Дж. Уорд - Вечный любовник

Он замолк. Выдохнул.

— Я боюсь превращения. Слишком взвинчен.

Бледные глаза Ви сощурились.

— Выкинул из головы даже саму мысль о других женщинах, так?

Рэйдж кивнул.

— Мне нужна только Мэри. Я возбуждаюсь только при виде ее.

— Вот черт, приятель, — проговорил Вишу на выдохе.

— Разве моногамия — это плохо? — спросил Буч, садясь и открывая баночку пива. — В смысле, у тебя замечательная женщина. Мэри очень хорошая.

Ви покачал головой.

— Вспомни, коп, что ты видел на поляне? Как тебе понравится, если это будет рядом с женщиной, которую ты любишь?

Буч поставил банку, даже не отпив. Взглядом он пробежал по телу Рэйджа.

— Нам потребуется чертова куча стали, — пробормотал он.

О. начал нервничать. Прошло уже восемнадцать часов, а девушка все еще находилась без сознания. Эти дротики рассчитаны на мужчину, но и она уже должна была очнуться.

Он волновался, что мог вызвать у нее сотрясение мозга.

Господи, все как раньше. Они с Дженнифер дрались, а после он беспокоился, что нанес ей сильную травму. Когда он омывал ее, то всегда аккуратно обрабатывал раны, ища сломанные кости и глубокие порезы. Убедившись, что с Дженнифер все в порядке, он занимался с ней любовью, даже если она еще не пришла в себя. Он достигал оргазма, находясь сверху, и с облегчением понимал, что не зашел с побоями слишком далеко, — это становилось для него лучшим финалом.

Он очень хотел заняться любовью с похищенной девушкой.

О. подошел к яме, в которой она сидела. Отодвинул решетку, включил фонарик и посветил внутрь. Она осела по трубе, словно ее сломали пополам.

Он хотел вытащить девушку. Обнять. Поцеловать и почувствовать, ощутить ее кожу. Хотел войти в нее. Но все лессеры — импотенты. Эта тварь Омега — ревнивый хозяин.

О. поместил крышку на место и сел рядом на корточки, думая о дне и ночи, которые провел с Омегой, и депрессии, которая затем последовала. Забавно, но теперь, когда у лессера появилась эта девушка, его сознание прояснилось, новая привязанность подпитывала О. силами.

Он понимал, что в отверстии находится не Дженнифер, но вампирша очень походила на женщину, забранную у него, и лессер не собирался придираться. Он примет дар, которым его наградили, и будет надежно охранять ее.

На этот раз никто не заберет его женщину. Никто.

Когда жалюзи на ночь опустились, Зетист поднялся со своего тюфяка и стал голым ходить по комнате.

Произошедшее прошлой ночью между ним и Беллой убивало его. Он хотел найти ее и извиниться, но что из этого выйдет?

«Прости, я запрыгнул на тебя, как животное. И меня не тошнит от тебя. Правда».

Господи, он такой придурок.

Зетист закрыл глаза и вспомнил, как сидел, прислонившись спиной к стене рядом с душем, когда она потянулась к его обнаженной груди. Пальцы длинные и изящные, с милыми, ненакрашенными ноготками. Ее прикосновение должно оказаться легким. Легким и теплым.

Ему следовало бы сдержать себя. Если бы он смог, то хоть раз, как свободный мужчина, узнал бы, каково это — почувствовать прикосновение нежной женской руки у себя на коже. Как раба, его трогали слишком часто, всегда против его воли, но вот свободным…

И это не просто чья-то рука. А рука Беллы.

Ее ладонь легла бы ему на грудь, прямо по центру; возможно, она бы немного погладила его. Зетисту понравилось бы, если б Белла делала это медленно. Да, чем больше он думает о ней, тем больше он представляет, что ему нравится…

Какого черта он размышляет об этом? Много лет назад из него насилием выбили способность переносить любую близость. И он не собирается тешить себя фантазиями. Он недостоин даже раздраженных проституток, у которых ему приходилось пить кровь.

Зетист открыл глаза и прекратил думать о ерунде. Самое лучшее, что он мог сделать для Беллы, — так это не допустить ее встречи с ним снова, даже случайной. Только так он может исправиться.

Но сам будет видеться с ней. Каждую ночь. Зетист будет навещать Беллу, чтобы удостовериться в ее безопасности. Для мирных вампиров сейчас время сложное, поэтому за ней нужно присматривать. Но, делая это, он останется в тени.

Мысль, что он будет защищать ее, его успокоила.

Зетист во многом не доверял себе. Но на свою способность защитить ее он мог положиться — не имеет значения, скольких лессеров придется ему заживо сожрать.

Мэри слонялась по балкону на втором этаже перед дверью спальни. Она не могла наблюдать, как Буч и Ви крепят там все эти цепи. Девушка с трудом соображала, эротично или пугающе то, что они готовили Рэйджа к сексу с ней.

Дверь открылась.

Буч осмотрел все кругом, не встречаясь с ней взглядом.

— Он готов.

Вышел Вишу, раскуривая самокрутку. Глубоко затянулся.

— Мы будем здесь, в коридоре. На случай, если понадобимся.

Сначала она хотела сказать им, чтобы они ушли. Отвратительно, если братья будут поблизости, пока они с Рэйджем занимаются сексом. Уединенность подразумевает не только укромное интимное пространство, но и состояние души.

Но потом Мэри вспомнила о том количестве стали, с которым они пришли. Она совсем не ожидала, что будет столько железяк. Ладно бы веревка. Или наручники. Но явно не то, чем поднимают машину с земли.

— Уверены, что вам нужно ждать? — спросила она.

Они кивнули.

— Уж поверь нам, — пробормотал Буч.

Мэри зашла в комнату и закрыла за собой дверь. По обе стороны от кровати стояли зажженные свечи, а Рэйдж лежал голый на матрасе — руки заломлены, выпрямленные ноги раскинуты в стороны. Талию и колени обвивали цепи, завязанные в мертвую петлю вокруг мощных дубовых ножек кровати.

Рэйдж поднял голову, глаза цвета морской волны затуманились.

— Уверена?

«На самом деле — нет».

— Кажется, тебе не совсем удобно.

— Все не так уж плохо.

Его голова откинулась назад.

— По крайней мере, я рад, что это ножки кровати, а не лошадей, несущихся в четырех разных направлениях.

Мэри взглянула на его громадное тело, распростертое для нее словно в качестве какой-то сексуальной жертвы.

Святые угодники… Неужели это вправду? Она действительно собирается…

«Прекрати, — сказала она себе. — Не держи его в этаком положении дольше, чем надо. Когда все закончится и он поймет, что все в порядке, тебе больше не придется этого делать».

Мэри сбросила обувь, сняла через голову свитер и водолазку, затем расстегнула джинсы.

Рэйдж снова поднял голову. Когда она сняла бюстгальтер и трусы, его плоть зашевелилась. Увеличилась. Она наблюдала за изменениями, которые происходили для нее, — как он твердел, набухал, рос… От возбуждения его лицо покрылось легкой краской, а красивая кожа без единого волоска — испариной.