Анна Гурова - Мой друг бессмертный

Учитель прошел к доске, взял мелок и расчертил доску на две половины. Класс тут же притих и начал срисовывать.

— Давайте попробуем проанализировать, насколько оправдано возникновение нашего города на этом месте в это время. Географически… — Учитель нарисовал цифру «один».

— О том, что выгодное географическое положение нашего города — это главная причина его возникновения, мы уже говорили. Теперь еще момент. Мы уже упомянули о том, что город был основан на землях, в то время принадлежавших Швеции. Но ведь до Петербурга здесь что-то было? Завьялов?

— Ничего.

— Как, совсем?

— Ну, может, какие-нибудь чухонцы.

Иван Данилович вздохнул.

— Спасский погост Водской пятины Новгородской земли, которая отошла по Столбовскому миру к Швеции и стала называться Ингерманландией. Что это значит?

Никто не ответил. Учитель скептически скривил губы.

— Это материал прошлого года, и вы, разумеется, все забыли. Это означает, что Петр вернул России ее исконные земли. Так? Замечательно — в эту графу ставим плюсик. Далее, — учитель написал «двойку». — Климатически…

Все издали дружный гул отвращения.

— Безусловно, ставим минус. В Петербурге объективно худший климат в Европе. Сырая зима, холодное лето, мало солнечных дней, много осадков — и становится все больше по мере глобального потепления. Кроме того — наводнения. При ветре со стороны Финского залива вода в Неве поднималась прежде на высоту до четырех метров и более. Самое опустошительное наводнение описано в известной вам поэме «Медный всадник»…

Лешка давно уже сидел, вернее, полулежал за партой и, зевая, смотрел, как за окном заканчивается, едва начавшись, короткий ноябрьский день. «Как это угораздило меня родиться в такой гнусной местности?» — подумал он.

— …Экономически, — доносились до него слова учителя. — Тут нельзя сказать однозначно. С одной стороны, Петербург задумывался — и реализовался — как крупнейший экономический центр страны. Но какой ценой? Не будем забывать, что при Петре население страны значительно сократилось, и не в последнюю очередь из-за строительства Петербурга. Все мы слышали выражение «город, стоящий на костях»… Колоссальное жертвоприношение государственности… Что? Знак вопроса? Или все-таки плюсик? Теперь рассмотрим политически…

Убаюканный голосом учителя, Лешка чуть на самом деле не задремал. Разбудил его звук собственного имени.

— А теперь Алексей Завьялов подведет итоги по нашей таблице.

Лешка медленно встал, зевнул и тупо уставился на исчирканную доску, усеянную какими-то значками, плюсами и минусами.

— Я весь внимание, — супервежливо произнес Учитель.

«Разозлился, — по его тону понял Лешка. — Сейчас „пару" вкатает».

Славка, сосед по парте, раскрыл на коленях учебник и начал что-то шептать.

— Основание Петербурга… послужило отправной точкой… — неуверенно повторил за ним Лешка.

Иван Данилович подошел и отобрал учебник.

— Меня не интересует мнение автора учебника по этому поводу, — ледяным голосом произнес он. — Меня интересуют ваши выводы. Я хочу, чтобы мои ученики научились думать самостоятельно! А не повторяли, как попугаи, то, что для них сочиняют более умные люди!

«Иными словами, я дурак», — мысленно перевел Лешка.

В классе подобострастно захихикали. Лешка разозлился. Ах, историк хочет услышать его собственные соображения? Ладно, он их услышит!

— Все не так, — громко заявил Лешка. — Вы хотите, чтобы мы, с вашими подсказками и наводящими вопросами, самостоятельно приходили к задуманным вами выводам. И считали, как дураки, что додумались до этого сами. Думаете, у меня не хватает ума это заметить? Это такое же манипулирование сознанием, как реклама!

В классе воцарилась ошеломленная тишина. Иван Данилович воззрился на Лешу, как на заговорившую парту.

— Может быть, тогда вы изложите свою независимую, самостоятельную точку зрения по заданному мной вопросу? — вкрадчиво спросил он.

— Легко! — Лешка оглянулся по сторонам, убедился, что его внимательно слушают, и начал:

— Вы хотите, чтобы я сказал что-нибудь в таком духе — конечно, в основании Петербурга были свои позитивные и свои негативные стороны, и, — он процитировал любимую фразу учителя, — «истина лежит как всегда, где-то посредине»! А я вам скажу, как на самом деле.

— Извольте.

— Вся эта таблица — пустой треп! Для государства выгодно все, что делает его сильнее и богаче. Значит, все Петровские реформы, в том числе и основание Петербурга, надо анализировать именно с этой точки зрения!

— Государственное благо — это абстракция, — заметил учитель. — В отличие от общественного блага. Ибо общество — это совокупность конкретных людей. Меня, вас…

— Ничего подобного!

— Как это? — Иван Данилович поднял брови домиком.

— Государство и народ — это одно и то же!

— М-да? Ну-ка, дайте мне определение государства.

— Государство — это страна, в которой живет народ, — не моргнув глазом, заявил Лешка.

В классе снова захихикали. Учитель презрительно улыбнулся.

— За такое определение я бы поставил вам «два», будь вы даже первоклассником.

— А что я не так сказал? — возмутился Лешка. — Если страна сильная и богатая, то и людям в ней хорошо. Поэтому благо государства и общества — это одно и то же.

Историк задумался, но в итоге одобрительно кивнул.

— Вижу попытки мыслить логически. Продолжайте, это интересно.

— Следовательно, — продолжал окрыленный Лешка, — с точки зрения блага государства Петербург основывать было надо. Конечно, без отдельных жертв было не обойтись. Но при строительстве империй жертвы не имеют значения!

Вообще-то, он сам так не считал. Точнее, никогда прежде об этом не думал. Что-то похожее однажды высказывал папа. И Лешка не видел, почему бы ему не выдать папины идеи за свои. Кроме того, как-то так случалось, что в итоге папа почти всегда оказывался прав.

— По приказу императора Цинь Шихуана, первого объединителя древнего Китая, было начато возведение Великой Китайской стены, чтобы защититься от набегов варваров-кочевников с севера. Каждые сто шагов в стену замуровывали человека, — сказал учитель. — Это считалось строительной жертвой, чтобы боги хранили стену и, соответственно, империю. Вы полагаете, это тоже правильно?

— Так стена-то до сих пор стоит, — подумав, выдал Лешка под одобрительные смешки приятелей. — Даже из космоса видна. Значит, подействовало.

— А как насчет гитлеровской Германии? — не отставал историк. — Гитлер ведь тоже строил империю…

— Да я же не призываю — давайте всех мочить! — защищался Лешка. — Просто это жизнь. Вот вы спрашиваете — было ли основание Петербурга благом для государства? А, между прочим, для тех, кто управляет государством, отдельные люди вообще не имеют значения. И это, к сожалению, норма жизни!