Ким Харрисон - Санкция на черную магию

– Включи его, Айви, – сказал он мрачно, и я медлила, чувствуя разочарование.

– Включи что? – спросила я, повернувшись к Айви.

– Просто нажми на кнопку, – сказала она, не отрывая глаз от черной ночи. Никто за нами не ехал, но я и не удивилась. Они бросили Ника, и все, что они собирались сделать, это слушать радио.

Мне стало плохо, я нащупала небольшой приемник в ее вещах.

– Этот? – спросила я, приподняв его, и Дженкс, подлетев ко мне, пнул небольшую плоскую кнопку. Устройство нагрелось в моей руке, и раздался тихий визг, почти неслышимый, ударивший мне не только по барабанной перепонке, но и по черепу.

– Что это? – спросила я, и с крыльев Дженкса посыпались золотые блестки, а сзади послышались возмущенные возгласы его детей.

– Жучок, который мы прицепили на долбодятла.

Мои брови удивленно приподнялись, и Дженкс обхватил руками рычажок, поворачивая его, пока не исчезли помехи. Я услышала, как кого-то ударили по лицу, и Дженкс отлетел назад, глядя сердито. Стало понятно, что Ник тоже снял свою демонскую маскировку. Не думаю, что они решились бы бить его, если бы он все еще выглядел, как Трент.

– Наслаждаешься? – услышала я голос Ника. Он почти смеялся. Его несколько дней мучили фанатики-оборотни. Пощечина от офицера охраны Трента его не испугает. Сердце у меня глухо стукнуло. Мы должны вернуться. Может, не прямо сейчас, но очень скоро.

– Прекрати, – послышался высокий голос, сопровождаемый кашлем Ника. – Мистер Каламак пришел.

Я вцепилась в устройство, уставившись на него, когда услышала знакомый звук открывающейся двери.

– Оставьте нас, – послышался спокойный, уверенный и разозленный голос Трента. Я качала головой каждый раз, когда Ник пытался подделать его.

– Сэр?

– Он в наручниках, – сказал Трент резко. – Я хочу поговорить с ним до того, как придет Квен.

– Сэр, – на этот раз голос прозвучал почтительно и испуганно. Мы не могли просто бросить Ника. Мои пальцы напряглись, и я услышала, как закрылась дверь и заскрипела пластмасса, когда Трент сел.

– Что произошло? – спросил Трент тихим голосом. – Тебя не должны были поймать. А Рэйчел должны были.

У меня рот открылся от удивления, и я думаю, сердце пропустило один удар. Спасибо тебе, Господи. Ник снова меня подставил! Гнусный маленький крысеныш-доносчик! Крылья Дженкса от возмущения загудели тише, и он приземлился мне на руку. Я ненавидела сочувствие в его глазах. Понятно, почему Ник знал, что я смогу пройти сквозь ту эльфийскую дверь. Трент сказал ему.

Из черной пластмассы в моей руке послышалось звяканье наручников.

– Может, снимите их с меня? – сказал Ник. Вот же мешок с дерьмом.

– Квен сейчас в тайнике, – продолжал Трент своим красивым ледяным голосом. – Опись еще не закончена, но пропала не только картина. Я дал тебе код, чтобы поймать Рэйчел с поддельной картиной, а не давать возможность украсть чувствительный артефакт.

«Трент знал, что я могу перемещаться по реальности самостоятельно, и не потрудился сообщить об этом мне». Мне стало жарко, и я затряслась.

– Статуэтка? – спросил Ник, и наручники снова звякнули. – Поэтому я и остался. Позволил себя поймать. Ведьма забрала ее вместе с картиной. Я выкрал ее прежде, чем она сбежала. Не поверишь, что она хотела с ней сделать.

«Он обвиняет меня в своем воровстве?»

– Сбежала? – повторил Трент, и я услышала, как Ник захрипел от боли. – Твой клоп-пикси бросил магическую гранату в мои ворота. Тридцать шесть секунд требуется на перезагрузку. Ты знаешь, что может случиться за тридцать шесть секунд? Так на чьей ты стороне, Спарагмос?

– На своей, – резко сказал он, сделав вдох. – Но я знаю, кто управляет Цинциннати. Не удивляйся ее попытке. Она, возможно, взяла ее, но я смог забрать ее обратно.

Послышался скрип пластмассы, и я задержала дыхание. Ник обвинял меня в своем воровстве, ложь лилась из него, как хихиканье из ребенка.

– Я понял, что ты дорожишь ей, – продолжил Ник, и на глаза навернулись слезы, когда пыльца Дженкса посыпалась на мои трясущиеся пальцы, держащие приемник. – Ну, сбежала она. И что? Ты еще доберешься до нее, зато ты сохранил свою статуэтку. Я выгляжу в ее глазах как самоотверженный герой, а она получила ничего не стоящую картину.

Она была бесполезна. Картина ничего не стояла. Как и сам Ник. Разозленная и обиженная, я вытерла рукой глаза. Все было фальшивкой, даже тот поцелуй и его самоотверженная болтовня.

– Где она? – донесся голос Трента, полный решимости, и я вздохнула, держа приемник.

– В моем кармане, – сказал Ник самодовольно, и я услышала глухой звук удара об пол, тихое ругательство Ника и скрипучие звуки, когда он попытался подняться с пола.

– Это солонка, – сказал Трент, и снова донесся звук борьбы, и стало трудно расслышать Ника, но одно было совершенно понятно – он не был счастлив.

– Нет! – воскликнул Ник. – Она снова сделала это! Сука! Она снова сделала это со мной!

В суматохе предательства и расстройства я посмотрела на самодовольную Айви, в ее черных глазах светилось удовлетворение, и стали видны клыки, когда она злорадно улыбнулась.

Дженкс подлетел к ней, и они обменялись высоким «дай пять», Айви воспользовалась пальцем, чтобы не откинуть его в сторону. Пирс глубоко и облегченно выдохнул.

– Попался, крысеныш, из канализации, – сказал Дженкс, рассыпая яркую пыльцу, чтобы осветить сумку на ремне Айви. Внутри лежала статуэтка.

Я сделала вдох, потом еще один, пытаясь понять.

– Говоришь, она взяла только картину, – продолжал Трент разъяренно. – Ты взял ее, а когда не смог пробраться через ворота, выдумал эту небылицу, что выкрал статуэтку у нее.

Ник захрипел от боли, и я услышала, как что-то стукнулось о плитку.

– Как? – прошептала я, и Айви посмотрела на меня, приподняв брови и широко улыбаясь. – Когда? Ты же ни разу не коснулась его!

– Я выкрала ее, когда мы пытались пройти в кухню. Рэйчел, я не верила ему. Что бы он не взял, оно все равно было бы ценнее картины, холст которой оказался таким новым, что его можно легко свернуть в трубочку.

Я нахмурилась, подумав, что выгляжу настоящей дурой.

– И при том все еще пах маслом, – добавил Дженкс, удваивая мой позор.

– Он врал, – сказала я расстроено. – Он соврал мне. Я такая дурра.

От небольшого приемника послышался высокий голос, кричащий:

– Я не виноват!

Голос Трента заставил меня дрожать.

– Устраивайся поудобнее, Спарагмос. Я не терплю обман. Морган, по крайней мере, ценна.

Он считает меня ценной? Взгляд затуманился, и я подумала о чарах Пандоры. Так это был несчастный случай? Может, Трент просто плохо умеет колдовать.

Вдалеке послышался звук открываемой двери, и оттуда донеслись шум офисов и слова Квена: