Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

Если он здесь, я почувствую его запах. Этот мужской пот. И я застрелю его. Никаких «Лечь на пол», или «Подними руки верх, пока я набираю 911», никакой чепухи из фильмов ужасов. Я просто застрелю его. Но знаете, что я сначала скажу?

— Тебе нравится он, а ему нравишься ты, — сказала она своим низким хриплым голосом. Да. Именно так. Он не понял бы, но она поймет.

Она обнаружила, что хочет, чтобы он оказался в ее комнате. Вероятно, это означало, что Новая Женщина была больше чем немного сумасшедшей, ну и что? Если все так и выйдет, то это стоит того. Стрельба в него сделает публичное унижение более сносным. И взгляни на положительную сторону! Это, вероятно, поможет продажам!

Я хочу увидеть страх в его глазах, когда он поймет, что я действительно собираюсь сделать это. Это могло стать хотя бы частичной компенсацией.

Казалось, он схватит ее руку нащупывающую выключатель в спальни, и конечно она продолжала ожидать, что ее пальцы будут схвачены, пока возилась с ним. Она медленно снимала свою одежду, всхлипывая и рыдая, когда расстегнув молнию на своих штанах, увидела засохшую кровь в своих лобковых волосах.

Она включила душ столь горячий, как только могла выдержать, моя места, которые могла вымыть, позволяя воде ополаскивать остальные. Чистая горячая вода. Она хотела вымыть его запах с себя, а также запах плесени с куска ковра. Затем, она села на унитаз. На этот раз испускание мочи причиняло меньше боли, но укол боли, который прошел через ее голову, когда она попыталась — очень нерешительно — выправить свой нос, заставил ее вскрикнуть. Ну, и что? У Нелл Гвин, известной елизаветинской актрисы, был изогнут нос. Тесс была уверена, что читала об этом где-то.

Она надела фланелевую пижаму и шаркающей походкой подошла к кровати, куда легла со всеми включенными лампами и Лимонной Выжималкой 38 калибра на ночном столике, думая, что она никогда не заснет, что ее воспаленное воображение превратит каждый звук с улицы в приближение гиганта. Но затем Фриц прыгнул на кровать, улегся около нее, и начал мурлыкать. Так лучше.

Я дома, подумала она. Я дома, я дома, я дома.

Когда она проснулась, бесспорно, нормальный свет шести часов утра струился сквозь окна. Были вещи, которые необходимо сделать и решения, которые необходимо принять, но в данный момент достаточно было быть живой и в своей постели, а не засунутой в водопропускную трубу.

На этот раз, во время мочеиспускания она чувствовала себя почти нормально, и крови не было. Она снова вошла в душ, еще раз сделав воду столь горячей, как только могла выдержать, закрывая глаза и позволяя ей струиться по ее пульсирующему лицу. Когда она вымыла все что могла, она нанесла шампунь на волосы, делая это медленно и методично, используя пальцы, чтобы массировать кожу на голове, пропуская болезненное место, куда он, должно быть, ударил ее. Сначала глубокая царапина на ее спине жгла, но это прошло, и она почувствовала своего рода блаженство. Едва ли она думала о сцене в душе из «Психо».

Душ всегда был местом, где ей лучшие всего думалось, словно в утробе матери, и если ей нужно было подумать и о плохом, и о хорошем, это было теперь.

Я не хочу видеть доктора Хэдстрома, и мне не нужно видеть доктора Хэдстрома. Это решение было принято, хотя возможно через несколько недель, когда мое лицо снова будет выглядеть более или менее нормально — мне следует провериться на венерические болезни…

— Не забудь пройти тест на СПИД, — сказала она, и эта мысль заставила ее скорчить гримасу, достаточно сильно, чтобы причинить боль ее рту. Это была страшная мысль. Однако тест пройти надо. Для ее собственного душевного спокойствия. И ничего из этого не относилось к тому, что она теперь считала основным вопросом этого утра. Что она сделает или не сделает со своими травмами, было ее и только ее делом, но это не относится к женщинам в трубе. Они потеряли гораздо большее, чем она. И что относительно следующей жертвы гиганта? То, что будет другая, она не сомневалась. Возможно не в течение месяца или года, но она будет. Выключив душ, Тесс поняла (опять), что это может быть даже она, если он вернулся проверить водопропускную трубу и не нашел ее. А ее одежда исчезла из магазина. Если он заглянул в ее кошелек, а он, разумеется, сделал это, то у него есть ее адрес.

— Как и мои алмазные сережки, — сказала она. — Гребаный извращенный сукин сын украл мои сережки.

Даже если он некоторое время будет избегать магазина и водопропускную трубу, те женщины были теперь частью ее. Они были ее ответственностью, и она не могла уклониться от нее только, потому, что ее фотография могла появиться на обложке «Инсайд вью».

В спокойном утреннем свете окраин Коннектикута ответ был смехотворно прост: анонимный звонок полиции. Тот факт, что профессиональный писатель с десятилетним стажем не подумал об этом сразу же, заслуживает желтой штрафной карточки. Она скажет им местоположение — заброшенный магазин на Стэгг-Роуд с вывеской, «ТЕБЕ НРАВИТСЯ ОН, ЕМУ НРАВИШЬСЯ ТЫ» — и опишет гиганта. Насколько сложно найти мужчину вроде него? Или синий пикап «Форд F-150 «с запаской на фарах?

Проще не бывает.

Но пока она сушила волосы, ее глаза опустились на Лимонную Выжималку, и она вновь подумала, проще не бывает. Поскольку…

— Что мне это даст? — спросила она Фрица, который сидел в дверном проеме и смотрел на нее своими яркими зелеными глазами. — Только, что мне это даст?

Стоя на кухне спустя полтора часа. Ее миска для каши, отмачивалась в раковине. Вторая чашка кофе остывала на столе. Она разговаривала по телефону.

— Боже мой! — воскликнула Пэтси. — Я сейчас зайду!

— Нет, нет, я в порядке, Пэте. И ты опоздаешь на работу.

— Утра субботы являются строго дополнительными, и тебе надо идти к доктору! Что, если у тебя сотрясение мозга, или еще что-нибудь?

— У меня нет сотрясения, просто синяк. И мне стыдно идти к доктору, из-за того что я напилась с трех бокалов. Как минимум трех. Единственной разумной вещью, которую я сделала за всю ночь, было вызов лимузина, чтобы добраться до дома.

— Ты уверена, что нос не сломан?

— Он в порядке. — Ну… почти в порядке.

— С Фрицом все нормально?

Тесс разразилась совершенно искренним смехом.

— Я спускаюсь вниз посреди ночи, потому что сработал звуковой сигнал детектора дыма, спотыкаюсь об кота и почти убиваю себя, а ты сочувствуешь коту. Мило.

— Дорогая, нет…

— Я просто дразнюсь, — сказала Тесс. — Отправляйся на работу и прекращай волноваться. Я просто не хотела, чтобы ты закричала, когда увидишь меня. У меня пара абсолютно шикарных синяков. Будь у меня бывший муж, ты, вероятно, подумала бы, что он навестил меня.

— Никто не посмеет приложить к тебе руку, — сказала Пэтси. — Ты пробивная, девочка.