль над собой. Нужно было как-то привести ее в чувство.

— Я… как можно быть безвременна? — спросила Юкико.

— Беременна! Я сказала: беременна. Безвременной бывает только смерть, дорогая. И какого хрена!.. Мне наплевать, понимаешь ты или нет. У тебя свои дела, у меня свои.

— Я… я понимать, ты беспокоенна. Какого хрена, правильна? Да?

Юкико слегка покраснела и робко улыбнулась.

Феба расхохоталась. Воспользовавшись разрядкой напряжения, Майя предложила обеим девушкам пойти выпить кофе: для упрочения взаимопонимания.

Усевшись за столик, они так и провели за ним, в болтовне, все время до конца занятий. Когда звонок известил о завершении последнего урока, Майя поднялась, вышла на улицу и остановилась напротив школьной двери. Она хотела перехватить Фло, которую этим утром еще не видела. Вероятно, та сегодня опоздала.

Стоя на тротуаре, Майя пыталась отыскать подругу в толпе ребят, заполнивших школьный двор. Нарисовавшийся с другой стороны улицы Питер Бредли замахал руками, чтобы привлечь ее внимание. Майю передернуло: еще одна доза Бредли могла стать летальной, нужно было отвязаться от него любым способом. Она укрылась за витриной книжного магазина напротив школы и стала ждать Фло там.

Черная куртка, черные джинсы, зауженные на лодыжках, непременные наушники — в нескольких шагах от нее стоял Трент. Он прямо-таки пожирал ее глазами, исследуя каждый сантиметр ее лица и тела. В этом был весь Трент, и он не оставлял ей надежды на спасение.

Майя опустила глаза. Потом подошла к нему:

— Чао!

— Чао!

— Что слушаешь?

— Should I Stay or Should I Go. Я послал ее тебе вчера на Facebook. Еще не слушала?

— Отпусти меня, Трент. Оставь меня в покое. Или ты есть, или тебя нет. Чего ты добиваешься?

— Тебя.

— Врешь! Ты ищешь самого себя, ищешь награду для твоего глупого гигантского эго. Трахнуть меня и сбежать…

— Ты ошибаешься, светлячок.

— Не называй меня так. Не тебе называть меня так. Кстати, есть кое-что, о чем я все время хочу тебя спросить. Но поскольку в последнее время у нас не было случая побыть вместе…

— Фокс, не начинай. Я тебе сказал, для тебя же лучше, если мы будем видеться как можно реже.

— Конечно, Мистер Мачо. Как вам будет угодно. Только ответь на мой вопрос. Что означают твои слова: «Майя, ты пропала, Кайл не оставит тебя в покое»? Почему, когда мы закончили заниматься любовью, ты ушел, сказав эту фразу? И кто такой Кайл?

— Тормози, Фокс.

— Не называй меня Фокс, черт тебя подери!

— Хорошо, Майя. Только давай правда оставим этот разговор. Так будет лучше. И забудь обо мне, Фокс.

Майя смотрела на него, не говоря ни слова.

— Майя! Э-эй, Майяяя! — Фло махала рукой подруге.

Она только что вышла из ворот школы и увидела стоявшую к ней спиной и с кем-то разговаривавшую Майю. Фло не видно было с кем.

Майя резко повернулась и пошла навстречу Фло. Трент не двинулся с места. Он даже не смотрел ей вслед.

— Майя, Питер Бредли все утро морочил мне голову. Что случилось?

— Много чего.

— Он сказал мне, что очень рассчитывает на твой дар. Ну не кретин?

— Не спорю.

— Кстати, я узнала, что здесь, в Лондоне, существует школа для медиумов. Знаменитая на весь мир. Как ты думаешь, не сходить ли нам туда?

— Господи, Фло, ну ты-то хоть не лезь в это!

В нескольких километрах от полицейского комиссариата Ист-Энда и от Лондонской Башни, в одном из самых загадочных и неспокойных уголков города, где, по слухам, вот уже несколько поколений бродят опасные призраки, берет начало район доков — Сент-Кэтринс-Докс. В давние времена тут грузились и разгружались бригантины, пересекавшие Атлантику в обоих направлениях. От здешних причалов и набережных, повидавших толпы обездоленных, отчаявшихся, авантюристов, уходили тесные улочки с небольшими гостиницами и пансионатами дурной репутации, знававшими лучшие времена. За рекой, с переброшенным через нее длинным мостом, располагается квартал Бермондсей, который досужие языки называют новым Хокстоном. Здесь селятся люди творческих профессий, реализующие свои дарования в старых, когда-то непригодных для жилья, а ныне прекрасно отреставрированных зданиях, отданных под театрики и художественные галереи. В узких кривых переулках сохранилось немало доживших до наших дней очаровательных домиков, где еще обитают наследники тех, кто жил здесь испокон веку. Общение с ними подернуто флером опасности, что придает этому кварталу особую пикантность. Местечко — лучше не придумать для тех, кто желал бы укрыться от посторонних глаз.

Ламб-Волк, узкая улочка, соединяющая многолюдную Бермондсей-стрит с единственной работающей верфью, постепенно исчезает в преддверии Олимпиады-2012, к началу которой она должна быть полностью снесена. Тупая ярость бульдозеров и скреперов пока обходит стороной старинное здание из красного кирпича под номером 17, служившее когда-то складом. Сейчас в нем проживает всего несколько человек. Почти все они приехали в эту страну издалека, и у них нет ни времени, ни знания языка, да и желания интересоваться жизнью других.

Из внутреннего двора, укрытого от посторонних глаз, обшарпанная железная дверь ведет в маленькую квартирку, состоящую из единственной комнатки и кухни с покрытыми плесенью стенами и щелястым паркетом. Из кухни можно попасть в большой подвал, куда не проникает ни свет, ни малейший звук, особенно после того, как жилец, который поселился в доме три месяца назад, приказал сделать там ремонт. Хотя, как утверждает старожил дома Парвез Али Азиз, который каждый день карабкается по разбитым смрадным ступеням дома, ремонт заказал не этот жилец, а некий богато одетый господин, который несколько раз появлялся здесь, чтобы посмотреть, как идут работы. Но Парвеза все это не касается. Он не любит задавать лишних вопросов.

Ей требовалось расслабиться. Дать отдых уставшим нервам. Было только одно место, где она могла это сделать, — причал Сент-Кэтринс-Докс. Она сидела на деревянной набережной, свесив ноги, под ней текла черная грязная Темза.

Девушка не замечала ничего вокруг, погруженная в чтение. В свое любимое чтение. В своем любимом месте. «Человек идет вперед. И время идет вперед до тех пор, пока не окажется на краю мрака, который предупреждает о том, что все, связанное с ранней юностью, осталось далеко позади».

Звякнул телефон, сообщив о приходе эсэмэс. Она посмотрела на дисплей: три пропущенных звонка и четыре эсэмэс. Желания отвечать на них у нее не было. Она и так знала, чего от нее хотят.

И все же при четвертом звонке она, вздохнув, нажала кнопку ответа.

— Майя, куда ты запропастилась? Уже восемь вечера, а ты еще не дома! Я как на углях, Майя! Ты не должна так поступать! Ты же знаешь, что обязана предупредить меня, когда задерживаешься.