Лиза Смит - Могущество

На ходу она легонечко ткнула локтем Адама.

— Это ты с огнем балуешься? — тихо спросила она.

— Что? А, это… — Пламя угомонилось, моментально сжавшись до банального жалкого костерка. — Наверное, я, — согласился парень.

Они шли по лесу: Лорел с Деборой и державшийся рядом с ними Радж уверенно вели отряд сквозь лесные дебри. Всю дорогу до машин Кэсси провела в мыслях о Нике.

Домой она поехала в его машине. Парень молча вел автомобиль, обхватив правой рукой спинку пассажирского сиденья. Остальные ехали впереди, подсвечивая фарами пустынную дорогу на Нью-Салем.

Кэсси подыскивала нужные слова. Ей еще не доводилось объясняться с парнями в таком ключе, и она опасалась, что не справится. Девушка очень боялась обидеть Ника.

Но по-другому не получалось. С того мига, как Адам поцеловал ей руку, она знала это. Нравилось ей или не нравилось, с этим ничегошеньки нельзя было поделать.

— Ник… — начала девушка и запнулась.

— Не надо, — произнес он прежним отрешенным, бесстрастным голосом. Кэсси чувствовала, что под маской меня-ничего-не-трогает спряталась боль. Потом парень посмотрел на нее, и его тон смягчился: — Я знал, что делаю, когда влезал в это, — продолжил он. — А ты никогда не притворялась, что дело обстоит иначе. Так что не вини себя.

Он не просил объяснений, но Кэсси чувствовала, что они необходимы. Она должна была объяснить ему.

— Понимаешь, дело не в Адаме, — нежно начала она. — В том смысле, что… это не из-за него. Потому что надежды нет. Видишь, я… я уже смирилась с этим и рада за них с Дианой. Просто я… — Она остановилась и беспомощно замотала головой. — Наверное, это прозвучит дебильно, но я не могу быть ни с кем другим. Никогда. Мне просто придется… — Она подумала, как бы получше сформулировать свою мысль, но на ум пришла только фраза из бабушкиной книжки по викторианскому этикету, прочитанной как-то под шум дождя. — Видимо, мне судьбой уготовлено безбрачие, — пробормотала она.

Ник запрокинул голову и рассмеялся. Не рассмеялся — расхохотался. Кэсси непонимающе смотрела на парня. «Ну ладно, зато хоть улыбается». Потом он снял руку со спинки сиденья и лукаво улыбнулся. Голос его зазвучал повеселее:

— То есть вот о чем ты думаешь? — спросил он.

— Ну, а что мне еще думать?!

Ник не ответил, просто слегка мотанул головой, сопроводив это движение очередным взрывом хохота.

— Кэсси, я так рад, что встретил тебя, — сказал он. — Ты знаешь, что ты настоящий уникум? Мне иногда кажется, ты откуда-то из Средних веков пришла, не из нашего времени. Ты, Диана и он, вы все — втроем. В общем, я очень рад.

Кэсси почувствовала себя еще более растерянной, теперь она вообще ничего не понимала.

— А я рада, что познакомилась с тобой, — ответила она. — Ты такой заботливый и очень… очень хороший.

Ник опять прыснул.

— Большинство людей с тобой бы не согласились, — произнес он. — Но, раз ты так говоришь, значит, я не потерян для мира. Поэтому придется стать хорошим, чтобы, не дай бог, не видеть упрека в твоих огромных глазах. — Он решил было достать сигаретку, но, скосив глаза на Кэсси, запихал вредную палочку обратно в пачку.

Девушка улыбнулась. Ей очень хотелось взять его за руку, но это было бы неправильно. С этого момента ей придется со всем справляться в одиночку.

Она откинулась на сиденье и наблюдала за тем, как мимо проплывали освещенные домики.

— Луна долгих ночей, — объясняла Диана. — Девятого будет не только полнолуние, девятого будет лунное затмение.

— Полное затмение луны, — добавила Мелани.

— И чем это нам грозит? — спросила Кэсси. Диана подумала:

— Ну, смотри, при свете луны все колдовские чары усиливаются. Некоторые заклинания лучше работают во время затмения, другие — в полнолуние. Но, естественно, раз Черный Джон выбрал именно эту ночь, значит, для его замысла больше всего подходит затмение. И оно же, вероятно, наименее благоприятно для борьбы с тем, что он задумал.

— Так дело обстояло бы, если бы мы ничего не знали, — сказал Адам, — но мы-то знаем, что он готовится к наступлению. И если добрые люди ему не сообщат, что мы об этом знаем, то у нас есть шанс застигнуть его врасплох.

Члены Круга задумчиво кивали. Собрание проходило на следующий день после Дня благодарения, и все участники боевой операции по спасению Кэсси собрались в доме у Адама. Девушка рассказала им обо всем, что происходило на поляне до их прихода, за исключением, разумеется, интереса, проявленного Джорданом к Инструментам Мастера. Об этом она шепотом поведала Диане с Адамом накануне вечером по возвращении домой. Теперь Кэсси вопросительно смотрела на парочку.

Те обвели Круг тоскливыми взглядами.

— Что ж, — произнес Адам. — Согласен, нужно рассказать. Он все равно знает, так что какая разница!

— Все Фэй, — проговорила Диана совершенно несчастным тоном. — Она как-то прознала и донесла Черному Джону.

— Нет, — резко оборвала ее Кэсси. Диана изумленно посмотрела на подругу:

— Но тогда кто…

— Не Фэй, — мрачно и абсолютно уверенно произнесла девушка. — Это Шон.

Адам интеллигентно выругался. Диана уставилась сначала на него, потом на Кэсси, а потом тихо-тихо пролепетала:

— Боже мой!

— Что там еще с Шоном? Что он натворил? — потребовала разъяснений Дебора.

Ник напрягся и прищуренными глазами внимательно следил за Кэсси.

Получив одобрительный кивок Дианы — златовласка только горестно подперла рукой голову, — Кэсси просто ответила:

— Он рассказал Черному Джону, что мы с Дианой и Адамом нашли Инструменты Мастера.

— Да ладно… да вы чего, люди… вы натурально нашли?.. — Дальше из Деборы полилось нечто нечленораздельное. Другие просто лишились дара речи.

— Кэсси нас к ним привела, — сообщил Адам. — Они хранились в камине в двенадцатом доме. А по пути домой мы наткнулись на Шона; он сказал, что увидел свет в окнах. Но ты что, серьезно считаешь?.. — Он вопросительно посмотрел на Кэсси.

Девушка тяжело вздохнула, предвидя трудную задачу:

— Мне кажется, он все время находился под влиянием Черного Джона. И гематит, по-моему, тоже он украл. Меня осенило только этой ночью. Не спалось, и я стала копаться в том, кто мог бы рассказать Черному Джону о нашей находке. Почему-то я не могла отделаться от образа Шона, такого, каким я его увидела впервые: у него тогда в джинсы был вдет ремень с огромной бляхой из блестящего камня, на котором было выгравировано его имя. Я потом его сто раз видела в этой жуткой амуниции. Когда стало холодно, все надели свитера, а под ними ничего не видно. Но я готова спорить на что угодно: он продолжает носить свой любимый ремешок. И я готова биться об заклад: он был на Шоне, когда мы встретили его с утра, возвращаясь из бабушкиного дома с Инструментами Мастера. И я уверена, что камень в ремне не что иное, как…