Мэтт Хейг - Семья Рэдли

Изобель, похоже, обиделась.

— Родственников? — переспрашивает она. — Каких еще родственников?

Уилл откликается не сразу. Не знает, поймет ли Изобель.

— Просто… у родственников.

И он уходит, оставив ее на мягкой бархатной подушке.

— Погоди, Уилл…

— Извини. Мне пора.

Уилл проскальзывает вниз по лестнице к гардеробу и покупает бутылку крови, вкус которой еще ощущает на языке.

— Она же наверху, — говорит сухопарый лысый гардеробщик, удивленный его выбором.

— Да, Дориан, я знаю, — отвечает Уилл. — Это для друга.

Среди многочисленного вампирского населения Манчестера об Уилле месяцами шли разговоры. Не особо приятные разговоры.

Раньше он пользовался большим уважением как образец неуловимого кровопийцы, умеющего выбрать правильную жертву и уйти безнаказанным. Теперь же он стал все чаще неоправданно рисковать, без нужды повышать ставки.

Началось все со взрослой студентки, жены полицейского детектива. Разумеется, тогда он выкрутился. Отдел по борьбе с безымянным хищником, официально несуществующее подразделение манчестерской полиции, подтасовал информацию, так что женщина считается пропавшей без вести, к тому же, даже несмотря на то, что инспектор собственными глазами видел гибель жены, ОББХ позаботился о том, чтобы никто не принимал его заявлений всерьез.

Тем не менее из-за действий Уилла старательно выстроенные отношения между полицией и вампирами — отношения, которые основывались на диалоге между ОББХ и манчестерской штаб-квартирой британского филиала Общества Шеридана (организации с нечеткой структурой, защищающей права вампиров) — затрещали по швам.

И все же какое-то время собратья-кровопийцы активно поддерживали Уилла, ни один не поддался на уговоры полиции его прикончить. Его талант заговаривать кровь вошел в легенды, а его глубокий анализ творчества поэтов-вампиров, таких как лорд Байрон и Элизабет Барретт Браунинг (работы Уилла Рэдли публиковались на черном рынке издательством «Кристабель Пресс»), высоко ценился членами Общества Шеридана.

Но после того, как Уилл уволился из Манчестерского университета, находить оправдания его поведению стало все сложнее. Он все больше охотился на улицах Манчестера. И хотя, как правило, имена его жертв просто пополняли списки пропавших без вести, одно их количество наводило ужас.

Судя по всему, у Уилла начались проблемы с психикой.

Разумеется, почти всем практикующим вампирам иногда доводится лишить жизни человека, но в целом они все-таки стараются поддерживать баланс между убийствами и безобидным употреблением крови других вампиров. В конце концов, по качеству вампирская кровь лучше, ее букет более сложный и яркий, чем у обычного, необращенного человека. А самое вкусное, как известно всякому вампиру-гурману, — это «Пино Руж», кровь обращенного в первые минуты после ритуала.

Но Уилл, похоже, обращать кого-либо не стремился. Напротив, если верить слухам, он обратил лишь одного человека за всю жизнь и по какой-то причине не мог заставить себя повторить этот опыт. Впрочем, нормальную вампирскую кровь он пил до сих пор. Да не просто пил, а беспрестанно поглощал бутылку за бутылкой и, кроме того, сосал из шеи своей подружки Изобель Чайлд, с которой они то сходились, то расходились.

Но жажда его становилась неутолимой. Так что Уилл выходил по ночам на улицу и кусал кого пожелает, будь то вампир или человек. Оставшись без дневной работы, он стал больше спать, набираясь сил, чтобы делать, что захочется, и летать, куда заблагорассудится. Но вопрос был не только в силах. Многие воспринимали его безрассудное поведение — например, пренебрежительное отношение к камерам наблюдения — как несомненный признак саморазрушительного настроя.

«Если с ним что случится, — говорили вампиры, — сам будет виноват».

Однако многие члены Общества Шеридана полагали, что даже вопреки настояниям полиции организация встанет на защиту Уилла, поскольку он пользуется особым расположением Изобель Чайлд. Все-таки Изобель была влиятельной фигурой в Обществе, к тому же сам Отто Чайлд, составитель списка, приходился ей родным братом.

Список неприкосновенных включал в себя имена практикующих убийц-кровососов, которых полиция не могла тронуть, не потеряв доверия Общества и связи с ним, а следовательно, и со всеми вампирами в целом.

Разумеется, ни одно дело по убийству, совершенному вампиром, никогда не разбиралось в суде с последующим приговором. Ради общественного спокойствия подобные преступления держались в тайне еще со времен зарождения полиции как силовой структуры. Однако определенные меры существовали даже тогда. По традиции карательные операции проводились немногочисленными отрядами полицейских-арбалетчиков, обученных специальным навыкам стрельбы, необходимым для уничтожения вампира. Кровопийцы просто исчезали без следа. Но в результате беспощадного подхода количество обращенных драматически возросло, так что полиция начала опасаться масштабного публичного противостояния.

Тогда помимо кнута власти использовали пряник — пообещали протекцию некоторым вампирам при условии, что те будут следовать установленным правилам. Конечно, подобный уговор представлял собой этическую дилемму. Ведь, по сути, сотрудничая с Обществом Шеридана, полицейские поощряли действия самых известных и кровожадных особей, в то время как воздерживающиеся и умеренные вампиры оставались беззащитными. Но логика их была такова: если обеспечить неприкосновенность самым необузданным членам Общества, это даст возможность хоть как-то влиять на них и ограничить их аппетиты.

Отсюда определение допустимого убийства: оно не попадает в камеру видеонаблюдения, трупа нет, и он никогда не будет найден, жертва не имеет шансов на сочувствие бульварной прессы, а ее исчезновение не вызывает лишних вопросов у налогоплательщиков. Одобренное вампирье меню составляли проститутки, наркоманы, нелегальные иммигранты, а также душевнобольные, не содержащиеся в психиатрических клиниках. Но вот жены следователей, девушки с вечеринок быстрых свиданий и даже кассирши с нищенской зарплатой в него не входили.

Проблема заключалась в том, что Уилл, хоть и давно состоял в Обществе Шеридана, никогда не следовал правилам. Не умел загонять свою жажду в рамки социально приемлемых или навязанных полицией норм. Но откровенная небрежность его последних убийств привела к тому, что давление на Общество значительно усилилось.

Две недели назад во время инструктирования нового офицера ОББХ помощнику комиссара манчестерской полиции Элисон Гленни позвонили. Знакомый ей холодный и усталый сиплый шепот сообщил, что Уилл Рэдли вычеркнут из списка.