Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

— Эй, Фриц, — сказала Тесс, наклоняясь, чтобы погладить его. — Полагаю, что ты получил двойную порцию сегодня вечером. Довольно умно для…

Крылья серости появились у нее перед глазами, и не ухватись она за кухонный стол, она растянулась бы по всему линолеуму. Она издала крик от удивления, который казался слабым и далеким. Фриц дернул своими ушами назад, пристально и оценивающе взглянул на нее, словно решая, не собиралась ли она падать (по крайней мере, не на него), и вернулся к своему второму ужину.

Тесс медленно выпрямилась, держась за стол для подстраховки, и открыла холодильник. Салата из тунца не было, но был творог с клубничным джемом. Она нетерпеливо его съела, вычищая пластмассовый контейнер своей ложкой, чтобы достать творог до последнего кусочка. Он был прохладным и мягким в ее больном горле. В любом случае, она не была уверена, что могла съесть мясо. Даже мясо тунца.

Она выпила яблочный сок прямо из бутылки, рыгнула, затем поплелась в ванную. Она взяла с собой пистолет, положив пальцы на предохранитель, как ее учили.

На полке над умывальником стояло овальное увеличительное зеркало, рождественский подарок от ее брата из Нью-Мексико. Позолоченным текстом сверху были написаны слова, «МОЯ ПРЕЛЕСТЬ». Старая Тесс использовала его для выщипывания своих бровей и легкого макияжа. Новая использовала его, чтобы изучить свои глаза. Конечно же, они были налиты кровью, но зрачки выглядели одинакового размера. Она выключила свет в ванной, досчитала до двадцати, затем включила его и наблюдала, как ее зрачки сужаются. Они также были в порядке. Поэтому, вероятно перелома черепа не было. Может сотрясение, легкое сотрясение, но…

Как будто я знаю это. Я получила степень бакалавра искусств в Университете штата Коннектикут и ученую степень в области детективов о пожилых дамах, которые тратят, по крайней мере, четверть каждой книги на обмен рецептами, которые я ворую из интернета, а затем слегка изменяю, чтобы мне не предъявили иск за плагиат. Я могу ночью впасть в кому или умереть от кровоизлияния в мозг. Пэтси найдет меня, когда снова придет покормить кота. Тебе необходимо обратиться к доктору, Тесса Джин. И ты знаешь это.

Также она знала, что, если она пойдет к своему доктору, ее неудача действительно может стать достоянием общественности. Доктора гарантировали конфиденциальность, это была часть их присяги, и женщина, которая зарабатывала на жизнь как адвокат или уборщица, или агент по продаже недвижимости, вероятно, могла рассчитывать на ее получение. Тесс тоже могла рассчитывать на нее, это конечно было возможным. Даже, вероятным. Но с другой стороны, посмотрите, что произошло с Фэррой Фосетт: ставшей кормушкой для бульварных газет после того, как один служащий больницы проговорился. Тесс сама слышала слухи о психиатрических проблемах у одного писателя, которые стали главной темой в течение многих лет с рассказами о его крепчающем безрассудстве. Ее собственный агент поведал самый сочный из этих слухов Тесс за обедом не далее как два месяца назад… и Тесс слушала.

Я не просто слушала, думала она, глядя на опухшую, избитую себя. Я растрепалась о том щеголе сразу же, как только смогла.

Даже если доктор и его сотрудники сохранят тайну об авторе женских детективов, которая была избита, изнасилована, и ограблена по дороге домой от публичной огласки, как насчет других пациентов, которые могут увидеть ее в приемной? Для некоторых из них она не будет просто очередной женщиной с синяками на лице, которые практически кричали об избиении; она была бы, писательницей живущей в Сток-Виллидж, вы знаете ее, год или два назад телевидение снимало передачу о ее пожилых дамах детективах, она была по каналу «Лайф Тайм» и, боже мой, вы бы видели ее.

По крайней мере, ее нос не был сломан. Было сложно поверить, как что-то могло так ужасно болеть и не быть сломанным, но он не был сломан. Он опух (конечно, бедняга), и болел, но она могла дышать через него, и у нее было немного «Викодина» наверху, который справится сегодня с болью. Но у нее было несколько ярких синяков под глазами, побитая и опухшая щека, и кольцо ушибов вокруг горла. Это было худшим, подобное ожерелье люди могли получить только одним способом. Также было ассорти из шишек, ушибов, и царапин на ее спине, ногах, и заднице. Но одежда скроет худшие из них.

Отлично. Я поэт, и я не знаю этого.

— Горло… я могу одеть водолазку…

Точно. Октябрь отлично подходит для водолазки. Что до Пэтси, она может сказать ей, что споткнулась и разбила ночью свое лицо. Сказать что…

— Что я подумала, что услышала шум и Фриц, вертелся между моими ногами, когда я спускалась вниз, чтобы проверить.

Фриц услышал свое имя и мяукнул от двери ванной.

— Скажу, что я разбила глупое лицо о нижнюю стойку лестничных перил. Я могу даже…

Могу даже оставить небольшую отметку на стойке. Например, от мяса — отбитого молотком, который лежал у нее в одном из кухонных ящиков. Не слишком броско, просто шлепок или два, для видимости. Такая история не одурачит доктора (или внимательную пожилую даму детектива вроде Дорин Маркиз, главу «Общества Вязания»), но это одурачит милую Пэтси Мак, муж которой, конечно же, никогда не поднимал на нее руку за те двадцать лет, которые они были вместе.

— Не то, чтобы мне есть чего стыдиться, — прошептала она женщине в зеркале. Новой Женщине с кривым носом и опухшими губами. — Дело не в этом. — И это правда, но общественная огласка пристыдит ее. Она будет беззащитна. Беззащитной жертвой.

А как насчет женщин, Тесса Джин? Женщин в трубе?

Она должна будет подумать о них, но не сегодня. Сегодня она устала, измучена, и опустошена до глубины души.

Глубоко в себе (в ее терзаемой душе) она чувствовала пылающие угли ярости к мужчине, ответственном за это. Мужчине, который поставил ее в это положение. Она посмотрела на пистолет, лежащий около ванны, и знала, что, окажись он здесь, она не задумываясь использовала бы его на нем. Осознание этого смутило ее. А также сделало ее чувство немного сильнее.

Обив края на стойках лестницы молотком для мяса, она столь устала, что чувствовала себя будто во сне какой-то другой женщины. Осмотрев следы, она решила, что они выглядят излишне преднамеренными, и сделала несколько более легких отметин по краям удара. Когда она решила, что это было похоже на то, обо что она могла повредить сторону своего лица — где был худший синяк — она медленно поднялась по лестнице и пошла по коридору, сжимая пистолет в руке.

На мгновение она колебалась у двери своей спальни, которая была приоткрыта. Что, если он был там? Если у него был ее кошелек, у него был ее адрес. Сигнализация не была установлена, пока она не вернулась (так опрометчиво). Он мог припарковать свой старый «F- 150» за углом. Мог выломать кухонный дверной замок. Для этого было достаточно зубила.