Хелен Вестон - Дом призрачных лиц

– Дома я чувствую себя ничуть не в большей безопасности, – отмахнулась я. – Кроме того, я достаточно осторожна. Сколько можно сидеть взаперти?

Алвина посмотрела на меня с растерянностью и даже с испугом.

«Возможно, она вспоминает, как нечто похожее происходило с Айдой. Кто знает, может быть, и к ней Тео очень скоро охладел…» – думала я.

Однако я не спешила уходить. Часов до девяти я, все еще надеясь, что Тео вернется, ждала его в комнате. Только здесь я задумалась о Саре. Разве она, моя лучшая подруга, могла, трогательно заботясь обо мне, одновременно отбивать у меня мужа? Но нельзя было отрицать другого – она по-прежнему влюблена в него и не скрывает этого.

Затем мои мысли вернулись к Аиде и Роуз. Трудно ли было утопить Аиду, не оставив никаких следов насилия на теле? Зачем? Ну, например, по наущению Сары. А потом они разделались с Роуз как с нежелательной свидетельницей и надежно спрятали ее тело. А Мирабел? Не оказалась ли она, как и ее сестра, невольным свидетелем чего-то… Но чего?

Это становилось невыносимым. Я схватила плащ, сбежала по лестнице и вышла из дома. Ночная прохлада освежила меня и немного прояснила мысли, но, когда дверь закрылась за моей спиной, я усомнилась, что поступила благоразумно. Перед Алвиной я храбрилась, на самом же деле мне было очень страшно, и в другое время я никогда не решилась бы на подобное. Но сегодня была причина, которая заставила бы любую женщину победить свой страх.

Я задумала нанести Ситонам внезапный визит и проверить, дома ли Сара. Следовало бы взять экипаж, но я не хотела, чтобы кто-нибудь знал о моих намерениях. Мне самой было неловко сознавать, что я по сути дела выслеживаю мужа, но к этому меня вынуждали обстоятельства.

Я собиралась пойти кратчайшим путем, хотя для этого нужно было миновать кладбище, потом пройти мимо реки, там, где всего несколько дней назад лежал труп Мирабел. Но когда я приблизилась к ограде кладбища, решимость едва не изменила мне. Легкий ветер покачивал деревья, и каждая из теней казалась человеком, готовым кинуться на меня. Еще немного, и я, подобрав юбки, бросилась бы домой, крича от непреодолимого ужаса. Подавляя дрожь, я поспешно миновала темную громаду затонувшего плавучего дома. Ни один луч света не блеснул в его окнах в эту безлунную ночь. Лишь несколько звезд освещали мне путь.

Когда из темноты возникла усадьба Ситонов, я долго не могла поверить, что мне удалось добраться без происшествий. Как ярко освещены у них окна, подумала я. Должно быть, смогли купить себе масла для ламп. Хорошо бы у нас его было побольше – надоело жить при свечах.

Я поднялась по широкой лестнице, взяла тяжелый латунный молоток и постучала. Стук эхом разнесся по дому. Дверь открыл Эдвин. Увидев меня, он застыл с открытым ртом, а потом принялся суетливо прятать ружье, с которым вышел мне навстречу. В конце концов, Эдвин сумел пристроить его за косяк и распахнул дверь настежь.

Я сделала вид, что не заметила его замешательства.

– Какой приятный сюрприз! – пролепетал он. – Проходите, Нэнси, я рад вас видеть. А где же ваш экипаж?

Он удивленно посмотрел мне через плечо, ожидая увидеть Алвину, Бесс или Карлу, но, никого не обнаружив, закрыл за мной дверь.

– Я пришла одна, – пояснила я. – Хотела встретиться с Сарой по поводу своего платья.

– Мне очень жаль, но Сара уехала в Новый Орлеан и, возможно, она останется там до самого бала.

– Досадно, – обронила я, – Вообще-то я собиралась прийти еще вчера, но…

– Вчера вы тоже не застали бы ее, – перебил он. – Всю эту неделю она почти не бывает дома. Присаживайтесь, Нэнси.

– Нет, благодарю вас, мне пора.

– Куда же вы! – воскликнул он, довольно бесцеремонно схватив меня за полу плаща. – Почему бы нам не посидеть запросто, по-соседски?

– Мне не хотелось бы оставаться здесь в отсутствие Сары, поймите меня правильно.

– Я думаю, нет ничего предосудительного в том, что друзья поболтают о том о сем, выпьют по бокалу портвейна. Сейчас принесу бутылочку – еще довоенный!

– Мистер Ситон, я уже сказала, что не могу остаться с вами тет-а-тет.

– Полноте, кто об этом узнает, – улыбнулся он снисходительно. – Ведь мы же друзья. Можно сказать, старые друзья!

И прежде чем я успела что-либо сообразить, Эдвин порывисто обнял меня, притянул к себе и припал к моим губам в страстном поцелуе. Я пыталась оторваться от его жадных горячих губ, и, чувствуя, что силы слишком неравны, отчаянно пнула его в голень каблуком сапога. Эдвин вскрикнул, выпустил меня и скорчился на полу, схватившись за ногу…

Только отбежав на безопасное расстояние от дома, я остановилась, чтобы перевести дух, и с брезгливостью вытерла губы тыльной стороной ладони. Мое отношение к так называемому «старому другу» претерпело за эти несколько минут весьма значительные изменения. Но на кого мне было гневаться, кроме самой себя? Могла бы и догадаться, что произойдет, если я приду сюда одна. Неудивительно, что Эдвин дал моему ночному визиту превратное толкование. Но Тео и Сара… Я почувствовала, как во мне поднимается глухая ярость. Слова Бесс, сказанные будто невзначай, становились все более похожими на правду. Что же мне теперь делать, что? – исступленно спрашивала я себя.

Слезы горькой обиды высохли на щеках, и теперь я чувствовала лишь пустоту и отчаяние.

Но ведь то, что Сара и Тео в Новом Орлеане, вовсе не означает, что они там вместе, пыталась уверить я себя. Бесс просто завидует и хочет отомстить мне, вот и придумывает всякую чушь.

Только проходя мимо кладбища, я вспомнила, что кругом ночь и неведомые опасности подстерегают меня за каждым деревом. И в тот же миг передо мной выросла фигура, облаченная в черный плащ. Из-под капюшона, растянув губы в уродливой гримасе, на меня воззрилась знакомая маска – отвратительная физиономия в обрамлении длинных спутанных черных волос.

Я коротко вскрикнула и бросилась бежать, с ужасом ожидая услышать шум погони. Миновав ограду кладбища, я свернула на дорогу, ведущую к дому, и вдруг… словно материализовавшись из тьмы, безмолвная фигура вновь возникла передо мной. Меня охватила паника – человек не мог двигаться так быстро! Стоило мне еще раз крикнуть – и я упала бы без чувств. Поэтому, не издав ни звука, я бросилась направо, прочь от кладбища.

Сердце готово было вырваться из груди, а легкие – разорваться от напряжения, но я бежала и бежала, больше всего боясь споткнуться и упасть. Это было отчаяние зверька, преследуемого безжалостным хищником. Неподвижная фигура, погруженная в гробовое молчание, вселяла куда больший ужас, чем если бы она двинулась на меня с угрожающим ревом. Чудовище словно хотело, чтобы мое внимание было целиком приковано к его застывшему лицу, которое, казалось, сам дьявол изваял из трупного мяса.