Ким Харрисон - Демон отверженный

— И мне тоже надо будет такое сделать? — спросила я встревоженно.

— Если не хочешь проявить грубости, — сказал он очень доброжелательно. — Они много труда вложили в разработку символа. И для них очень много будет значить, если ты тоже будешь ее носить.

Меня обдало дыханием вины, и я постаралась скрыть это ощущение за глотком обжигающего кофе. Я как-то не очень пересекалась с Калли и Сереной. Может быть, вместе будем татуировки делать.

Господи ты боже мой, когда-нибудь я стану стошестидесятилетней старухой с цветочком на заднице!

— Ты тут вроде говорил, что никуда я сегодня пить кофе не пойду? — сказала я, меняя тему. — А откуда ты знаешь?

Дэвид показал кивком на клочок бумаги в середине стола, и я придвинула клочок к себе.

— Дженкс меня впустил, направляясь спать, — сказал он. — Маталина…

Он не договорил, и я подняла глаза от записки Дженкса:

— Что с ней?

— Да ничего, — развеял он мою тревогу. — Но она рано легла, и Дженксу не было необходимости дежурить при дверях, раз я здесь. Ну, я ему и сказал, чтобы тоже шел спать.

Я кивнула и вернулась к записке, переживая за Маталину, но радуясь, что мы с Айви отучили Дженкса отвечать на телефонные звонки, не записывая, что передать. Согласно этой записке, у Маршала перенесли собеседование с вечера на утро, и он хотел знать, не можем ли мы пойти пить кофе часа в три. Полно времени до того, как Ал начнет за мной охотиться после захода солнца. В записке был номер телефона, и я не сдержала улыбки. Под ним другой номер с таинственным знаком «РБТ» и напоминание от Дженкса, что квартплату надо внести в четверг, первого числа. А не в пятницу второго или в понедельник пятого.

— Мне пора домой, — тихо сказал Дэвид, вставая и допивая свою чашку. Со шляпой в руке он добавил: — Спасибо за кофе. Так я скажу Серене и Калли, что тебе их идея понравилась.

— Дэвид, секунду, — сказала я и увидела, как он наморщил лоб, услышав, что Айви ходит неподалеку. — Как ты думаешь, не будут они возражать, если я с ними пойду, когда они будут делать татуировки?

Загорелое лицо расплылось в улыбке, морщинки возле глаз стали глубже — от удовольствия.

— Я думаю, они будут рады. Спрошу.

— Спасибо, — сказала я, и тут он вздрогнул, услышав из комнаты Айви какой-то стук. — Тебе лучше уйти, если ты не хочешь, чтобы Айви тебя застала, когда встанет.

Он замолчал и медленно покраснел.

— Я заеду на работу и посмотрю последние претензии на возмещение ущерба, который можно отнести за счет демонов. За два дня до Хеллоуина там никого не будет, и мне не придется объяснять, зачем я туда пришел.

— Но ведь ничего незаконного тут нет? — вдруг спросила я. — А то я тебя и так уже хорошо подставляю.

Дэвид улыбнулся небрежно — и немножко по-чертячьи.

— Да нет, — сказал он, пожимая одним плечом. — Но зачем привлекать к себе внимание? Но ты не волнуйся: если в Цинциннати кто-то призывает демонов, все такие претензии будут достаточно странными и потому передаваться на расследование. По крайней мере ты будешь знать тогда, где угроза, а где нет. Поможет тебе сузить список подозреваемых.

Я придвинула к себе чашку и вдвинулась глубже в жесткий стул.

— Спасибо, Дэвид, я это ценю. Если я смогу засадить за решетку того, кто призывает Ала, мне не придется принимать предложение Миниаса.

Вот уж чего мне меньше всего хотелось — так это иметь вызывное имя демона, особенно Ала. Пусть даже неиспользуемое.

Ниточка тревоги скользнула в моих здравых рассуждениях. Я заставила себя улыбаться беспечно, но Дэвид увидел. Подойдя ближе, он положил мне на плечо маленькую, но сильную руку.

— Мы его найдем. И ни на что не соглашайся с этим демоном. Обещаешь?

Я вздрогнула, и Дэвид вздохнул, когда я ничего не сказала. Потом тихо скрипнула отворяемая дверь, и Дэвид дернулся, как вспугнутый олень.

— Я тогда потом занесу одежду Дженкса, ладно? — заторопился он, схватил шляпу и чуть не выбежал из задней двери, густо покраснев. Я очень старалась подавить смешок.

Все еще улыбаясь, я потянулась к телефону и придвинула к себе записку Дженкса с телефоном потенциального работодателя. Работать я не собиралась до конца праздника, но приятно знать, что на начало месяца что-то припасено. Кроме того, сегодня днем мне совершенно нечего делать, кроме как бродить по Сети в поисках сообщений о появлениях демонов да капать на мозги Гленну вопросами, что он уже нашел.

А от этого, подумала я, беря трубку, только медленнее будет.

Когда я вошла в Кэрью-Тауэр, уличный шум сменился приглушенными ритмичными хлопками резинового уплотнения на вращающейся двери и перешел в эхо случайных голосов. Потеплело, поэтому я оставила куртку в машине: до захода солнца вполне хватит джинсов и свитера, а к тому времени я буду снова в церкви. Надеясь, что сигнал я не потеряла, я пыталась слушать, что говорит Маршал, держала телефон возле уха и ждала, чтобы глаза привыкли к полумраку помещения.

— Рэйчел, я прошу прощения, — смущенно говорил Маршал. — Там кто-то отменился, и меня попросили прийти раньше, и не так, чтобы я мог отказаться.

— Да все в порядке, — ответила я, радуясь, что у меня только я начальница — хотя моя начальница и бывает идиоткой. Я подалась в сторону от потока людей и сняла темные очки. — У меня тут есть одно дело, так что так может быть даже и лучше. Давай попьем кофе на Фаунтейн-сквер? — Три часа — отличное время, не завтрак и не обед. Удобный и безопасный час, не подразумевающий никаких ожиданий. — Одна только вещь: до заката солнца я должна вернуться на освященную землю, — вспомнила я. — Пока я не выясню, кто насылает на меня демона и не внушу этому типу, что так делать не надо, он будет пытаться меня убить.

Не успела я это сказать, как возникла мысль: а не пытаюсь ли я его так отпугнуть? Но Маршал засмеялся, а потом посерьезнел, когда понял, что это не шутка.

— А как там твои собеседования? — спросила, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Спроси через два-три часа. — Он тихо застонал. — Еще двоих осталось пройти. Сто лет уже так ни перед кем не расстилался — с тех самых пор, как случайно столкнул клиента с причала.

Я усмехнулась, посмотрела на ту сторону людного вестибюля, где висели указатели лифтов. Улыбка сменилась вспышкой угрызений, и я на себя разозлилась. Блин, я что, уже смеяться не могу? Если я смеюсь, это не значит, что я меньше стала любить Кистена. Ему нравилось меня смешить.

— Может быть, тогда лучше завтра? — спросил Маршал неуверенно, будто понял, отчего я вдруг замолкла.

Сунув очки в сумку, я пошла к скоростным лифтам. С мистером Как-Его-Там мы должны были встретиться на обзорной площадке — что ж, некоторые любят романтику плаща и кинжала.