Нэнси Фармер - Дом скорпиона

Но сильнее всего поразила Матта музыка дикой природы. Примерно так же действовала на него игра на пианино, когда мальчику становилось страшно и одиноко. Музыка уносила его в другой мир, полный дивной красоты, и в этом мире его не могли настигнуть ни разочарование, ни ненависть, ни смерть.

Он долго стоял, глядя на далекие огни Опиума. Огней было не много. Большой дом окружало море непроглядной мглы. Фабрики, склады и бараки для идиойдов скрывались в темноте. Воздух был неподвижен — наверное, сегодня идиойдов выгнали спать в поле... С далекой равнины не доносилось ни звука. Казалось, что внизу расстилается не настоящий пейзаж, а искусно нарисованная картина. Неподалеку заухала сова, неумолчно стрекотали цикады. В горах было темнее, чем на равнине, но они были настоящими, живыми.

Матт хорошо выспался и наутро чувствовал себя сильным и отдохнувшим. Опиум скрывался в белесой дымке, как часто бывало осенью. Внизу не было видно ничего, кроме густого тумана, стелющегося до самого горизонта.

Последний раз взглянув на карту, Матт пошел по тропе. Она вилась то вверх, то вниз, постепенно поднимаясь к перевалу между двумя вершинами. Неожиданно с одного из высокогорных лугов послышался стук, как будто кто-то ударил битой по бейсбольному мячу. Странный звук повторялся снова и снова. Кто может играть в бейсбол здесь, в горах, где вместо зрителей — только ястребы да стервятники?!

Матт подошел поближе. Теперь звук стал похож на треск спелых арбузов, если их хорошенько стукнуть друг о друга. Матт осторожно выглянул из-за куста и увидел двух горных баранов. Они бодались, будто пара фермерских грузовиков: сталкивались лбами, отскакивали и трусили в разные стороны. Потом разгонялись и сталкивались снова. Неподалеку среди камней паслось несколько самок. Они даже не смотрели на самцов, словно происходящее их совершенно не касалось. Матт громко рассмеялся. Бараны тут же кинулись врассыпную, громадными прыжками перескакивая с камня на камень.

Приближаясь к расщелине на вершине горы, Матт услышал еще один непонятный звук. Он был похож на треск дров в печи у Селии. Шум раздавался все громче, и вскоре Матт начал выделять из него отдельные звуки: рокот машин, рев автомобильных сигналов и даже — трудно поверить! — музыку.

Миновав перевал, он словно попал в другой мир. Внизу лежали все те же безмятежные горы, где над зелеными долинами среди скалистых отрогов бесшумно парили ястребы. Но за горами бурлила сумятица заводов и небоскребов. Паутинки шоссейных дорог тянулись не только по земле, но и широкими спиралями взлетали к высоченным зданиям. В воздухе сновали тучи гравилетов. Дома тянулись, насколько хватало глаз, но видно было недалеко, потому что горизонт терялся в грязной коричневой дымке. Именно отсюда доносились гул, лязг и грохот. Матт сел на тропу и крепко задумался.

Так вот, значит, какой он — Ацтлан. Такого Матт и представить себе не мог. Все свои знания он почерпнул из рассказов Селии о макиладорас и воспоминаний Эль-Патрона о Дуранго вперемешку с эпизодами из фильмов об Эль-Латиго Негро. Получался причудливый коктейль из фабрик, полуразрушенных хибар и сказочных ранчо, которыми правят злые богачи-ранчеро, имеющие красавиц дочерей.

Солнце поднялось уже высоко. Матт достал из рюкзака шляпу, заботливо положенную Тэмом Лином, и нахлобучил на голову.

«Как могут люди жить среди такого шума? — подумал он.— Как они могут дышать таким воздухом?»

Насколько он видел, никакой изгороди на границе не было, лишь торчала вереница покосившихся столбов, когда-то поддерживавших забор, да пламенели ядовито-желтым громадные знаки с грозными надписями: «ОПАСНО! РАДИОАКТИВНОСТЬ!» Со стороны Опиума приграничные земли были пусты.

Матт вернулся на луг, где недавно бодались горные бараны. Позавтракал вяленым мясом и сыром. Здесь оставаться нельзя. Дождливый сезон в горах Ахо длился недолго, и Матт хорошо знал, что маленькие лягушачьи лужицы скоро пересохнут.

О возвращении в особняк не могло быть и речи. Единственный путь лежал к границе Ацтлана.

«Ты сможешь»,— будто наяву услышал он голос Тэма Лина.

«Наверное, придется»,— подумал Матт и окинул прощальным взглядом тихий луг, белые перышки медвежьей травы и веселых воробьев на деревьях.

Там, где песчаные склоны круто уходили вниз, он просто катился кубарем. Добравшись до подножия, Матт изнемогал от жары и пыли. Все тело чесалось от острых кактусовых колючек, которых он нахватал по дороге. Матт присел в тени на камень и допил последний глоток воды.

Вытащить колючки у него не получилось — стоило их подцепить, как они уходили в кожу еще глубже. А где-то по дороге он порвал штаны и лямку от рюкзака.

Матт осмотрел границу в бинокль. На вид приграничная зона была такой же непривлекательной, как и на слух. Длинные шеренги заводов выплевывали в воздух густые клубы дыма. Перед ними, возле самой границы, тянулся непроходимый бурелом из покореженной техники и громадных ржавых баков, из которых на землю сочилась какая-то густая жижа. Узкая полоска земли между свалкой и линией покосившихся столбов пестрела большими черными лужами. Потом поле зрения ему загородил какой-то объект.

Матт подкрутил объектив. Это был человек верхом на лошади. Фермерский патруль! Поведя биноклем, Матт увидел еще нескольких всадников.

Матт вжался в скалы. Наверное, после отпевания Эль-Патрона фермерский патруль вернулся к своим обязанностям. Заметили ли они, как он спускался с гор? Матт боялся шелохнуться. И на месте оставаться тоже боялся. К счастью, расселина, в которой он прятался, была достаточно глубокой. Проведя в страхе полчаса, он решил, что фермерский патруль ничего не заметил. А может, они просто решили подождать, пока жажда не выгонит его из укрытия. Матту и вправду хотелось пить, хотелось очень сильно. С тех пор как он осушил свою последнюю бутылку, прошло уже много часов.

Всего он насчитал шестерых патрульных. Они медленно разъезжали взад и вперед. Граница ни на миг не оставалась без присмотра — о том, чтобы незаметно преодолеть оставшиеся несколько сот метров к свободе, не могло быть и речи. Солнце клонилось к западу. Тени стали длиннее. Чтобы перебить жажду, Матт сосал камушек.

Солнце село. Сгустилась ночная тьма. Небо на востоке стало бледно-голубым вверху и грязно-серым снизу, лишь узкая розоватая полоска сияла там, где последние лучи солнца пронизывали дымный воздух. Внезапно разразилась суматоха. Несколько человек выскочили из нагромождений металлического хлама и стремглав бросились к границе. Едва они пересекли линию столбов, оглушительно взвыли сирены. Патрульные пришпорили лошадей и ринулись им наперерез.

В тот же миг Матт выбрался из своего убежища и со всех ног помчался в противоположную сторону. На раздумья времени не было: такой случай упустить нельзя! Он бежал через приграничную полосу и слышал крики и громкий треск, сопровождающийся яркими вспышками парализующих ружей. Однажды Матт видел это оружие на дне рождения Эль-Патрона и знал, что при попадании из такого ружья у человека останавливается сердце. Через несколько минут сердце (почти всегда) начинает биться снова, и тогда нелегала можно превратить в идиойда.