Дж. Уорд - Вечный любовник

Он окинул взглядом лес позади дома. Луг по правую сторону. Большой фермерский дом вдалеке. И дорожку перед входом.

Он прислушался, улавливая звуки звериной поступи по траве и шелест ветра по деревянной отделке амбара. Когда температура упала, Рэйдж обследовал каждый уголок в доме, пытаясь определить слабые места. Крадучись, обошел все, переходя из комнаты в комнату, пока не почувствовал, что вот-вот взорвется от напряжения.

Проверил мобильник. Звук включен. Сеть тоже ловит.

Рэйдж выругался. Еще раз все обошел.

Фильм уже закончился. Рэйдж включил его по новой — на случай, если Мэри проснется и захочет узнать, что он все еще здесь делает. Затем вновь прошелся по первому этажу.

Вернувшись в гостиную, он потер лоб и обнаружил, что вспотел. Температура в ее доме была выше той температуры, к которой Рэйдж привык. Или, может быть, он просто на взводе. Во всяком случае, ему стало жарковато. Он снял с себя плащ и убрал в сумку оружие и мобильник.

Закатав рукава, Рэйдж склонился над Мэри и стал следить за ее мерным дыханием. Она выглядела такой беззащитной на этом диване, несмотря на ее воинственные глаза, спрятанные сейчас под веками и ресницами. Он сел рядом и нежно переместил ее в свои объятия.

В его огромных ручищах Мэри казалась уж совсем крохотной.

Она встрепенулась, подняла голову.

— Рэйдж?

— Спи, — прошептал он, прижимая ее к своей груди. — Просто позволь мне тебя обнять. Это все, что я хочу сделать.

Он почувствовал на своей коже ее легкий вздох и закрыл глаза, когда она обхватила его одной рукой за талию, а другую уперла ему в бок.

Тихо.

Все так тихо. Тихо в доме. Тихо снаружи.

Ему вдруг отчаянно захотелось разбудить Мэри и переложить так, чтобы вновь ощутить, как ее тело расслабляется рядом с ним.

Вместо этого он сосредоточился на ее дыхании, пытаясь попасть в ритм.

Так-то вот… мирно-мирно.

И тихо.

Джон Мэтью вышел из забегаловки «У Мо», где работал помощником официанта, обеспокоенно думая о Мэри. Она пропустила смену на телефоне доверия в четверг, что очень необычно, — он-то надеялся увидеться с нею сегодня ночью. На часах — двенадцать тридцать, у Мэри еще полчаса до конца смены, так что, скорее всего, Джон ее застанет. Если, конечно, она появится.

Идя быстрым шагом, он миновал шесть обшарпанных многоэтажек и за десять минут дошел до своего жилища. По дороге ничего особого не случилось, зато дома без веселья не обойтись. Подходя к входной двери, он услышал мужскую брань, бессвязную, грубую, нечленораздельную, какая бывает у пьяных. Перекрывая громкую музыку, что-то кричала женщина. Мужчина грубо ответил ей.

Джон быстро миновал коридор, поднялся по обшарканным ступенькам и торопливо закрыл за собой дверь студии на замок.

Его маленькая квартирка примерно через пять лет станет совсем непригодной для жилья. Полы наполовину застелены линолеумом, наполовину ковром; оба покрытия словно поменялись своими отличительными чертами: линолеум истерся так, что стал мохнатым, а ковер — жестким, как дерево.

Заляпанные жиром окна можно было считать полупрозрачными, что не так уж плохо: не нужны жалюзи. Душ работал исправно, то же и с умывальником. Но вот кухонная раковина давно уже забилась, еще до того, как Джон сюда въехал. Он пробовал пробить ее каким-нибудь средством, но эти попытки закончились неудачей, в трубу же он решил не соваться. Ему совсем не хотелось знать, что смывалось до него по этому стоку.

