Андрей Буторин - В ОДНУ РЕКУ ТРИЖДЫ... - Осторожней с прошлым

– Почему? – вырвалось у меня, и я почувствовал, что краснею еще больше.

– Вижу – и все, – перестала улыбаться Олина мама. – Вы что-то хотели сказать мне, Саша?

– Да, – обрадовался я перемене темы. – Видите ли, беда какая – в командировку меня отправляют! Самолет через два часа… Не смогу я прийти к Оле завтра!..

– Ой, как жалко-то! – искренне огорчилась Валентина Ивановна. – И Олечка расстроится…

– В том-то и дело, – грустно выдохнул я. – Не смог я отбиться никак… Пуск у подрядчиков в понедельник, а там неполадки… Шеф рвет и мечет!..

– Ну, что же поделать, Сашенька, – развела руками Олина мама. – Раз надо – значит надо. Олечка, надеюсь, поймет…

– Я тоже на это очень надеюсь! – воскликнул я. – Валентина Ивановна, а вы мне рабочий телефон Оли скажите, я позвоню ей, все объясню…

Женщина посуровела.

– Извините, Саша, но Оля даже мне запрещает звонить ей на работу. Только в самых экстренных случаях! Олина начальница очень плохо относится к посторонним звонкам в рабочее время. Представляете, одну девушку у них даже уволили за это!..

– Ладно, – кивнул я. – Тогда скажите мне номер Олиного мобильника…

– А вы разве не знаете? – удивилась Валентина Ивановна.

Я покачал головой и развел руками. Олина мама посмотрела на меня с некоторым подозрением, брови ее сошлись у переносицы, на лбу собрались тонкие морщины.

– Странно… А вы точно Саша?

– Ну… – растерялся я. – Вы же сами сказали, что все видите!..

– Действительно, вижу, – морщинки на лбу Валентины Ивановны снова разгладились. – Но как же я могу вам дать номер Олиного мобильника? Ведь это же личный номер… Олечка только сама может им распоряжаться!..

– Ну тогда ваш домашний телефон назовите! – взмолился я. Таких щепетильных людей я, признаться, давно не встречал... – Я Олю хоть поздравлю завтра…

– Пожалуйста, – широко улыбнулась Валентина Ивановна и стала еще больше похожей на Ольгу. – Записывайте…

Я быстро начирикал шесть заветных цифр в записной книжке, а потом записал номер своего мобильника, вырвал листок и протянул Олиной маме:

– Возьмите, пожалуйста. Это мой сотовый. Передайте Оле, пусть она сама мне позвонит, когда придет… Нет, это дорого, наверное, я же в другой зоне буду… пусть эсэмэску пришлет, а я перезвоню. Домой…

Валентина Ивановна взяла бумажку и покачала головой:

– Олечка говорила, что поздно сегодня вернется. Я, может быть, лягу уже…

Я вспомнил, что Ольга и правда сегодня куда-то собиралась и закивал:

– Ну, тогда завтра передайте! Хорошо? Только не забудьте!..

– Не забуду, – вновь одарила меня теплой улыбкой Олина мама. – Удачно вам съездить.

В Питере шел дождь. Мелкий и нудный. Под стать моему настроению.

Из «Пулково» я не стал брать такси – не столько даже из-за экономии денег, а потому, что спешить мне не хотелось, да собственно, было и некуда. Я доехал на маршрутке до станции метро «Московская», спустился в переход, прошелся вдоль ларьков с разной мишурой, остановился у газетного киоска, купил пару газет, возле соседнего полистал книжные новинки. Затем постоял у схемы метрополитена, соображая, как мне добираться до гостиницы, в которой Зоя забронировала номер. Оказалось, что ехать туда не очень и далеко – без пересадок.

Я вышел на станции «Технологический институт», увидел перед собой одноименный вуз, вспомнил Зоины подсказки и отправился искать гостиницу. Собственно, это был мини-отель, занимающий один этаж жилого дома, словно сошедшего со страниц романов Достоевского. Нет, со стороны, выходящей на Московский проспект, здание намекало, что на дворе начало двадцать первого века, аляповатыми вывесками и рекламой. Зато, пройдя под аркой, можно было попасть сразу на сто с лишним лет назад, очутившись в знаменитом питерском дворе-колодце. О новом тысячелетии тут не говорило ровным счетом ничего – ни тусклые серые окна, ни обшарпанная штукатурка грязно-желтого цвета…

И все-таки в гостинице оказалось уютно. Возможно из-за того, что в ней было всего с дюжину номеров, обслуживающий персонал напоминал больше радушных хозяев, к которым заглянул долгожданный гость, а не наемную рабочую силу, отбывающую трудовую повинность. Меня сразу же напоили чаем в маленьком зальчике на шесть столиков, за что я был особенно признателен, рассказали, где находятся ближайшие магазины, почта, аптека. И все это – с приятными улыбками на лицах. Точнее, на лице, потому что весь обслуживающий персонал представляла собой довольно милая особа по имени Катя. А ко множественному числу я обратился потому, что назавтра вместо Кати оказалась Лена, не менее улыбчивая и доброжелательная. Впрочем, улыбки эти я воспринимал, как и должно – в качестве дополнения к сервису. Поскольку перед глазами у меня сверкала совсем другая улыбка, а в ушах звенел совсем другой голос…

Заглянув в небольшой, но вполне уютный номер, я снова запер дверь, сдал ключ улыбчивой портье и отправился бродить по вечернему Питеру. Дошел до Исакия, прогулялся вдоль Невы до Эрмитажа, пересек Дворцовую площадь, вышел на Невский. Когда свернул на Садовую в сторону Сенной площади, уже стемнело, время белых ночей, к сожалению, кончилось.

Впрочем, наслаждаться красотами северной столицы у меня все равно не получалось – я думал только об Ольге и то и дело выдергивал из кармана мобильник, опасаясь, что в шуме питерских улиц прослушал его трель, извещающую о приходе эсэмэски… Но долгожданного конвертика на дисплее так и не было. Я понимал, что его и не должно быть сегодня – Ольга вернется поздно. И все же… А вдруг?

Меня еще подспудно терзали противные такие, гадкие мыслишки: а почему Оля вернется поздно, куда она собралась? Или… к кому?.. На память все время приходила почему-то ехидная улыбка младшего сержанта Хотина. Я тряс головой и злился на себя. Но дурные мысли все лезли и лезли дружной гурьбой…

Довольно рано завалившись в постель, я дал своей мнительности прекрасную возможность завладеть моим сознанием целиком. Перед глазами поплыли отвратительные сцены, одна другой краше!.. Я вслух выматерился, что делал исключительно редко и вполне чувствительно саданул кулаком в скулу. Стало чуточку легче. Сильно захотелось курить. Но единственным минусом этой уютной «домашней» гостиницы было то, что курение в номерах категорически запрещалось.

Пришлось встать, натянуть джинсы, футболку и выползти за дверь. Катя (или уже Лена, не помню) мирно посапывала за столом, уронив на скрещенные руки голову. Я кашлянул. Девушка сонно посмотрела на меня, но буквально спустя мгновение одарила дежурной фирменной улыбкой.

– Вы что-то хотели?

– Покурить. Где у вас можно это сделать?

Катя (или Лена) опечалилась: