Виталий Вир - Ануш для искушения

Невероятно, но его глаза заблестели от слез. Мне искренне стало жаль его:

– О, Ллойд.

– Не надо меня жалеть! – он грубо смахнул рукавом слезу. – Я сам разберусь в себе. В отличие от вас всех я честно признался сам себе. Я давно понимаю, что вынужден жить, как тот же самый мой отец, банальным лицемером. Поэтому при первом же удобном случае я сразу открыто доверился «ему», и «он» принялся мне помогать. Он снова помог мне, когда жена вчера вечером названивала Джэю. Во время какой-то из ее попыток я нажал на кнопку. Она говорила: «Если ты меня слышишь, то я приеду завтра вечером». Посетовав на связь, она отключилась. Быстро сообразив, что это знак для меня, я отправил тебе первую CMC. И я видел, с каким видом на следующий день ты начинала звонить Джэю, и с каким сожалением тебе пришлось выключить телефон. В то время как телефонная трубка дрожала в моем кармане.

В дальнейшем Ллойд поделился со мной планами. По его задумке, я должна зайти в ванну, коль скоро Айя там, и выстрелить в нее. Этим я открыто признаю, какое тело во мне доминирует. По замыслу Ллойда, подозрения падут на Джэя, который должен приехать с минуты на минуту.

А мое с Джэем общение должно будет обстоять для полиции так: в Мексике я подружилась с Джэем, затем познакомилась с его очаровательной милой женой и теперь просто общаюсь с ними, умиляясь, насколько они любят друг друга и с трепетом ждут ребенка. Как Джэй и обещал, посредством CMC мы встретились у дома. Уже внутри я поняла, что на этот раз Джэй пригласил меня для другого. Оказывается, он давно в меня влюблен и, стараясь скрыть от всех, злится, что у сложившейся ситуации нет решения. И всему виной – незапланированная беременность Айи. Когда между мной и Джэем разгорелся нешуточный скандал, мы услышали, как в ванной комнате с Айей начинается истерика. Встав перед фактом, что жена, оказывается, не у мамы, а вернулась домой и все слышала, Джэй, доведенный до отчаянья, убивает ее. Мне оставалось именно так рассказать полиции.

Ллойд же станет главным свидетелем. По заранее обговоренной моей просьбе к нему немного позже он подъедет забрать меня из-за позднего вечера. Но, услышав выстрел, Ллойд не станет дожидаться в машине. Вовремя придя мне на помощь, он обезвредит Джэя: воспользовавшись его же пистолетом, обороняясь, он выстрелит в него!

– Соглашайся. И с этого вечера прекратится серия убийств, я обещаю. Потому что обнаруженный у Джэя пистолет будет тем самым, из которого застрелили предыдущих жертв. Все будет выглядеть так, как если бы его голова лишилась гармонии.

Я вспомнила суждения Энлигтенета о гармоничном развитии и улыбнулась.

– Я знал, что тебе понравится, – обрадовался Ллойд. – И конечно! Алиби стопроцентное: кто его знал, станут судачить, как он смотрел на тебя, а ты, молодая да глупенькая, ничего не понимала. Мы же снова будем вместе, как тогда – в погребальной камере. Нам уже никто не станет мешать. А впереди, ты не представляешь, какие у нас с тобой откроются возможности. Последнее время я это вижу во сне, как наяву. Ануш, – его глаза загорелись от счастья, – манускрипт и амулет у меня! Манускрипт я весь изучил, амулет же проверил на деле и он – помогает. Когда в погребальной камере ты с моей помощью преодолела путь по копью, а затем старательно прочно закреплялась в зиявшей дыре тоннеля «невест сатаны», я все сложил в рюкзак и взял с собой. Согласись, пережитое в пирамиде доказывает, что мы идеальная пара!

Его вид заблагоухал. Он взял меня за локоть, и мы направились к лестнице.

Зомбированная, я поднималась наверх первой. Как и в тоннеле «невест сатаны», Ллойд подстраховывал меня сзади, только теперь каждый из нас до конца осознавал происходящее, и в отличие от меня Ллойд держал в руке пистолет.

Дверь в ванну была открыта. Айя лежала головой к нам. Она продолжала напевать, мирно пребывая под шапкой белоснежной пузырчатой пены, не обращая внимания на разбушевавшийся за окном ураган «Трепет».

Я услышала, как внизу врывается ветер, захлопнулась входная дверь и ветер стих. Я обернулась. Ллойд стоял в шаге от меня, у перил, и смотрел вниз.

– Жаль, ты не успела, – разочарованно сказал Ллойд. Хватаясь за мое плечо, он резко отодвинул меня в сторону и нацелил пистолет…

– Айя! – закричала я, что есть сил, и кинулась к Ллойду. Прозвучал оглушительный выстрел. До этого с силой налетая на Ллойда, я снесла его с места, и мы, теряя равновесие, перевалились через перила, срываясь книзу. В этот миг я почувствовала в груди нестерпимую боль, расползавшуюся по телу.

«Ануш, Ануш, Ануш».

Не ориентируясь в непонятном для меня пространстве, я только и могла, что слышать, как кто-то надрывно, но за несколько миль от меня, повторяет мое имя. Нет, скорее это походило на то, как если бы меня звали к себе. От такой монотонной, еле слышной надоедливости я чувствовала, мне надо будет вернуться. Я не знала, куда именно надо возвращаться, но совершенно точно понимала, что если захочу, то обязательно смогу вернуться. Оставалось только изъявить желание. Мне же этого сильно не хотелось, и все-таки я сжалилась над зовущим меня.

Во рту что-то непривычно плотное и вязкое мешало мне пошевелить языком, не давая возможности заговорить. Я разжала губы.

– Ануш, – услышала я над собой, и это заставило меня поднять отяжелевшие веки. Я увидела склонившегося надо мной Джэя. Он не сводил с меня глаз и плакал. Плакал и пытался изобразить для меня улыбку. Вместо этого плотно сжатые губы сильно дрожали. Джэй держал меня точно также, как тогда в Чичен-Ице, где я потеряла сознание. Только теперь он легонько покачивал меня, прижимая одной рукой к себе, а другой рукой ладонью он придавливал что-то мягкое к середине моей груди, стараясь удерживать как можно плотней. Я хотела прижаться к нему, но не смогла и поморщилась от боли.

– Тихо, тихо, тихо, – прошептал Джэй. – Не надо шевелиться.

Все мое тело казалось чужим.

– Что со мной? – выговорила я.

– Потерпи. Я уже позвонил, и они вот-вот должны подъехать, – он смотрел на меня, и с каждым его словом в глазах появлялось еще больше слез. – Я прошу тебя. Я не знаю, что мне надо еще сделать, но, пожалуйста, Ануш, не умирай. Я не хочу только вспоминать о тебе. Мне надо тебя слышать, видеть твои глаза, смотреть, как ты улыбаешься. Я не представляю себе, как это, если нельзя прикоснуться к тебе.

– Ты можешь меня поцеловать? Я никогда этого не делала.

Он наклонился ко мне, и его губы плотно прижались к моим губам. Я хотела ими пошевелить, но у меня ничего не вышло.

– У тебя капельки крови на губах, – сказала я, когда он поднял голову.

Он плотнее сжал губы, чтобы не было возможности видеть кровь.

– Я так и не узнала, что значит быть с любимым наедине, но я рада, что ты сохранил себя в глазах Айи, что у нас ничего не произошло, кроме этого поцелуя… Я никогда не хотела чем-то расстроить тебя. Если что и способно было сильно огорчить меня, так это видеть, как тебе больно… Помнишь, тогда, в Чичен-Ице, мы стояли у священного колодца, и ты мне сказал: в принципе все это… предназначалось, прежде всего, для церемоний жертвоприношения… И еще ты говорил мне, что народы Мезоамерики верили, жизнь и Солнце существуют благодаря жертве, – мне было тяжело говорить и я помедлила, чтобы набраться сил. – В Айе живет частичка тебя. Наверное, и наше с тобой знакомство, в принципе, предназначалось, прежде всего, для жер… – он не дал мне договорить, поцеловав меня в губы; когда он снова поднял голову, я почувствовала на губах его соленые слезы. – Я собиралась стать ученым, потратить всю жизнь на то, чтобы познать истину. Ведь у каждого человека есть потребность понять смысл жизни, познать внутренние состояния. Это от рождения. Но с тобой я поняла самое главное – надо задавать честные вопросы себе, и тогда честные ответы неизбежно приведут к нашему Творцу.