Как всякую пятницу после возвращения домой, он открыл окно и посмотрел на противоположную сторону улицы. В офисе телефона доверия горел свет, но Мэри за ее обычным столом не было.

Джон нахмурился. Может быть, она плохо себя чувствует? В тот день, когда он был у нее, она выглядела неважно.

Джон решил, что завтра же заедет к ней на велике и проверит, все ли в порядке.

Господи, здорово, что он все же набрался храбрости и подошел к ней. Просто здорово! Она оказалась очень милой, даже лучше, чем по телефону. А то, что она тоже знает амслен? Совпадение?

Закрыв окно, он подошел к холодильнику и снял резинку, придерживавшую дверцу. Внутри стояли четыре упаковки питательной смеси «Ешиге» с ванильным вкусом, в каждой по шесть штук. Он достал две жестяные баночки и вернул резинку на место. Его квартира, наверное, единственная в доме, где нет тараканов — результат отсутствия нормальной еды. Его желудок ее не принимал.

Сев на матрас, он оперся спиной о стену. В ресторане сегодня было полно народу, и плечи к вечеру ужасно ныли.

С осторожностью отпив из первой банки и надеясь, что его желудок даст ему сегодня передохнуть, Джон взял в руки новый выпуск журнала «Мускулы и фитнес», прочитанный уже дважды.

Он уставился на обложку. Парень на переднем плане представлял собой загорелую груду мускулов — накачанные бицепсы, трицепсы, грудь и живот. Усиливая этот образ мачо, рядом стояла красотка в ярко-желтом бикини, обвивая парня, как ленточка.

Джон уже не первый год читал о силовых нагрузках и несколько месяцев откладывал деньги, чтобы купить небольшой набор гантелей. Теперь он тренировался с ними по шесть дней в неделю. Результата никакого. С каким бы усердием он ни качался, как бы отчаянно ни хотел нарастить мускулатуру — никакого, и все.

Отчасти, конечно, из-за питания. Его не тошнило только от питательной смеси, а много ли в ней калорий? Но беда не только в еде. У него явно не лучшая наследственность. В двадцать три года он был ростом метр шестьдесят пять, весил 47 килограммов. Ему не приходилось бриться. На теле — ни волоска. И никакой эрекции.

Не мужчина. Слабак. Хуже того: ничто ведь и не менялось. В свои двадцать три он пребывал в том же состоянии и при том росте, что и в тринадцать.

Однообразие изводило его, выматывало, утомляло. Джон потерял всякую надежду, что когда-нибудь станет нормальным мужчиной, но навык приятия действительности такой, какова она есть, делал его взрослее. Он чувствовал себя древним стариком в теле мальчика. Как если бы его разуму предназначалась другая оболочка.

Но Джон все же имел свою отдушину. Он обожал спать. В своих снах он видел себя сильным, сражающимся, уверенным в себе… Настоящим мужчиной. Ночами он становился бесстрашным воином с кинжалом в руке, использующим его в благородных целях. В этом ему помогали другие мужчины, такие же, как он, воины и братья, преданные законам смерти.

Помимо этого, Джон занимался в своих видениях любовью с женщинами, красавицами, издававшими странные звуки, когда он входил в их тела. Иногда даже в несколько тел. Он овладевал ими с некоторой грубостью, потому что именно так им нравилось; да он и сам хотел именно так. Любовницы впивались ему ногтями в спину, царапая кожу, извиваясь под сильными ударами его бедер. Он доводил себя до пика удовольствия, тело его сотрясали судороги, и с воплем триумфа он выплескивал свой сок в их горячее лоно. А после оргазма он, как извращенец, пил их кровь, а они пили его, и это безумство окрашивало белые простыни в красный цвет. Наконец, когда все потребности удовлетворялись, неистовство и страсть проходили, он нежно обнимал своих прекрасных подруг. Они смотрели на него сияющими глазами, полными обожания. Словно благословение, на него нисходили гармония и покой.