Роберт Стайн - Заклятие старой колдуньи

Кот приподнял меня еще выше. Может, на этот раз он проглотит меня? Прямо сейчас, раздавив страшными зубами? Нет. Замурлыкав, кот отпустил меня на пол. Я упала на спину и заболтала ножками в воздухе.

Прежде чем я успела подняться, кот снова схватил меня — на этот раз за ногу — и начал раскачивать перед собой. Он играет со мной, догадалась я. Как кошки играют с мышами! А когда игра ему наскучит, он съест меня!

Где-то на полу пищал Коул. Кот удерживал меня одной лапой. Наконец, опустив на пол, начал прихлопывать меня лапами, подбрасывать и переворачивать. От тряски у меня закружилась голова. Я зажмурилась.

Наконец я упала на бок и затихла. Страх лишил меня последних сил. Я даже не пыталась пошевелиться. Тяжело дыша, я ждала новой атаки. В любую минуту огромные когти могут вонзиться в меня, поднять в воздух и…

Ждать пришлось очень долго. Устав от ожидания, я подняла голову и поискала своего мучителя взглядом.

Где же он?

Мой брат попискивал где-то рядом.

Я медленно поднялась на ноги и нахохлилась. Нежные перышки были еще мокрыми.

Куда девался кот? Почему перестал мучить меня?

Где-то высоко вспыхнул свет. Я вскрикнула — ко мне приближалось огромное лицо. Ванесса!

— Ну и ну! — послышался низкий голос. — Кто это у нас здесь?

Она поставила меня на свою ладонь.

Итак, Ванесса поставила нас с Коулом на ладонь и поднесла к бледному лицу. Ее губы растянулись в довольной улыбке.

— Вижу, вы нашли мою книгу заклинаний, цыплятки. Кажется, я знаю, кто вы такие. Должно быть, Кристал и Коул.

Мы с Коулом громко запищали и запрыгали.

— Какие вы оба хорошенькие! — рассмеялась она. — Какая жалость, что мне пришлось проучить вас! — И она сокрушенно прищелкнула языком.

— Пи-пи-пи! — взмолилась я.

Мне хотелось спросить, зачем она заколдовала нас с Коулом, пообещать, что больше мы никогда не станем досаждать ей, и потребовать, чтобы нам немедленно вернули человеческий облик.

Но я могла только пищать!

— Что же мне теперь с вами делать? Выставить за дверь? Но до вашего дома слишком далеко. Чего доброго, вас кто-нибудь съест по дороге.

— Пи-и-и! — ужаснулись мы с Коулом. Как извиниться перед Ванессой? Как поговорить с ней?

Внезапно меня осенило. Старая пишущая машинка! Ванесса держала нас с Коулом прямо над ней. Я посмотрела вниз. В машинке торчал лист бумаги. Какая удача! Это наш единственный шанс. Не раздумывая ни секунды, я спорхнула с ладони Ванессы и с громким писком плюхнулась на стол.

Ванесса испуганно вскрикнула и попыталась меня поднять. Но я успела спрыгнуть на клавиши пишущей машинки и принялась ударять по ним твердым маленьким клювом. Сначала я клюнула букву В, затем прыгнула вправо и клюнула А. Увернувшись от пальцев Ванессы, я перескочила на верхний ряд клавиш и клюнула Н. Рука Ванессы застыла в воздухе. Может, она поняла мою мысль? Сообразила, что я пытаюсь напечатать ей письмо? Буква Е нашлась по соседству, но я чуть не сорвалась с клавиши. Два раза клюнув букву С, я закончила слово буквой А и подняла голову.

Ванесса внимательно за мной наблюдала, держа Коула на ладони. Она слегка хмурилась, не сводя глаз с листа бумаги. К тому времени как я закончила письмо, у меня перехватило дыхание, маленькое сердечко бешено колотилось. Работа оказалась такой трудной! Но на листе бумаги появилось несколько строк: «Ванесса, простите нас. Мы не нарочно рассыпали ваши покупки. Мы пришли, чтобы извиниться».

Я устало упала на стол, не в силах пошевелиться. Слегка повернув голову, я уставилась на Ванессу.

Согласится ли она помочь нам? Примет ли извинения? Если нам повезет, скоро мы снова станем людьми!

Ванесса низко наклонилась надо мной.

— Вы опоздали с извинениями, — холодно произнесла она. — Я ничем не могу вам помочь.

Коул жалко пискнул. Я со вздохом поднялась и побрела к пишущей машинке.

«Пожалуйста», — напечатала я. Я так устала, что на последнюю А у меня не хватило сил.

Я с надеждой взглянула на Ванессу, которая внимательно разглядывала напечатанное мной слово и постукивала черными ногтями по подбородку.

— Неплохо, неплохо, — наконец пробормотала она, бережно подняла меня и поставила на ладонь рядом с Коулом. — На свете нет ничего отвратительнее невоспитанных детей, — продолжала она, приблизив нас клипу. — Вежливость и хорошие манеры я ценю превыше всего. — Она прищурилась. — В тот день, когда вы налетели на меня у бакалейного магазина, вы даже не подумали извиниться, поэтому мне пришлось наказать вас. — И она снова прищелкнула языком.

Так вот почему Энтони не превратился в цыпленка! Теперь я вспомнила: прежде чем убежать, он извинился перед Ванессой.

Почему нам с Коулом не пришло в голову извиниться? Будь мы поумнее, мы бы сейчас не пищали по-цыплячьи! Но откуда нам было знать, что Ванесса ценит хорошие манеры?

Она поднесла нас к высокому книжному шкафу и показала книги.

— Видите мою библиотеку? — спросила она. — Это книги о хороших манерах. Их здесь сотни. Всю свою жизнь я посвятила изучению этикета. — Она строго взглянула на нас. — Почему нынешние дети такие невоспитанные? Мне искренне жаль вас, честное слово. Но вы извинились поздно. Слишком поздно.

Она поставила нас на стол — должно быть, у нее устала ладонь — и потерла рука об руку.

Что же дальше? Я терялась в догадках. Неужели она выставит нас за дверь? Она права: нам с Коулом ни за что не добраться до дому. Через несколько шагов мы попадем на ужин псу, коту или еноту.

В панике я запищала. Желтые перышки встали дыбом. Как же нам быть? Осталось одно, последнее средство.

Я вновь взобралась на клавиатуру пишущей машинки и начала печатать.

«Благодарим за объяснение. И за урок вежливости. Искренне ваши, Коул и Кристал».

Ничего другого мне не удалось придумать. От отчаяния у меня опускались крылья. Я смотрела на Ванессу, ожидая, когда она прочтет записку, и надеясь на лучшее…

— Глазам не верю! — воскликнула Ванесса. Она выхватила лист из машинки и перечитала послание. — Благодарственное письмо! — продолжала она. — Вы написали мне благодарственное письмо! — Она просияла. — Нынешние дети даже не знают, что это такое! Впервые вижу подобную учтивость! Она затанцевала по комнате.

— Благодарственное письмо! Настоящее благодарственное письмо!

Наконец она обернулась, указала пальцем на Коула, затем на меня, пробормотала несколько слов и вновь вытянула палец.

— Ой! — вскрикнула я, почувствовав, что расту. Я надувалась, как воздушный шар. Желтые перышки исчезли, на голове появились настоящие волосы. И руки, ладони, пальцы!