Роберт Маселло - Бестиарий

И вот она быстро подошла к последней витрине в зале, где лежал Апокалипсис — более известный в протестантской традиции как Книга Откровений. Книга была открыта на иллюстрации во всю страницу, где изображался семиглавый дракон, изрыгающий море огня. По работе над выставкой она знала, что последние слова библейского текста служили предупреждением любому, кто посмеет изменить или изъять хоть что-то из Апокалипсиса. Если человек пойдет на такое, говорилось в книге, он обречен на все описанные в ней страшные муки и будет пребывать в этом аду вечно. Под текстом красовалась миниатюра: ребенок поднимается на небеса, а под ней — концовка в форме проклятия, повторяющая последние строки Апокалипсиса. Элегантными латинскими буквами была выведена надпись, предупреждающая, что каждый, кто посмеет испортить или исказить книгу, будет наказан, как описано в ней.

Хотя особой нужды в том не было, Бет все же достала из папки последнюю страничку из письма Амброзиуса, остальные бумаги положила на пол, затем поднесла листок распечатки к освещенной изнутри витрине. Проклятия по самой своей природе, уже не говоря о ритме прозы, были удивительно схожи; витиеватые буквы идентичны, а сам почерк, мелкий, с наклоном влево, совпадал один к одному. Ошибки быть не могло. Амброзиус из монастыря Святого Эдмунда — художник и солдат, плут и рыцарь, неизвестный гений, чье сложное и долгое путешествие из монастыря в Кентербери привело к ужасной гибели в лабиринтах султана, являлся автором обоих произведений. Микеланджело своего времени.

Только Бет было известно, кто он.

Не успела она насладиться сладким чувством победы, как вдруг откуда-то из тени, из дальней части галереи послышался тихий голос:

— Не пугайся.

Но Бет так испугалась… как никогда в жизни!

Тени двигались, меняли форму… и вот обрели очертания мужчины — высокого и элегантного, с точеными чертами лица и в костюме, который, казалось, был соткан из самой тьмы. Он молча шагнул вперед. Светлые волосы, зачесанные со лба назад, поблескивали в свете ламп. Глаза скрывали маленькие очки со стеклами янтарного цвета.

— Однако ты боишься, — протянул он с каким-то необычным иностранным акцентом.

Галерея наполнилась запахом леса после дождя.

Бет хотелось развернуться и бежать. Но незнакомец словно почувствовал это и встал прямо на пути к двери. Бет не могла двинуться с места, точно окаменела.

— Неужели не понимаешь? — спросил он. — Если бы я хотел причинить вред тебе или ребенку, то давно бы это сделал.

Худшие ее ночные кошмары сбылись: Ариус жив. Ариус здесь. Все это время она пыталась убедить себя, что это всего лишь игра воображения. Она твердила себе, что делает из мухи слона, но… ошибалась.

В глубине души она всегда знала: он придет.

Ей хотелось спросить: «Зачем ты здесь? Что тебе надо?» Но во рту пересохло. Однако он словно предвидел эти ее вопросы.

— Я всегда был здесь. А чего хочу… Того же, что и всегда. Мне нужно твое богатство.

Богатство? Воспоминания Бет об Ариусе всегда носили сумбурный и путаный характер, точно существовали за некой ширмой, завесой, за которой можно было разглядеть лишь обрывки неких странных постыдных событий. Осознание того, что это всего лишь воспоминания, в данный момент не утешало. Ничуть. Потому как все эти смутные образы были темными и пугающими. От одного только вида Ариуса по спине ее бежали мурашки.

Вроде бы он не двигался с места, но почему-то через секунду оказался почти рядом, и запах пропитанных влагой листьев стал еще сильнее. Хотя света в помещении было немного, казалось, он весь сконцентрировался на нем. Ариус стоял на фоне темных теней в своем черном костюме, лицо слегка отсвечивало янтарно-желтым, точно светилось изнутри. Янтарные стекла скрывали цвет глаз, но в голове Бет засело воспоминание — смутное и одновременно ужасное воспоминание, — что глаза эти непрестанно менялись, взгляд их прожигал насквозь, пронзал, точно острый нож, все, на чем бы он ни останавливался.

— В доказательство того, что я говорю правду, позволь заметить следующее. Я здесь, чтобы предупредить тебя.

— О чем?

— Иди домой. Сейчас же, немедленно. Иди к Джо.

Бет точно электрическим разрядом пронзило.

— Что случилось? Что с Джо? — Даже страх отступил, в такое смятение привели ее эти слова.

— Пока еще есть время. Беги. Ты должна быть с ним.

И Бет ему поверила, хотя причин, казалось бы, не было.

Ее охватило неукротимое желание бежать из галереи как можно быстрее. Однако ничто на свете не заставило бы ее повернуться спиной к Ариусу, точно она была физически неспособна сделать это. Что-то гипнотическое было в самом его присутствии, даже в этих скрытых под стеклами очков глазах.

Он отступил на шаг, теперь лицо частично скрывала тень.

Нарочно он, что ли?..

— Я пойду, — пробормотала Бет тихим дрожащим голосом. — Но только скажи мне зачем? Что должно случиться?

И снова без всякого видимого движения он отступил в глубину помещения. Теперь беловатый свет, освещавший страницы Апокалипсиса, едва высвечивал совершенные черты его лица и волны золотистых волос.

Вот он слегка склонил голову набок, точно прислушиваясь к чему-то, и через долю секунды Бет услышала, как дверь в галерею, в первый зал, отворилась и раздались тяжелые шаги.

— Эй? Миссис Кокс? Вы здесь?..

Это был охранник, тот самый, которому она махнула рукой перед входом.

Поначалу она не ответила, сама не понимая почему. Может, потому, что подсознательно старалась уберечь Ариуса от обнаружения?..

— Миссис Кокс? — Голос приближался; несмотря на то что в залах горел верхний свет, по полу заметался луч фонарика, стал высвечивать темные углы.

— Я здесь, — ответила она наконец и обернулась.

Охранник — она только и помнила, что имя его начинается с буквы «Д», — появился в дверях и спросил:

— У вас все в порядке? Просто мы зарегистрировали вторжение на дисплее сигнального устройства.

Бет обернулась на Ариуса, но того и след простыл.

— Я вошла, используя свой код, — сказала она.

— Знаю, у нас отмечено. Но потом сигнализация сработала снова. — Охранник снова осветил фонариком углы, подошел и заглянул за несколько стендов. — Должно быть, сбой в программе, — заметил он.

Только теперь она увидела его имя на ламинированной бляхе: «Гэри Грейдон».

Но куда ушел Ариус? Ведь из галереи только один выход. Как он мог проскользнуть незамеченным мимо охранника?

— Что это тут на полу? — спросил Грейдон, и Бет, проследив за его взглядом, увидела бумаги, лежавшие у ее ног.

Она наклонилась и подобрала папку вместе с листами распечатки и письмом. Сунула туда же страницу, которую держала в руке — и о том, что держит, тоже забыла, — и, окинув последним взглядом зал, сказала: