Сильвия Брена - Майя Фокс. Магический квадрат

— Пустячок, а приятно, — прокомментировала Меган, выходя из магазина.

— Да еще принесли кому-то пользу, — поддакнула Майя.

Оказавшись на залитой огнями улице, мать и дочь, пребывающие в хорошем настроении, решили продлить праздник, зайдя в одну из двух самых популярных кондитерских Лондона, известную оригинальной викторианской обстановкой и восхитительными разноцветными cupcakes — маленькими кексами.

— Мама!..

— Да, Майя?..

— Спасибо за платье.

— Носи на здоровье, сокровище.

— И за сумку.

— Брось, Майя.

— И за туфли.

— Не забудь, ты обещала давать их мне иногда надеть.

— Конечно, ма.

— Тебе зеленый чай и сладкие пирожки?

— Зеленый и cupcake с шоколадом и земляникой… Ма!..

— Да?

— Мама, как бы ты поступила, если бы получила имейл…

— Какой имейл?

— Да не пугайся ты так сразу! И не прерывай дочь, когда она в порыве откровенности, ты же знаешь, ей легко передумать!

— Извини, сокровище, слушаю тебя.

— Так вот, что бы ты сделала, если бы получила имейл от человека, который, как тебе кажется, больше тебя не любит?..

— …И который прежде клялся тебе в вечной любви, а потом исчез…

— …А потом вновь появился и опять поклялся в вечной любви…

— …И вновь исчез. В таком случае, Майя, добро пожаловать в клуб соблазненных и покинутых.

— Ты так считаешь, мама?

— Да, Майя.

— И я не должна больше ему верить?

— Думаю, нет.

— Ладно, ма. Теперь еще кое-что…

— Говори.

— Я решила больше ничего не бояться. Несмотря на то что за нами с того самого момента, как мы вышли из дома, по пятам ходят эти два парня, которых, готова поспорить, приставил к нам твой дружок Гаррет.

— Гаррет, в чем дело, что тебе взбрело в голову?

— Не заводись, я только исполняю свой долг.

— И в чем он состоит, твой долг? Позволить сбежать киллеру, а затем давить на психику твоему криминалисту и ее дочери?

— Я не собираюсь никому давить на психику. Я только решил, что будет правильно присматривать за ребятами, поскольку считаю, что все они в опасности, начиная с твоей Майи.

— Что за идиотизм! Гейси дал ясно понять, что его цель — японка.

— Доктор Фокс, не вы ли меня учили, что с психопатами лучше быть готовым ко всему?

— У тебя есть что-нибудь новое по этому Гейси? Что тебе сказала твоя ведьма?

— Ничего. Она боится даже думать о нем.

— Дьявольщина, Гаррет. Все это мне очень не нравится. Невыносимо жить, зная, что по городу расхаживает сумасшедший убийца, который в любой момент может отнять у тебя дочь.

— Успокойся, Мег, ты же сама сказала, что теперь он нацелился на другую девушку.

— «Ты сама сказала»… Что мы знаем наверняка?.. И еще, Гаррет, этот парень, о котором упоминал Гейси в последнем послании, опять крутится возле Майи. Помоги мне, прошу тебя. Найди предлог засадить его за решетку. Он очень меня пугает.

Когда Гектор наведывался в Лондон, то по вечерам предпочитал оставаться дома, наслаждаясь безмолвием своих огромных комнат и чтением драгоценных книг отцовской библиотеки, в которых рассказывались разные загадочные и необыкновенные истории. Вот и сейчас он перелистывал одну из них. Это была небольшая книжка, написанная в 1524 году неким Сигизмундо Фанти, итальянским математиком и астрономом, автором малоизвестного сборника довольно мрачных предсказаний, предварявших хорошо известные пророчества Нострадамуса.

Будучи специалистом в области алхимии и астрологии и отличным латинистом, Гектор Парравичини де Джорджи был хорошо знаком с работами Фанти. Неожиданно внимание Гектора привлек раздел о Магическом Квадрате, разгадкой которого он занимался все последние дни.

На эту книжку он наткнулся совершенно случайно. Десятый шкаф справа, секция В. На самом деле он искал в этой секции отцовской библиотеки оригинальный текст Галилея, который обещал своему куратору в Кембридже, профессору Рональду Диггсу из Астрономического института. Но судьба распорядилась за него. Теперь он уже не мог оторваться от темы, не дававшей ему покоя уже несколько дней.

Он расположился удобнее в кресле и осторожно уложил перед собой древнюю книгу с пожелтевшими страницами. Прибавил света в лампе. За светом в этом доме следили особенно. Больше, чем за всем прочим. Устройство освещения было гордостью его матери, известного дизайнера интерьеров, когда она еще жила здесь.

Раскурив трубку, Гектор углубился в чтение, переводя текст с вульгарной латыни, на которой писали во времена Возрождения, на итальянский.

«Буквы конца и начала всесильны».

«Буквы конца и начала», — повторил он про себя.

Он почесал лоб кончиком карандаша, который всегда держал в руке при чтении, и принялся разгадывать головоломку из слов, составлявших Квадрат. Для начала он переписал их в блокнот:

SATOR

AREPO

TENET

OPERA

ROTAS

Посчитал буквы: 5 рядов по 5 букв, всего 25. Безукоризненный квадрат. Задумался над фразой, приведенной ниже: «Провозвестник Ареопага владеет колесом дела». Смысл фразы был ему непонятен.

Молодой человек вздохнул и вновь обратился к словам. Разложил каждое по буквам и пересчитал их число. Получилось: 4 А, 4 О, 4 Е, 4 R, 4 Т, 2 Р и 2 S. Расположение букв, казалось, обеспечивало совершенную симметрию композиции, в самом центре которой стояла единственная буква, не имевшая пары: N.

«Нет, — подумал он, — это не случайно. Здесь явно скрыт какой-то смысл». Он попробовал складывать буквы так, как собирают puzzle. Ни одна из собранных таким образом комбинаций не имела смысла. Тогда он построил буквы в один ряд, стараясь расположить их согласно повторяемости.

ARTEOSPN. NPSTREOA

Нет, ничего не прояснилось и в этом случае. Гектор завелся. Вызовы всегда возбуждали его.

Он переписал буквы одну за другой, как можно ближе друг к другу, чтобы одновременно охватить написанное:

A A A A T T T T E E E E R R R R O O O O P P S S N

«Aaaatttteeeerrrroooo…» — прочитал он вслух.

Внезапно его взгляд выхватил из строчки некое подобие смысловой комбинации: ATER. Ну-ка, ну-ка! Он вновь почесал карандашом лоб и улыбнулся, осознавая, что на верном пути. Карандаш быстро побежал по бумаге, вычеркивая буквы по мере того, как они складывались в исполненные смысла слова.

А A A A Т T T T E E E E R R R R O O O O P P S S N

PATER. Это, конечно, Падре. Так в те времена называли Его.

А какой была последняя молитва, которой Иисус Христос лично обучил своих апостолов? Падре Ностро. Молодец, Гектор, похвалил он себя. Падре Ностро, по-латыни — Патер Ностер. «Так, вычеркнем другие буквы…

Что у меня осталось? 3 А, 2 Т, 2 Е, 2 R, 3 О, 1 S.

Нет, не пойдет. Из этих букв не удается построить никакого квадрата… Если только… Попробуем… Изымаем PATER NOSTER. Что остается?»

Карандаш в руке Гектора вновь заскользил по бумаге. Ему пришло в голову, что разгадать тайну может помочь система символов, наиболее известная во все эпохи: крест.