Нэнси Фармер - Дом скорпиона

— Ладно,— неожиданно сказал Том.— Я и правда дразнил Матта. Я прошу прощения.

Матт застыл в изумлении: Том переменился прямо на глазах. Красные пятна гнева на щеках поблекли. Глаза стали прозрачными и невинными. Трудно было поверить, что этот самый мальчик минуту назад брыкался и визжал.

Матту отчаянно хотелось научиться точно так же легко и быстро справляться со своими эмоциями. Если ему было больно, грустно или плохо, эти чувства впивались в душу острыми когтями и сидели там, пока сами собой не развеивались. Иногда на это уходило несколько часов.

— Вот это по-честному! — Тэм Лин отпустил мальчиков.

Матт тут же схватил Тома и Марию за руки и потащил к дверям. Слова, которые так и остались невыкрикнутыми, переполняли его, мешая дышать.

— Хочешь, чтобы мы ушли? — закричала Мария.— После того, как мы помирились?

Матт кивнул.

— Ну и свинья же ты! Я не собираюсь ссориться с Томом только потому, что ты его не любишь. Правильно говорят, что ты противный.

Мария хлопнула дверью.

Матт опустился на пол. По лицу его текли слезы. Он громко всхлипывал — как свинья! — и ненавидел себя за это, но не мог остановиться. Если бы здесь была Селия, она бы пожалела, утешила его. А Тэм Лин только пожал плечами и вернулся к своей спортивной газете. Потом, придя в себя, Матт долго ползал по полу, ища ухо медвежонка, но оно куда-то запропастилось.

Том был мастак на разные пакости. Он бил кулаком в воздух, едва не попадая Матту по уху, и говорил, что отрабатывает движения карате. Шептал обидные вещи так тихо, что никто больше их не слышал.

— Ты клон,— говорил он.— Знаешь, что это такое? Что-то вроде блевотины. Тебя корова вытошнила...

Рядом со взрослыми Том был сама любезность. Спрашивал, как они поживают, и вежливо дожидался ответа. Приносил маме напитки, открывал дверь дедушке. Был внимателен и заботлив, но все-таки...

Во всем, что делал Том, чувствовался подвох. Да, он приносил матери напитки, но стакан не всегда был чистым. Да, он открывал дедушке дверь, но когда дверь захлопывалась, то всегда била старика по пяткам. Била легонечко, так, чтобы тот не упал и вообще казалось, что это вышло нечаянно. Все верили Тому — как не поверить этому открытому, невинному личику, этому ангельскому взгляду? Но все-таки...

— Жук ползучий,— ворчал Тэм Лин.

Матт был рад обнаружить, что телохранитель тоже не любит Тома.

Тэм Лин...

Первую неделю Матт ходил вокруг телохранителя на цыпочках. Тот был такой большой, такой страшный! Словно в доме поселился ручной медведь. Тэм Лин усаживался в кресло и молча смотрел, как Мария и Селия уговаривают Матта почитать, решить головоломку, поесть... Матт любил эти занятия, но еще больше ему нравилось, чтобы его упрашивали. Иногда Мария чуть не плакала от досады и бессилия. Селия же только гладила Матта по голове и грустно вздыхала. Тэм Лин делал вид, что читает, но глаза его то и дело взлетали над газетной страницей, не упуская ни единой подробности из происходящего.

Матту казалось, что Тэм Лин сердится, хотя наверняка сказать было трудно. Великан вообще был не особенно улыбчив...

Часто заходил врач, потому что у Матта начался кашель. Поначалу мальчик не придавал этому особого значения, но однажды ночью проснулся оттого, что горло его было заполнено слизью. Он не мог вдохнуть. Матт постучался в стену Селииной комнаты и, согнувшись пополам, рухнул на пол. Селия закричала, вызывая Тэма Лина.

Телохранитель ворвался в комнату, схватил Матта за ноги, перевернул вверх тормашками и, недолго думая, с силой шлепнул ладонью по спине. Матт отхаркнул большой комок густой слизи.

— Я делал так с ягнятами на отцовой ферме,— пояснил Тэм Лин, передавая мальчика Селии.

Когда пришел Виллум, Тэм Лин внимательно следил за всем, что делает врач. Телохранитель не произносил ни слова, но в его присутствии ладони Виллума покрывались бисеринками пота. Матт не знал, почему врач боится Тэма Лина, но это его очень радовало.

— Эй, идиойд, мне надо ехать в школу,— сказала однажды Мария.— Каникулы кончились — Матт молча смотрел в окно, словно наказывая девочку за то, что она его покидает.— Понимаешь, я здесь не живу. Может быть, когда-нибудь тебе разрешат приехать ко мне в гости. Тебе у нас понравится! У меня есть собачка, черепашка и попугай. Попугай умеет разговаривать...

Матт повернулся так, чтобы его презрение было более заметным. Если Мария не заметит, что он ее отвергает, весь спектакль потеряет смысл.

— Я думаю, ты мог бы заговорить, если бы захотел,— продолжала девочка.— Все говорят, что ты слишком глуп, но я им не верю. Матт, прошу тебя.— Она тронула мальчика за плечо.— Скажи, что будешь по мне скучать. Или обними меня. Я пойму. Моховичок всегда скулит, когда я ухожу из дому...

Матт повернулся к ней спиной.

— Какой же ты противный! Я бы взяла тебя в школу, но клонов туда не пускают. Да и другие ребята...

Мария запнулась, но Матт и так догадался, что она хотела сказать. Другие дети будут убегать, точно так же, как убегают Стивен и Эмилия.

— Когда начнутся каникулы, я опять приеду. А ты будешь учиться здесь.

Она умоляюще протянула ему руку. Матт оттолкнул ее.

— Ну вот...— Ее голос дрогнул.

«Как же легко довести ее до слез»,— подумал Матт.

Потянуло сквозняком — дверь открылась. Неужели она бросила его и ушла?! Наверно, отправилась к своему любимому Тому, просит его пойти с ней в школу, потому что он нравится ей больше, жук ползучий...

— Мог бы и повежливее,— сказал Тэм Лин.

Матт продолжал не отрываясь смотреть в окно. Какое дело Тэму Лину до Марии?! Он его телохранитель, а не ее...

— О, ты меня прекрасно понимаешь,— сказал телохранитель.— Я к тебе давно приглядываюсь. Глазки-то у тебя смышленые. Ты ловишь все, что при тебе говорят. Ты точь-в-точь как старик. Я не очень-то разбираюсь в клонах — мне было двенадцать, когда я в последний раз закрыл за собой школьную дверь,— но-ты его точная копия. Как будто старый стервятник заново родился на свет.

При этих словах глаза Матта широко распахнулись. Тэм Лин явно не стеснялся в выражениях. Никто никогда не отваживался так говорить об Эль-Патроне!

— Знаешь, что я тебе скажу: есть в старике хорошее, есть и плохое. Его величество, если захочет, может быть черен, как ночь. В молодости он сделал выбор. Так дерево решает, в какую сторону ему расти: в ту или в другую. Он рос все выше и выше, зеленел и зеленел, пока не затенил собой целый лес, вот только многие ветки у него перекручены...

Тэм Лин опустился в кресло. Матт услышал, как под его тяжестью заскрипели, жалобно застонали пружины.

— Наверно, я беру выше твоей головы, парень. Но вот что я хочу тебе сказать: пока ты молод, можешь выбирать, в какую сторону расти. Если ты добрый и порядочный, то и вырастешь добрым и порядочным человеком. А если ты как Эль-Патрон... Подумай об этом.