Амброз Бирс - Диагноз смерти (сборник)

Много лет близ города Галлиполис, штат Огайо, жил старый уже человек по имени Герман Делюз. Очень немногим была известна его история, поскольку он не любил говорить о себе, да и другим косточки не перемывал. Все соседи были уверены, что в прошлом он был пиратом – и лучше всего об этом свидетельствовала целая коллекция абордажных крючьев, сабель и старинных, кремневых еще пистолетов. Он жил совершенно один в маленьком доме на четыре комнаты, который изрядно уже обветшал и никогда толком не ремонтировался. Он стоял на небольшом возвышении посреди широкой каменистой пустоши, обильно поросшей ежевикой и возделанной лишь кое-где, лоскутьями, причем самым примитивным образом. Это была единственная явная собственность Делюза, и она едва могла обеспечить его проживание, пусть даже он и довольствовался немногим. Но в деньгах он, похоже, не нуждался и платил наличными за все, что покупал. Правда, покупки он делал несколько странным образом – по всем окрестным поселкам и редко два-три раза подряд в одном месте. Впрочем, за такую вот беспристрастность никто его не хвалил; люди полагали, что вот так – довольно неуклюже, кстати, – старик пытается скрыть истинные размеры своего состояния. А в том, что в ветхой хибаре Делюза закопано немало золота, добытого неправедным путем, не сомневался никто из его добрых соседей, тем более что это вполне согласовалось с местными преданиями и, похоже, подтверждалось положением вещей.

Девятого ноября 1867 года старик умер; по крайней мере его мертвое тело было обнаружено десятого числа, а врач констатировал, что смерть наступила приблизительно двадцать четыре часа назад. Причина смерти так и осталось неясной – вскрытие показало, что все его органы были совершенно здоровыми, да и признаков насилия не было никаких. По всему выходило, что умер он около полудня, почему-то лежа в постели. Жюри коронера постановило, что он «погиб от руки Божьей» – такую формулировку часто применяют по поводу скоропостижной смерти. Делюза похоронили, а его имущество перешло под опеку шерифа.

Дальнейшие разыскания ничего не добавили к тому, что и так было известно о покойном, а импровизированные раскопки по всему дому, предпринятые смекалистыми и расторопными соседями, оказались бесплодными и вскоре были пресечены шерифом: он запер дом до того времени, когда имущество Делюза, как движимое, так и недвижимое, будет, согласно закону, выставлено на торги, чтобы покрыть, хотя бы отчасти, издержки по похоронам и прочим хлопотам.

Ночь на 20 ноября многим запомнилась своим неистовством. Сразу по нескольким штатам пронесся сокрушительный снежный буран. Он с корнями вырывал огромные деревья и бросал их поперек дорог. В тех местах никто не помнил другой такой бури, но к утру она выдохлась, и утро было тихим и солнечным. Около восьми часов утра преподобный Генри Гэлбрайт, известный и весьма уважаемый в округе лютеранский священник, пришел домой пешком; он жил милях в полутора от дома старого Делюза. Тут надо сказать, что мистер Гэлбрайт вернулся домой из Цинциннати, где ему пришлось провести целый месяц. Прошлым вечером он сошел в Галлиполисе с парохода, тут же разжился лошадью и коляской и поспешил домой. Ночная буря застала его в пути, а утром оказалось, что дорога завалена упавшими деревьями, и он счел за благо завершить путь пешком.

– Но где ты ночевал? – спросила миссис Гэлбрайт, когда он вкратце рассказал о своих приключениях.

– На Сосновом острове… [9]я хотел сказать, в доме старого Делюза, – со смехом ответил он. – Ну и мрачный же тип, скажу я тебе. Он нимало не возражал против того, чтобы приютить меня, но и не перемолвился со мною ни словом.

К счастью для истины, при этой беседе присутствовал мистер Роберт Моусили Марен, адвокат и литератор из Колумбуса, автор восхитительной повести «Бумаги Меллоукрафта». Услышав ответ мистера Гэлбрайта, этот умный человек не выказал особенного удивления, удержался от восклицаний, вполне естественных в подобном случае, а спокойно осведомился:

– А как вы там оказались?

И вот как мистер Марен пересказывает ответ мистера гэлбрайта:

«Я заметил свет в окне и, почти ослепленный снегом, замерзший до полусмерти, зашел в ворота и завел свою лошадь в старую, но еще крепкую конюшню. Лошадь, кстати, и сейчас там. Я постучал в дверь и, не получив ответа, вошел без приглашения. В комнате было темно, но у меня были спички, так что я быстро нашел свечу и зажег ее. Я хотел было зайти в смежную комнату, но дверь была заперта, и хотя я слышал там тяжелые шаги старика, он ни словом не отвечал на мои оклики. Очаг был холодный, так что я развел в нем огонь, свернул пальто, подложил его под голову, улегся (sic!) и собрался уже спать. Но тут дверь, которую я пробовал открыть, тихо отворилась, и вошел старик со свечой в руке. Я вежливо поздоровался с ним, извинился за вторжение, но он не обратил на меня ни малейшего внимания. Похоже, он что-то искал, хотя глаза его были неподвижны. Более всего, подумалось мне тогда, он похож на лунатика. Он обошел всю комнату, а потом вышел в ту же дверь, через которую вошел. Еще дважды, прежде чем я заснул, он заходил в комнату, проходил точно тем же путем и снова скрывался за дверью. В когда завывания ветра чуть стихали, я отчетливо слышал его шаги по всему дому. Утром же, когда я проснулся, его нигде не было».

Мистер Марен хотел было расспросить еще, но тут заговорили домашние гэлбрайта. Узнав, что Делюз давно умер и погребен, добрый священник очень удивился.

– Объяснить ваше приключение довольно просто, – вставил наконец мистер Марен. – Я не склонен думать, что старый Делюз бродит во сне… в том сне, которым он спит сейчас. Конечно же, все это вам просто пригрезилось.

И мистер Гэлбрайт вынужден был, хоть и неохотно, принять это объяснение.

Так или иначе, но на следующий вечер оба джентльмена, сопровождаемые сыном священника, пошли к халупе старого Делюза. В доме горел свет; он маячил то в одном окне, то в другом. Когда Марен и оба Гэлбрайта подошли к двери, на них обрушилась волна ужасных звуков: звон клинков, хлопки выстрелов, женские вопли, стоны и яростные проклятья! Какое-то время все трое стояли, растерянные, да и напуганные тоже. Потом мистер Гэлбрайт толкнул дверь. Пожалуй, осмотрительным такой поступок не назовешь. Но пастор был человеком отважным и к тому же обладал геркулесовой силой. Он отступил на шаг-другой, а потом метнулся к двери и ударил в нее правым плечом. Раздался громкий треск, и дверь слетела с петель. Через полминуты все трое вошли в дом. Темнота и тишина! Единственным звуком было биенье их сердец.